Иран. Полная история страны

В отличие от тех же арабов, сельджуки не создавали единую систему управления на завоеванных землях, а без этого «скелета» государство прочным не бывает – мало собрать земли, их нужно еще и скрепить.
  
Кульиура Ирана при Тюрках
 
Если арабы враждебно относились ко всему неарабскому и пытались перекроить жизнь покоренных народов на свой лад, то тюрки не навязывали иранцам свои традиции и свою культуру, которая, будем говорить начистоту, по уровню развития сильно отставала от иранской, уходившей корнями в глубокую древность. Более того, тюрки активно перенимали у иранцев все, что считали полезным, что могло послужить подтверждением величия тюркских правителей. Богато украшенный Южный дворец Махмуда Газневи в афганском Лашкаргахе [161], о котором мы можем судить лишь по описаниям старинных времен, был не чем иным, как торжеством иранского зодчества и иранской живописи, а легенды о Махмуде Газневи стали частью иранского фольклора… Придворным поэтом Махмуда Газневи и его сына Масуда был иранец Абул Хасан ибн Джулух Фаррухи Систани, оставивший нам бесподобный диван [162] из 9 000 стихотворений… Государственным языком державы Сельджукидов был новоперсидский (фарси), на котором писал свои произведения великий Саади. [163]
 
 
О муж любви, иди своей тропой,
 
Чуждайся блеска роскоши людской!
 
Иди путем любви! Душой беспечен,
 
Пусть ты погибнешь – дух твой будет вечен.
 
Ведь из зерна и злак не прорастет,
 
Когда само зерно не пропадет.
 
Тогда лишь сможешь истины добиться,
 
Коль от себя сумеешь отрешиться.
 
И знай – ты истины не обретешь,
 
Пока в самозабвенье не впадешь.
 
Как музыка, поют шаги верблюда,
 
Когда тебе любви открыто чудо.
 
И тайну в крыльях мухи не узришь,
 
Когда ты страстью чистою горишь.
 
И, изумленный, в просветленье духа
 
За голову ты схватишься, как муха.
 
Влюбленный плачет, слыша пенье птиц,
 
Хоть небо пасть пред ним готово ниц.
 
Да – истинный певец не умолкает,
 
Но не всегда, не всяк ему внимает.
 
Пусть к нам на пир влюбленные придут
 
И упоенью души предадут! [164]
 
 
Могила великого Саади в его мавзолее в Ширазе
Во времена тюркского владычества Мерв, Рей, Нишапур, Исфахан и Шираз были центрами иранской культуры. В культурном развитии сыграло определенную роль противостояние между суннитами и шиитами, которое иногда доходило до абсурдных чрезмерностей. Так, например, сунниты отказали шииту Фирдоуси в праве быть похороненным по мусульманскому обряду. Пророк Мухаммед говорил, что тот, кто лишит себя доброты и снисхождения, лишится тех благ, которые мог бы приобрести, обладая этими качествами. Но эти слова относятся к тем, которые часто повторяют, но не спешат им следовать.
XI и XII века стали своеобразным Иранским Ренессансом. В том, что он состоялся, велика заслуга простых иранцев, которые смогли пронести приверженность своим традициям и своей культуре сквозь два столетия мрачного и угнетающего арабского владычества. Культура – это высшая ценность нации, утратив которую нация теряет свою идентичность. Иранцы сохранили свою культуру и потому не исчезли в водовороте времени, подобно арамейцам или филистимлянам.
 
«Будь незыблемой и вечно молодой, Исламская Республика Иран!» Этими словами заканчивается иранский гимн. Он краток и тем хорош, но к нему можно было бы добавить еще одну строку: «Храни свои традиции». А может, и не надо добавлять, ведь иранцы делают это без напоминаний, но при этом не выставляют приверженность традициям напоказ. Показушничество, столь свойственное соседям иранцев, совершенно чуждо им самим, недаром же старинная мудрость гласит, что «если бы главным в мужчине были длинные усы, то таракан был бы лучшим из мужчин».
В IX–X веках в Хорасане и Мавераннахре возник такой феномен, как тюрко-иранская культура, близкая и тюркам, и иранцам. Основа у нее была иранская с добавлением ряда тюркских элементов, развивалась она при тюркских правителях, а по духу была исламской, опиравшейся на исламские представления о добре и зле и о пути, которому должен следовать благочестивый мусульманин. Арабский остался языком Корана и богословских трактатов, а на иранском языке создавались художественные произведения и научные труды. Четкое разграничение сфер позволяло обоим языкам свободно развиваться, сосуществуя рядом друг с другом.
  
Асади Туси и его «Гаршасп-Наме»
 
Во второй половине XI века произошло очень важное для иранской культуры событие – выдающийся поэт Асади Туси (Абу Мансур Али ибн Ахмед Асади Туси), автор бессмертной поэмы «Гаршасп-наме», составил первый в истории словарь фарси (новоиранского языка). Благодаря Асади Туси, давшему иранским филологам и лингвистам «отправную точку», можно проследить путь развития языка, на котором сегодня говорят иранцы. Кроме того, толковый словарь позволяет читать старинные тексты с пониманием значения каждого слова, и служит своеобразной энциклопедией того времени.
Что же касается поэмы, написанной около 1065 года и повествующей о подвигах систанского богатыря Гаршаспа (Кэрсаспы), то она ценна своей уникальностью, ведь никто из других авторов той эпохи Гаршаспом почему-то не интересовался. Преклоняясь перед талантом Фирдоуси, Асади Туси мягко укоряет его в игнорировании предания о Гаршаспе, которое содержится в Авесте.
 
 
В «Шахнаме» красноречивый Фирдоуси,
 
Что превзошел всех мастеров слова,
 
Описывает много подвигов богатырей,
 
Но об этой поэме он даже не упоминает.
 
 
Садики Бег. Гаршасп сражается с сагсарами. Миниатюра из «Гаршасп-наме». 1573
Правда, имя Гаршаспа в «Шах-наме» встретить можно. Кратко, буквально в нескольких словах, Фирдоуси рассказывает о некоем миролюбивом правителе по имени Гаршасп, которого невозможно отождествлять с легендарным победителем чудовищ. Победив иранского царя Кай-Кавуса (Кай-Усана), Белый Див говорит ему:
 
 
Когда бы не был клятвою я связан
 
Что дал непобедимому Гаршаспу,
 
В том, что вреда не причиню Ирану и жителям его,
 
То воинов твоих я истребил бы
 
И всю страну твою разрушил до камней.
 
 
Сражаясь с богатырем Пулодвандом, Рустам поддразнивает его:
 
 
Ты храбр и силен, но не сравниться тебе
 
Ни с Сомом [165], ни с непобедимым Гаршаспом.
 
 
Имя богатыря Гаршаспа переводится с авестийского как «владелец тощего коня». Это очень интересная деталь. Впору подумать, что столь уничижительное имя герою дали его враги. Нет, не враги, а родители. Такие имена, не привлекающие внимания злых духов – какой смысл вредить владельцу тощего коня, ведь у него и так жизнь не сахар? – служили оберегами, защищали от зла.