Афоризмы
Георг Кристоф Лихтенберг
Афоризмы
Издание подготовил
Г. С. Слободкин
Политика
Все зло мира часто объясняется неразумным почитанием старых законов, старых обычаев, старой религии.
Всеобщее мерило, которое определяло бы степень чьих-либо заслуг или важность какого-либо исполненного долга и указывало бы всем сословиям значение совершенного дела, явилось бы открытием в морали, достойным Ньютона. Например: муштровать роту перед домом коменданта, безусловно, не так трудно, как подбить пару подметок... И я утверждаю, что скроить платье наверняка трудней, чем быть придворным кавалером. Такую табель о рангах, которая имеется в уме каждого честного человека, я желал бы видеть напечатанной. Но она несомненно стоила бы головы и автору и издателю...
Спор о понятиях «означать» и «быть», причинивший в религии столько бед, был бы, возможно, благотворней, если бы его вели в других областях; ибо всеобщий источник нашего несчастья в том, что мы верим, будто вещи действительно являются тем, чем мы их считаем.
Дурак, воображающий себя князем, отличается от настоящего князя только тем, что первый — князь со знаком минус, а последний — дурак со знаком минус. Если их рассматривать без знаков, то они равны друг другу.
Никакие княжеские милости не определяют достоинства человека. Это вывод, основанный не на единичном факте; ведь правители большей частью дурные люди... — Как может быть в мире сносно? И чему могут помочь всякие руководства по торговому делу, arts de s'enricher par l'agriculture [1], какой толк от отцов семейства [2], если глупец является господином всего и ничего не признает кроме своих глупостей, капризов, шлюх и камердинеров? О, если бы мир однажды проснулся! И пусть даже три миллиона человек кончили бы жизнь на виселице, зато может быть 50—80, миллионов благодаря этому обрели бы счастье! Так рассуждал однажды какой-то парикмахер на постоялом дворе в Ландау [3]. Его сочли (и справедливо) помешанным, схватили, и еще до заключения в тюрьму какой-то унтер-офицер убил его ударом палки. Унтер поплатился головой.
Я разделяю наше население следующим образом: люди без всякого заработка или дохода — бедняки; люди с заработком меньше 500 талеров [4] или с твердым доходом; люди, имеющие свыше 500 талеров; люди, чей доход исчисляется тысячами или люди «видные». Таков естественный порядок четырех классов общества, причем четвертый самый важный. Я заявляю торжественно, что в своих сочинениях никогда ничего не говорил и не замышлял ни против четвертого класса, ни даже против третьего и никогда не скажу и не помыслю ничего такого, что могло бы прийтись не по вкусу этому почтенному классу. Второй класс, как сотоварищей, я заверяю в своей дружбе. Но вот первый класс! Взгляните, это ведь необозримое поле для немецкого сатирика. Бедняков хватает повсюду и они, по-видимому, будут, пока свет стоит.
Что у вас тут? Компас для путешествия по всему свету. Как, в кошельке? Да, здесь пятьдесят луидоров [5] наличными и вексель еще на две-три тысячи.
Он был одет в ливрею голода и нищеты.
У юристов тоже есть своя библия — Corpus juris [6], которая, однако, все еще существует по-латыни: доктор Лютер, как видно, не имел времени перевести ее на немецкий, а евреи — на древнееврейский, потому что она, пожалуй, вдвое толще немецкой библии и напечатана так убористо, особенно примечания, что ее почти невозможно читать без очков. Переплет у нее не черный, а белый, иногда из свиной кожи с медными уголками, так как юристы весьма основательно ее треплют. Лучшие ее издания — те, в которых на титульном листе изображены молитвенно сложенные руки (что это означает, я точно не знаю, но мне кажется, что это должно изображать Справедливость, отправляющую правосудие; или же то, как она молится, потому что вместить туда всю справедливость было невозможно из-за недостатка места). Но помимо этого есть и другое издание (я его видел), на первом листе которого стоит во весь рост Карл VI [7], одетый почти как проректор; почему это так, я понимаю хорошо: так как император после господа бога высшая персона, то ему полагается занимать место перед библией...
Когда вечером 3 июня 1769 г. Венера должна была пройти через солнечный диск, то после предварительных приготовлений ее увидели в положенное время. Когда же 8 июня прусская принцесса должна была проследовать через Геттинген, то ее напрасно ожидали до 12 часов ночи, она появилась лишь 9-го в 10 часов утра.
В мире не все благополучно, потому что людьми еще управляют при помощи мошенничества.
Sa majeste tres Voltairienne [8], король Пруссии.
...Мы не создали даже общенационального проклятия [9] или ругательства. Каждая провинция ругается и проклинает по-своему, или связывает с проклятием и бранью различные понятия, тогда как парижское ругательство вполне понятно не только во Франции, но даже и в Германии... Все, что появляется у нас в настоящее время на подмостках, тоже провинциально; и Вена в столь же малой степени задает тон всей нации, как и Берлин и Лейпциг.
Кулачное право наших предков было далеко не такой страшной вещью, как это стремится представить досужий ум: не исследовав дела, он верит на слово своему предшественнику и списывает у него. Ведь предки наши были при этом связаны законами, которые соблюдались во время земского мира [10]. По их мнению, война была божьим судом или высшим решением для противников, не желавших подчиниться никакому иному судье... И им казалось более разумным, справедливым и христианским, чтобы божьего приговора добивались мечом или копьем отдельные рыцари, нежели чтобы 100 000 человек молили творца стать на сторону того, кто убьет наибольшее число врагов.
Самые низшие унтер-офицеры — самые кичливые.
Он кушал столь основательно, что еда его могла бы стать «хлебом насущным» для сотен людей [11].
Два всадника, сидя на одном коне, дерутся друг с другом — прекрасная аллегория государственного устройства!
Наши предки вполне обоснованно завели определенный порядок, а мы столь же обоснованно упраздняем его.
