Я тебя заберу (СИ)
— Ваш заместитель, Володин, сообщил о внеплановой налоговой проверке.
— Изобразили встречную?
Плановой в прошлом году нас уже трясли. Для повторной не было ни одного основания. Только сунуть какой-нибудь левый счет одному из партнеров и затребовать встречку.
— Да. Скорее всего, будут пытаться заблокировать счета. — Злотников улыбается одним уголком губ. — Вероятно, рассчитывают, что если сорвут поставки, то сделают остальных акционеров более сговорчивыми.
— Предсказуемо. Пока не дергаемся. Посмотрим, как далеко они осмелятся зайти и кто станет помогать. — Зеваю. — Володин знает, как действовать. Что еще?
— Ваша жена. Час назад она сама позвонила в больницу... — Кирилл быстро читает сообщение на мобильном. — А сейчас едет сюда.
— За последние сутки у нее были контакты с Боруховым? — От фамилии донора сводит зубы.
— Ни одного. Анастасия Дмитриевна звонила родителям, в больницу и в три частных медицинских центра в Швейцарии. Узнавала о транспортировке вас на лечение.
— Лечение... Хм. Савойский с ней связывался? Предлагал помощь?
— Да. Готов был приехать. Ваша жена отказалась.
— Понятно...
Решаю пока не задумываться о Настиных мотивах. В этом уравнении слишком много неизвестных. Хочется верить в лучшее, но... Идея со Швейцарией может оказаться всего лишь красивым жестом для СМИ. Или попыткой надавить на главврача, чтобы выяснить мое реальное состояние.
— Кирилл, встреть ее здесь, — подумав, приказываю Злотникову. — Отведи куда-нибудь и попробуй разговорить. В реанимацию не впускай! — Я вспоминаю одну шуструю докторшу, которую не смогли остановить никакие запреты и целый взвод охраны.
— Понял. Сделаю, — с подозрительным рвением отвечает начбез.
— И еще... Включи звук на телефоне. Хочу слышать ваш разговор.
У меня нет оснований не доверять Злотникову. Даже если ему нравится моя жена, Кирилл все равно продолжит делать свою работу.
Именно благодаря этому качеству я назначил его начальником охраны. Однако какое-то нехорошее предчувствие грызет за грудиной и не дает покоя.
***Как я и просил, Злотников встречает Настю в фойе и тут же ведет в небольшое кафе рядом. Не знаю, что с женой, но она совсем не сопротивляется.
Всю дорогу, пока они идут, из динамика телефона раздаются рыдания. А стоит Кириллу усадить ее за столик, Настю прорывает.
— Я не хотела. Не знала, что случится. Я и представить не могла, что Марку грозит опасность... Эта авария... все из-за меня... — Настя плачет так громко, а говорит между всхлипами так тихо, что приходится напрягать слух.
— Что вы не могли знать? — осторожно спрашивает Злотников.
— Теперь уже ничего... Я такая дура. Если он не выкарабкается... Если еще с кем-нибудь что-нибудь...
— С кем-нибудь — это с Марком Юрьевичем? Или вы говорите про ребенка?
— Ребенка?.. — Настя задумывается. — Боже...
— Что такое?
— Я сказала ему, что видела мальчика. — Она громко всхлипывает. — Копия Марка! Это сын моего гинеколога.
— Что вы сказали о мальчике? Кому?
— Подумать только, я ревновала к ней... — Настя словно и не слышит вопросов. Плачет все громче и говорит о своем. — Все эти их взгляды, прикосновения, его частые поездки в клинику... Я думала, что у них роман. Но этот мальчик... Он настоящий клон. Я о таком могла лишь мечтать.
Не представляю, сколько еще полезной информации можно получить сейчас от Насти, впрочем, уже и неважно. Предчувствие, которое до этого напоминало паранойю, разрастается до настоящей паники.
«Они знают о сыне!» — эта мысль заставляет нажать на отбой и отправить Кириллу сообщение с двумя короткими словами: «Сюда. Срочно».
Второй раз за день сердце колотится так, что впору звать докторов и превращаться в настоящего пациента.
От злости хочется разнести палату. К счастью, мой начбез отлично понимает значение слов «сюда» и «срочно». Только я успеваю набрать Лизу и предупредить, чтобы никуда не выходила, Кирилл влетает в палату и бросает в карман свой телефон.
— Я сейчас говорил с Савойским, — тут же отчитывается. — В обед двое неизвестных приходили в клинику, задавали вопросы о Градской. Больше всего их интересовал ее сын. Где учится, с кем живет и как выглядит.
— Надеюсь, в клинике не додумались ничего рассказать? — Не спрашивая разрешения, забираю у Злотникова его белый халат и цепляю на затылок дурацкую накрахмаленную шапку.
— Босс... — Кадык на горле Кирилла дергается.
— Уволю на хрен!
— Они посчитали, что это кто-то из наших. — Злотников опускает голову. — В последнее время мои парни были там столько раз, что охрана клиники приняла чужаков за своих и выдала личное дело.
— Проходной двор, блядь! — Я срываю с Кирилла изрядно помятую маску и, не думая ни о какой гигиене, надеваю этот намордник на свое лицо.
— Босс, вам нельзя никуда выходить. Для всех вы должны находиться в коме!
— Просрали мы мою кому! Когда готовили весь этот гениальный план, у меня не было никакого сына. Вообще ничего кроме компании не было. А теперь есть.
— Марк Юрьевич... — Кирилл, похоже, все еще надеется меня остановить. Загораживает проход.
Смелый. Только поздно.
— Если с головы Глеба или с головы его матери упадет хоть один волос...
Не хочу об этом думать. Отключаю в воображении все картинки. Но ярость пробирается даже сквозь эту безликую защиту и горячим ядом растекается по венам.
— Если с ними хоть что-то случится, я этого Борухова и всех, кто за ним стоит, порву собственными руками. А начну с себя и с тебя.
Глава 27. Отец и сын
Даже самого сильного можно поставить на колени.
Персонал больницы даже не смотрит в нашу сторону, когда мы выходим через приемный покой и забираемся в одну из скорых.
Внутри машины все условия для нормального проживания. Рабочий стол с тремя большими мониторами, откидная койка с комплектом постельного белья, два удобных кресла — для водителя и пассажира.
Полноценный наблюдательный пункт, но сейчас меня больше волнует скорость.
— С мигалкой по вечерним пробкам быстрее. Вертолет не везде сядет, — поймав мой взгляд, оправдывается Злотников.
— Тогда почему не полицейская? — спрашиваю я у двух охранников, которые устраиваются на койке и начинают надевать бронежилеты.
— Скорой всегда уступят дорогу. А полицейской... обязательно какая-нибудь скотина влезет впереди и включит режим черепахи.
— Ясно... — Убедившись, что все на местах, подхожу к водительской двери и киваю Кириллу: — Тогда двигайся в сторону! И врубай светомузыку!
В любой другой ситуации я бы спокойно пустил начбеза за руль. Вряд ли его опыт вождения меньше моего. Однако сейчас не могу. Знаю, что убью за любое промедление. Не сдержусь, а охрана еще пригодится. И не только мне.
— Хорошо, босс.
После того, как я собственной грудью вынес его из больничной палаты, Злотников больше не спорит. Он быстро пересаживается на пассажирское сиденье и, пристегнувшись, включает мигалку и сигнал.
В первое мгновение меня оглушает. Водители соседних машин удивленно оглядываются в нашу сторону. Но я тут же нажимаю на газ, и машина срывается с места.
— У тебя есть свободные люди в том районе? — Несмотря на тревогу, голова работает ясно.
Лиза живет слишком далеко, да и нас четверых может оказаться мало.
— Была одна машина в трех километрах. Я уже отправил ее к дому Елизаветы Ивановны. — Кирилл бросает свой телефон на торпеду и достает из бардачка небольшой ноутбук. — Должна быть на месте.
Его пальцы порхают над клавиатурой, и спустя минуту на экране появляется видео. Знакомый двор. Знакомые окна. Узкая парковка, на которой и в лучшие дни было не развернуться, сейчас битком.
— Связь работает. Можем наблюдать! — отчитывается Злотников.
— Сверь номера машин с теми, что я выслал тебе на прошлой неделе. — Никогда еще я так не радовался паранойе.