Безжалостный соперник (ЛП)

— Мы такая развалина поезда. — Ее дыхание щекотало мой подбородок, мой язык, когда она блуждала по моему телу руками. Сжимая мою задницу. Прокатывает пальцами по моей спине, плечам, ключице. — Это плохо кончится.
Я схватил ее за талию, развернул и задрал платье. Опять же, в то время как Арья была всем «Сексом в большом городе», ее нижнее белье определенно было девственницей Джейн .
— Опять белье для беременных? — Я потянул их в сторону, даже не удосужившись сдвинуть их вниз. Жизнь была слишком коротка и так далее.
— Я хочу, чтобы ты знал, что это стопроцентный хлопок и очень хорошо подходит для моего pH-баланса.
Смех, который это вызвало во мне, заставил мои кости затрещать.
— Арья, ты прекрасна.
— И ты без презерватива. Сделай это.
Я послушно надел один, пока она ждала меня в идеальной позе, барабаня ногтями по столу.
С этими словами я вошел в нее, боковые резинки ее трусиков прижались к моему члену.
Вот так я хочу умереть.
Одного взгляда на спину Арьи, когда она схватила меня сзади, было достаточно, чтобы убить меня. Тем не менее, я вырвался, затем снова вошел в нее. Это было хорошо и глубоко, но мне удалось продержаться дольше, чем в прошлый раз. Потому что у меня не было лица Арьи прямо передо мной, напоминающего мне, с кем я это делаю. Я обвил рукой ее талию и играл с ее клитором, облизывая раковину ее уха. Она издала маленькие стоны удовольствия, которые заставили меня забыть свои имена. Предыдущие и нынешние.
— Я собираюсь кончить. — Она втянула воздух. У меня не было времени осыпать ее словами ободрения. Она вздрогнула, сжимаясь вокруг меня, и издала шипение, каждый мускул в ее теле сжимался против меня. Я входил быстрее, сильнее, ища собственного освобождения. Через несколько секунд я нашел его и остался глубоко внутри нее, наслаждаясь каждым мгновением до того, как оно исчезло.
— Ну, это определенно то, что доктор прописал. — Арья выпрямилась, поправляя трусики и опуская платье. — А теперь, Кристиан, пора отдать мне мою книгу. — Она снова накрасила губы перед маленьким зеркалом, снова вся в делах. Я выбросил презерватив и засунул свой член обратно в штаны, все еще оставаясь на полу. Возможно, так всегда и будет продолжаться между мной и Арьей, пока не закончится суд.
— Абсолютно. Как насчет того, чтобы забрать ее завтра вечером? Я не могу обещать тебе вафли — мне еще нужно надеть костюмы, — но я могу приготовить свою знаменитую куриную грудку и киноа. Может быть, даже бокал вина, если ты будешь вежлив.
Я ожидал от нее насилия, не меньше. В конце концов, я все еще держал ее книгу в заложниках. Но вместо того, чтобы называть меня так, как я того заслуживаю, — мошенником, лжецом и ебарем, — она просто улыбнулась.
— Знаешь что? Ты можешь оставить ее, пока мы развлекаем друг друга. Что такое еще несколько недель в великой схеме вещей? Пока у нас есть определенные правила.
— Выложи их для меня. — Я разгладил куртку, прислонившись к противоположному от нее столу. Она бросила зеркальце и помаду обратно в сумку.
— Во-первых, не выходить вместе на публику. Слишком рискованно. Во-вторых, не встречаться с семьями, друзьями и коллегами друг друга, все должно быть полностью раздельно.
— Согласен. Номер три — никаких слов на букву «Л» Ни одно из них, — добавил я.
— Их два?
— Нравится (like с англ.) — это тоже слово.
Она кивнула, выражение ее лица было само собой разумеющимся.
— И номер четыре — если один из нас встретит кого-то другого, другой отступит в сторону, не чувствуя вины и не пытаясь убедить другого передумать. В конце концов, это должно быть временно.
Я чувствовал, что хочу ударить кого-нибудь, предпочтительно безликую задницу, которая собиралась украсть мои драгоценные моменты с ней. Тем не менее, я уступил.
— Справедливо. Что-нибудь еще?
— Да, на самом деле. — Арья откашлялась. — В тот день, когда суд закончится, закончатся и наши отношения. У нас не будет официального разговора о расставании. Это грязно и совершенно не нужно. Я просто буду ожидать, что моя драгоценная бумажная копия «Искупления» вернется в почтовый ящик, тщательно завернутая, целая и невредимая.
 
Она протянула мне руку. Мы пожали ее. Это дало мне по крайней мере еще две недели Арьи.
И это было все, что мне было нужно.
ГЛАВА 24
Арья
Настоящее время.
Через три дня я встретила маму в книжном магазине, когда покупала новый экземпляр «Искупления». Она влетела внутрь, неся с собой запах дорогого лака для волос из только что полученного ею фена.
Беатрис Рот дважды поцеловала меня в каждую щеку, как будто мы были знакомы в бридж-клубе, и обнюхала маленький книжный магазин, как будто кто-то забыл здесь оставленный без присмотра мешок с мусором.
— Как странно. Я даже не знала, что в этой части города есть такое место. Арендная плата должна быть астрономической.
— Ты знаешь, ты можешь пожертвовать на их аренду онлайн. Я пришлю тебе ссылку. У меня есть для этого прямой залог.
— О, милая. Твое чувство вины перед трастовым фондом восхитительно. — Она осмелилась взъерошить мне волосы, как будто мы были близки или что-то в этом роде.
Воссоединение с моей матерью после многих лет радиомолчания — это определенно не все, что обещали мне фильмы Hallmark.
Я ходила по узким дорожкам, заставленным полками, размахивая корзиной для покупок. Я могла бы добавить еще три или четыре книги. В свою защиту, я много работала за свои деньги. Вдобавок ко всему, я также становилась немного беспокойной. Я была в квартире Кристиана два дня назад. Это было именно то, что я ожидала увидеть — современно, великолепно и клинически холодно — и я пыталась найти свой экземпляр «Искупления», но нигде не могла его найти. И было не так уж и много укрытий на выбор. Место было почти пустым. Я заметила сейф в его гардеробной, но Кристиан, который все еще лежал в постели, небрежно прикрытый бельем, издал низкий смешок, когда увидел, как я глажу замок сейфа, глядя на цифры.
— Его там нет, Ари. Я никогда не был бы таким предсказуемым.
— Как дела у Конрада? — спросила я у мамы, которая шла позади меня, пытаясь убедить себя, что ответ меня не особенно волнует. Но это было так. Меня это очень волновало. Мне было стыдно и досадно, что я не могу ненавидеть его до конца. Что он собирается потерять большую часть своего состояния на судебные издержки и компенсации.
— Я не знаю. Он держится особняком, а я остаюсь в своем углу пентхауса. Честно говоря, я начинаю немного беспокоиться о том, что произойдет в тот день. — Мама вытащила книгу с полки, поняла, что она немного запылилась, а затем засунула ее обратно, ее лицо было наполнено ужасом и отвращением.
— Почему? Он кажется тебе психически неуравновешенным? — Я наклонила голову, изучая ее.
Она вытерла руки, недоверчиво глядя на меня.
— Что? Нет. Я говорю о финансовом положении, в котором он меня оставит. —  Она вздрогнула от этой мысли. — Возможно, мне придется продать пентхаус.
— Хорошо. — Я сунула в корзину еще одну книгу. Новый, автор-дебютант. Просто обложка понравилась. Это также выглядело как романтика, которая разорвала бы мое сердце в клочья и бросила бы остальную часть меня в блендер. — Пентхаус был слишком большим для трех человек. Не говоря уже об одном.
— А как же Аарон? — возмущенно спросила моя мать. — Я живу так близко к кладбищу.
— Он, естественно, останется у себя. — Я направилась к регистратуре. Я знала, что иронизирую, но ничего не могла с собой поделать. Самовнушение, от которого страдала эта женщина, сводило меня с ума. Когда мы встречались в прошлый раз, она сказала мне, что жизнь слишком коротка. Теперь она ныла о возможности понижения рейтинга одного из самых дорогих мест на континенте.
— Слушай, я могу тебе чем-нибудь помочь? — Я вздохнула, решив не превращать это в спор, и вручила хозяйке книжного магазина, милой даме с седой гривой, свою корзину.