Невеста скованного лорда (СИ)

– Похоже, – всхлипнула я.
– Оно не единственное. И это не клеймо. А ты никакая не камеристка. И фамилия у тебя не Симас, и даже имя – не Кэт. Ты Каталина Арди. Похищенная сразу после рождения потомственная Заклинательница камней и моя невеста.
Из всего им сказанного самым страшным было слово «невеста». Потому что невеста Скованного лорда всё равно что невеста Смерти. Моя жизнь никогда не была ни лёгкой, ни зачастую радостной. И я искренне надеялась, что, получив должность камеристки, наконец вздохну с облегчением и поживу спокойно. Ну, почему из всех девушек Флуэна именно меня угораздило стать невестой этого душегубца?
– Я даже не знатных кровей, – взмолилась, роняя зеркальце на одеяло. – И не умею заклинать никакие камни. Уверена, на вашем острове найдётся более подходящая кандидатка.
– О твоих способностях и родословной я знаю побольше тебя. И повторю, наша свадьба состоится завтра.
– И вы считаете, я вот так просто должна согласиться отдать свою жизнь?! Ради чего я должна умирать?
Лорд Шенье обречённо вздохнул и нахмурился.
– Ты не умрёшь, – ответил он. – По крайней мере, не сразу.
– Не сразу? – с губ сорвался нервный смешок. – И каково же это, пожертвовать кем-то ради собственного долголетия? Наверно, вам это по нраву?
– Ради долголетия?! – закричал он. – Наслушаются легенд и несут всякую чушь! – он сжал кулаки и зажмурился, пытаясь вернуть самообладание. Резко выдохнул. – У меня есть остров, – процедил он, открывая глаза, – и я на нём эрр. Ты же знаешь, кто такой эрр? Тот, кому принадлежат земли и на ком держится магия Твердыни. А знаешь ли ты, что означает название острова Иль-Нойер?
Хотя меня и учили грамоте, но древних языков я не знала, поэтому отрицательно покачала головой.
– Иль-Нойер означает «тонущий остров», – лорд Шенье на секунду замолчал, глядя мне в глаза. – Тонущий, понимаешь? – переспросил он. – И у меня почти не осталось сил, чтобы держать его на воде.
Его слова оседали в моём сознании медленно. Кристаллизуясь и формируя целостную картину.
– А у меня, значит, эти силы остались, верно? – спросила я. – И когдамоизакончатся, тогда-то вы и будете растрачивать остаткисвоих, правильно? – меня вдруг затрясло.
– Не совсем, – лорд Шенье вздохнул и отвёл взгляд.
– Но в целом я изложила всё верно, так ведь? – он молчал. – Так ведь?!
– В целом так.
– И по-вашему, моя жизнь в обмен на плавучесть острова Иль-Нойер цена допустимая?
– А по-твоему, нет?
Моя рука дёрнулась, и пальцы сами вцепились в лежавшее на одеяле зеркальце. Оно сверкнуло в воздухе и полетело в лицо моего самозваного душегубца. Увы, но реакция у него оказалась спорой. Он резво пригнулся, а зеркальце, пролетев над его головой, ударилось об пол и со звоном разбилось.
– Ну, допустим, твоя жизнь –высокаяцена, – согласился лорд Шенье. – Но что, по-твоему, я должен делать? Позволить острову утонуть? Сказать его жителям, что у них больше не будет дома, и лишить королевство уникальных по силе заговорённых камней?Этоя, по-твоему, должен сделать?
– Да, примерно это и должны.
Лорд Шенье натянуто улыбнулся и кивнул, якобы понимающе.
– Свадьба завтра, – отрезал он, стерев с лица улыбку, и направился к двери каюты. Коснувшись ручки, оглянулся. – Осторожнее, – кивнул подбородком в сторону лежавшего на полу зеркальца. – Не поранься об осколки.
Ключ звякнул, поворачиваясь в замке, и в каюте наступила тишина.
В груди у меня клокотало, а руки тряслись. Имей я хоть что-нибудь ещё под рукой, то непременно отправила бы и это вслед за ушедшим графом Ильнорским.
«Несносный, упёртый и язвительный негодяй!» – ругала его мысленно и одновременно сокрушалась о своём незавидном положении. Я сидела взаперти на корабле, плывущем к месту моего пожизненного заключения.
– Ну, и что мне теперь делать? – спросила зачем-то вслух. Услышав собственный вопрос, мой паникующий разум не растерялся и тут же начал подбрасывать идеи, одна из которых оказалась на удивление здравой и удачной.
 
Я скользнула взглядом по уставленным сундуками стенам каюты и ринулась к тому из них, на котором не висело замка. Подняла тяжёлую крышку и оценила содержимое. Внизу – аккуратно сложенная мужская одежда, поверх – пара ремней, фляга, завёрнутые в ткань ботинки и сбоку от них две увесистых шкатулки.
Взяв самую верхнюю, я заглянула внутрь и ничуть не расстроилась, когда не нашла в ней дорогих украшений или монет. Потому что искала я нечто совершенно дешёвое и простое, но при этом способное спасти мою жизнь. Отодвинув в сторону шило, я порылась в лежавших в шкатулке мотках ниток, запонках и пуговицах и с ликованием нащупала между ними клочок плотной ткани, в который было воткнуто несколько иголок, крупных и помельче.
Хотя лорд Шенье, уходя, благоразумно запер каютную дверь, меня этот замок не пугал. Мне не раз приходилось выбираться из закрытых комнат. Приёмные родители, вырастившие меня и семнадцать моих братьев и сестёр, тоже любили запирать. Двери, шкафы, амбары, детей. Особенно на ночь. Надо ли говорить, что детям не нравится сидеть взаперти и что рано или поздно они находят способы для побега?
Однажды Томас, один из моих старших братьев, пришёл домой довольный и пообещал научить нас чему-то невероятному. Этим невероятным оказалось умение отпирать замки. Самые простенькие, конечно, но нам и такого навыка хватало. Поэтому найдя в графском сундуке иголки, я сочла их инструментом, пусть и не самым лучшим. С их помощью мой отчаянный план вполне мог бы сработать.
А планировала я следующее: незаметно, пока графа не будет поблизости, сбежать из своей каюты, найти самый укромный и тёмный уголок на корабле и дождаться, когда мы причалим к берегу. А уже после – затеряться на острове и при первой возможности отправиться обратно на материк.
Подойдя к двери, я воодушевлённо принялась за дело. Но каютный замок, с виду казавшийся простым, на деле потребовал особого мастерства, коим я, к собственному огорчению, не обладала. Испробовав все до единой иголки и даже толстое шило, я расстроенно бросила его на пол, и сама плюхнулась рядом. Оперлась спиной о запертую дверь и откинула голову назад, прикрывая веки и чувствуя под затылком шершавую поверхность досок.
Голова гудела, а на глаза наворачивались слёзы. Не от отчаяния, а от бессилия. Быть не в состоянии повлиять на собственное будущее – это злило меня больше всего. Я раздражённо стукнула кулаком по каютной двери, и она вдруг поехала назад, резко распахиваясь и лишая меня опоры. Следуя за ней, я эпично вывалилась в коридор и, распластавшись на полу, встретилась взглядом со стоявшим у моей головы графом.
В одной руке он держал отполированный и явно заставленный чем-то поднос, а другой придерживал только что распахнутую дверь. Тут-то у меня и закралось подозрение. Уж не подпирал ли он её специально, пока я мучилась и думала, что замок не поддавался?
На лице моего самозваного жениха читалось самодовольство и искреннее веселье.
– Не прошло и часа, а ты уже у моих ног, – сказал он ухмыляясь. – А сама говорила, что против.
Вскипевшая во мне ярость и нежелание сдаваться, придали мне безосновательной решимости. Вместо тайного и оправданного логикой побега, я собралась устроить явный и совершенно бессмысленный.
Пока мой душегубец радовался удачной шутке, я юркнула между ним и открытой дверью и бросилась к лестнице, ведущей на верхнюю палубу. Полсекунды – ровно столько понадобилось графу, чтобы среагировать. Позади меня раздался грохот упавшего на пол металла и бьющегося фарфора, а следом – быстрые и почти бесшумные шаги.
С ловкостью хищника в разгаре охоты лорд Шенье, пропуская ступени, взлетел по лестнице, догнал меня и рывком потащил назад. Толкнул к деревянным перилам и обхватил, прижимая мои руки к телу и не давая вырваться.
Несколько раз дёрнувшись в его цепком захвате, я зарычала от досады и яростно посмотрела на этого самозванца, мечтая испепелить его на месте. К этому моменту с лица лорда Шенье уже сползло и самодовольство, и веселье. Теперь на меня смотрели с должной серьёзностью.