Я тебя заберу (СИ)

— Никто. — Я поднимаюсь с места.
Кофе уже не хочется. Воды тоже. Желание отсидеться в кабинете до начала приема становится настолько сильным, что сразу же иду к двери.
Ноги сами несут вперед, даже каблуки не мешают. Но стоит распахнуть дверь, и я на полной скорости врезаюсь в чью-то грудь. Твердую как из стали. Легкие тут же заполняются ароматом мужского парфюма. Слишком редкого, чтобы его можно было спутать.
— А это Елизавета Ивановна, — доносится откуда-то сбоку скрипучий голос Аркадия Петровича Савойского, заведующего отделением ЭКО. — Кажется, именно с нее вы хотели начать общее знакомство.
Аркадий Петрович умалчивает о жене Шаталова. Хотя бы перед персоналом соблюдает видимость врачебной тайны. Только мне сейчас на это наплевать.
Будто имеет полное право, Марк скользит горячей ладонью по моей спине. И возбуждается так быстро, что во рту пересыхает.
— Я планировал общаться с каждым лично. В его или в моем кабинете, — добивает Шаталов.
И пока остальные работники клиники спешно поднимают с пола свои челюсти, резко разворачивает мое безвольное тельце в сторону коридора.
  
Глава 6. Азы субординации
 
 
В каждом мужчине скрыты голодный тигр, похотливый орангутан и упрямый осел.
 
Наглость некоторых мужчин сбивает с ног. Наглость этого мужчины сбивает с ног в буквальном смысле.
Чуть не падаю, когда цепляюсь каблуком за небольшой порожек в коридоре. Чуть не ору, когда Шаталов припечатывает меня к своему боку и почти несет.
— Только пискни! — рычит он.
А я в шоке пытаюсь вспомнить, переходили ли мы на «ты» в новой жизни.
Вчера в машине? Кажется, нет! В ресторане? При Кравцове вряд ли.
— Я сейчас не то что пискну, я взвою!
Пытаюсь отбиться от такой помощи. Луплю острым локтем в область ребер, целюсь коленом в бедро. Стараюсь изо всех сил. Но проще сдвинуть гору.
— Обязательно взвоешь! Я тебе обещаю! — Шаталов вносит меня в мой кабинет и захлопывает дверь.
— Что вы себе позволяете? — Отпрыгиваю от него, как мышь от бешеного кота.
Свидетелей здесь нет, можно больше не изображать из себя беспомощную дуру.
— Мы вчера не договорили.
Шаталов настигает меня в три широких шага и прижимает торсом к стене. Той самой, на которой висит целый иконостас дипломов и сертификатов.
Стена гордости... до этого момента. А сейчас стена позора.
— Ах да, точно... — Тело реагирует сильнее, чем мозг. Колени слабнут, по позвонкам катится волна жара. — Кажется, мы говорили о семейных ценностях.
Не знаю, каким чудом я сохраняю мозг в сознании. Но не успеваю договорить, Шаталов с особой одержимостью спешит решить и эту проблему.
— Ты всегда такая острая на язычок?
Он под попу подкидывает меня вверх и как по бугристой горке спускает вниз. Заставляет коснуться всех его выпуклостей. И железного пресса. Идеального, с полным набором кубиков. И бедер. И члена. Налитого. Крупного. По ощущениям, гораздо большего, чем у Кравцова. По памяти тоже.
— А вы со всеми работниками планируете знакомиться на ощупь? — Глушу стон, когда мужские ладони принимаются за мой зад.
Мнут его! Настойчиво. Жестко. Смещаясь с каждой секундой все ниже. Туда, где все уже горит и плавится.
— Лишь с самыми вредными! — Марк со свистом выпускает воздух сквозь зубы. И, будто надеясь облегчить боль, вжимается пахом в мой живот.
Никакой субординации! Даже ни намека на нее.
Наверное, нужно заорать или позвать кого-нибудь на помощь. Такими темпами через пару минут я буду на столе с раздвинутыми ногами. А еще через несколько мгновений — закричу от кайфа.
Перспектива заманчивая, учитывая, что последняя близость была полгода назад, а в искусстве секса Шаталов так и остался на вершине пьедестала.
Если бы не парочка «но», я бы уступила. Пофиг, что не место и что видимся всего третий раз. Сдалась бы. Ради здоровья! Ради сумасшедших ощущений, которые даже время не способно вычеркнуть из памяти.
Однако эти «но» отрезвляют.
— Сотретесь! — Оглядываюсь по сторонам.
 
— Только если в тебе, — хрипит новое начальство. И лапает меня все наглее.
— У нас коллектив как на подбор. Все вредные. Рекомендую начать с лаборатории. Там у вас уже есть фанаты.
Пользуясь тем, что Шаталов переключился с попы на декольте и зубами пытается расстегнуть белый халат, толкаю его в грудь.
Получается примерно как одна лошадиная сила против КамАЗа. Почти ничего. Но от неожиданности босс на миг ослабляет напор. Нырнув под его руку, я лечу в другую сторону кабинета. К своему столу.
— Думаю, на этом наше захватывающее знакомство можно закончить. — С видом, словно ничего такого не произошло, одергиваю халат и сажусь в кресло.
Поджилки еще трясутся. Внизу живота ноет. Лишь счет два — ноль приятно греет душу.
— Проклятие! Что ж ты такая шустрая? — Морщась, будто от адской боли, Шаталов поправляет член и как инвалид ковыляет в мою сторону.
Бульдозер, а не мужчина. Без тормозов и задней передачи.
— Шустрая, потому что веду активный образ жизни. Вам тоже рекомендую. Теннис, плавание. Можно бег. В вашем случае сойдет и за женщинами. С такой самоотдачей есть шанс победить в марафоне. — Цепляю на нос очки и, чтобы хоть как-то защититься от чудовища, хватаюсь за ноутбук.
Технику, конечно, жалко. Это единственный подарок, который я согласилась принять от Кравцова. Но попа, грудь и другие стратегические места дороже. Про сердце вообще молчу.
— Ты же сама этого хочешь. — Капитан Очевидность склоняется надо мной и рентгеновским взглядом заглядывает в глаза.
Так и провоцирует. Еще сильнее, чем вчера в машине. Будит столько эмоций, что сразу вспоминаю и о небе в алмазах, которое обещала Лене. И об одном замечательном мальчике, который восемь лет растет без отца.
— Да, я хочу, чтобы вы кончили.
Не глядя на обалдевшего Шаталова, выдвигаю второй ящик стола и достаю пакет с небольшим пластиковым контейнером. На нем уже наклеена нужная бирка. Рядом лежит распечатанная инструкция. Что, куда, в каком количестве и где потом оставить.
— Это контейнер для сбора спермы, — поясняю с дежурной улыбкой. — В конце коридора есть специальная комната. Там удобный диванчик, большой телевизор с подборкой фильмов. На любой вкус! Уверена, у вас все получится.
Положив эту красоту на стол прямо перед Шаталовым, для подстраховки отъезжаю на кресле подальше.
— Зачем? — Марк по-собачьи наклоняет голову вправо.
Совсем как я, когда увидела его первый раз на пороге этого кабинета.
— Мне нужна спермограмма. Если есть хотя бы один шанс оспорить ваш диагноз, мы просто обязаны им воспользоваться.
Словно не контейнер выдала, а со всей силы ударила по самому нежному, Шаталов стискивает зубы и медленно выпрямляется. Делает это осторожно. Как оборотень, которому нужно переломать себя, чтобы вернуться в человеческое обличье.
— Это лишнее, — произносит он сухо.
Ни в голосе, ни на лице нет и следа от желания, с которым еще минуту назад Марк стискивал меня в объятиях.
— Эта процедура входит в стандартный пакет. Вам даже доплачивать не придется.
— Забудьте. — Шаталов сам незаметно снова переходит на «вы».
— Но я могу хотя бы запрос сделать? В прежнюю клинику! Туда, где вам поставили диагноз. 
Ничего не понимаю. Своей просьбой я словно какой-то порог переступила... сунулась на территорию, где Елизавете Градской ничего не светит и никогда не светило.
— Просто сделайте свое дело. — Марк не просит. Приказывает. Давит, как умеет давить только он.
— Никто не узнает... Это полностью конфиденциально.
Безумно хочется схватить этого упрямца за ворот пиджака и вытрясти правду.
— Обследований и анализов мне уже хватило. — Будто почувствовав мое желание, Шаталов отходит к двери. На миг задирает голову к потолку и выдыхает одно короткое слово: — Баста!
  
Глава 7. Диссонанс
 
 
Если женщина для мужчины закрытая книга, то никто даже закладку сунуть не даст.