Между нами искра

Джордж взглянул на жилет. Слава богу, он вспомнил, что один из его соседей иногда по вечерам играет в ресторане на рояле.
Лишь Маргарет могла организовать вечеринку, требующую от гостей не только предварительной подготовки, но и дресс-кода.
Раздался автомобильный гудок, и рядом притормозила Стелла.
Джордж собрался с духом, открыл дверцу и шлепнулся на сиденье.
— Привет. — Недолго думая, он чмокнул жену в щеку.
— Еще раз спасибо тебе, — поблагодарила Стелла.
Она включила поворотник и снова вывернула на проезжую часть.
Джордж пристегнулся.
— Такой уж я добряк. — Фраза неожиданно для него самого прозвучала с чрезмерным самодовольством.
Стелла повернула к нему голову.
— Почему ты отказался, чтобы я забрала тебя у дома?
Джордж, успокаивая себя, коснулся кармана, где лежала электронная сигарета.
— Это трущобы, да? — продолжала Стелла. — Ты не хотел, чтобы я тебя жалела?
Он покашлял.
— Я думал, лучше сохранять здоровую дистанцию. Учитывая нашу сегодняшнюю сделку.
Стелла кивнула.
— Ясно. — Она переключила скорость. — Спасибо, что согласился.
— Ты уже благодарила. — Джордж взглянул на нее, но она смотрела на дорогу. — Ты ведь тоже сделала бы это для меня, правда?
— Надеюсь. — Стелла крепче вцепилась в руль. — А что, ты хочешь попросить меня об ответном одолжении?
— Нет.
— Слава богу. — Стелла расслабила руки. — Теперь нам нужно придумать легенду о том, что мы с тобой делали последнее время.
Джордж вынул электронную сигарету и покрутил ее в руке.
— Ужасная затея.
— Скажем, что ездили в Лондон к Джонни и Наде, ходили там в театр, — назовем какой-нибудь занюханный спектакль, который никто не станет смотреть…
— По-моему, это, наоборот, подозрительно: мы никогда не были театралами.
— Ну, тогда соврем, что посетили пару ресторанов, не вдаваясь в подробности.
Джордж невольно нахмурился.
— Думаешь, это необходимо? Мне кажется, лучше не мудрить, ничего не врать, напуская туману.
— Тебе легко говорить. — Стелла глянула на него. — Все привыкли, что ты напускаешь туману. А ко мне всегда пристают с расспросами.
— А ты попробуй: никакого актерства, никаких воображаемых выходных с воображаемыми друзьями.
— Ты уже сообщил своей маме о разводе? — спросила Стелла.
— Давно. — Джордж пососал сигарету. — А когда ты собираешься поставить в известность своих родителей?
— В более подходящее время.
— И сколько семейных праздников мне придется посетить?
— Только этот. — Стелла не смотрела на него. — А что сказала твоя мама?
Джордж ничего не ответил и поерзал на сиденье.
Стелла бегло взглянула на него:
— Что такое?
— Ничего не сказала, только издала какие-то странные звуки.
Стелла удивленно повернулась к нему.
— Что-то прошамкала.
Стелла склонила набок голову:
— Дану?
— В смысле?
— Я не думала, что твоя мама вообще обращает на меня внимание.
— Видимо, ты ей все-таки нравилась.
— Чудесно. — Стелла почесала подбородок. — Жаль, что она не показала мне этого в свое время. Я бы тогда заставляла тебя чаще ее навещать.
— В таком случае я рад, что не сказал тебе этого раньше.
Стелла фыркнула.
— Она, небось, говорила, что, мол, будь у нас дети, мы бы не развелись?
— Не обижай маму. Она не настолько бестактная.
Джордж лукавил. Мать не упомянула об этом во время первого звонка, но в следующем разговоре заметила: «А все потому, что детей нет. А ведь я предупреждала: что еще за новости — жить в браке и не заводить ребятишек? Никакой цели в жизни».
Некоторое время ехали молча. Потом Стелла сказала:
— На прошлой неделе я получила сообщение от Хелен.
— И что она хотела?
— Написала: «Я очень рада, что ты есть в моей жизни».
Джордж немного подумал и ответил:
— Круто.
Стелла села так, чтобы видеть его.
— Скажи, да?
— Ты чем-то заслужила такие чувства?
— Нет. Я в буквальном смысле ничего не делала, чтобы порадовать Хелен. Никогда в жизни.
— Круто, — повторил Джордж.
— Это не к добру, да? — спросила Стелла.
— Определенно.
— Спасибо! — Стелла стукнула по рулю. — Я поделилась этим с Грейс, но она повела себя так, словно люди каждый день пишут друг другу такие эсэмэски.
 
— Как твои сеансы?
— Давай не будем.
Джордж кивнул.
— Ты собираешься спросить Хелен, что значит это странное сообщение? Можешь попробовать сегодня поговорить с ней.
— И что я ей скажу? Мы теперь видимся только на похоронах.
— Хелен нормальный человек, — проговорил Джордж, — просто она другая.
— Вот именно, — ответила Стелла. — Бог знает, с чего она вдруг стала радоваться моему существованию.
Они еще помолчали. Джордж размышлял, приятное ли это молчание. Какие признаки у приятного молчания?
Джордж подумал и решил, что не испытывает неловкости. Пока.
Но ситуация может легко измениться. Лучше держаться безопасных тем.
Он повернулся к жене.
— Кто сегодня будет на вечеринке? Я знаю этих людей?
— Похоже, что мамина подруга Адель придет со своим сыном Скоттом. — Стелла постучала пальцами по рулю. — Черт ее знает зачем. Я узнала, что у него дом с пятью спальнями в Дидсбери, хотя соседи категорически против запланированной перестройки подвала под жилое помещение.
— Скотт? — Джордж попытался подобрать ему характеристику. — Это тот, которого ты ненавидишь?
— Не то чтобы ненавижу. Просто он меня раздражает. Он владелец недвижимости — работа у него такая. — Стелла наигранно поежилась. — На вопрос, чем он занимается, Скотт отвечает: «Я владелец недвижимости». Теперь ему принадлежит еще и отцовский магазин, то есть магазин Нейтана. Он арендодатель.
— Этот самый Скотт вроде лишил тебя девственности? И в нем есть особая искра?
Стелла, явно удивившись, скользнула по мужу взглядом:
— Не думала, что ты это помнишь. Да, он всегда намекает выразительным взглядом, что видел меня голой в пятнадцать лет. Тебе не кажется, что тут есть что-то нездоровое?
— Не знаю, что предписывает по такому поводу этикет, — сказал Джордж. — Я никогда не видел пятнадцатилетних девочек голыми.
А про себя подумал: «Иногда это считается недостатком, но в данном случае явно должно стать знаком почета».
Стелла переключила передачу.
— Какую роль ты играешь в пьесе?
— Дворецкого. Я предан твоему отцу и влюблен в твою мать, так что ничего из ряда вон. А ты?
— Я Агнес, румяная горничная. Когда я была юной девушкой, Брокенхерсты спасли меня от нищеты. — Стелла произнесла это на полном серье-зе. — Они нашли меня на самом дне; я пыталась обменять своего ребенка на хлеб или что-то вроде того.
— Отлично. — Джордж искал что сказать. — Я кое-что знаю о тебе. О твоем фартуке.
— Правда? И что же?
— Не помню.
— Ну и черт с ним, хотя мне действительно велено принести с собой фартук. Если мама думает, что я буду делать реверанс, то пусть отдохнет от этой мысли.
Они проехали чуть дальше по шоссе.
Стелла бросила взгляд на Джорджа. Когда она повернула шею, он заметил, что в тонкое ожерелье попал темный волос жены, и прикинул, надо ли сказать ей об этом, но решил, что не стоит.
Стелла свернула на улицу, где жили ее родители, — длинную, прямую, с частными домами постройки тридцатых годов и рядом магазинов на противоположной стороне. Вскоре она остановилась на подъездной дорожке.
Джордж обернулся, чтобы посмотреть на бывший магазин Томми. Растяжку «Под руководством нового управляющего» еще не сняли, хотя с момента передачи заведения Нейтану прошло несколько месяцев, а место вывески «Бакалея на Коул-стрит» занимала сине-зеленая табличка в деревенском стиле с вычурными, имитирующими лозу красными буквами.
В магазине было темно.
Джордж повернулся к Стелле:
— «Le Jardin»? Ужаснее названия не придумаешь. Она выключила мотор.