Оборотень (СИ)

- Интересно что? – усмехается нервно.
- Посмотреть… музыку? – еле сложила слова во фразу.
- Музыку? - достает телефон и включает экран. – Держи! – открывает плейлист и протягивает мне.
Беру телефон, хотя мне не до музыки, даже если запоет самая любимая. Не на шутку я раскричалась сейчас, можно было и промолчать, но не могу контролировать себя, когда дело затрагивает Джэксона. Нервно перебираю треки один за другим, все вроде ничего и стиль даже мой, но нет ничего такого, чего бы можно было оставить и слушать. Стыдно за такое наглое предвзятое поведение, в личное пространство не впускаю, а сама лезу перебирать его нижнее белье. Хотя он тоже хорош, нашел что припомнить - последнею смс-ку Джэксона. А когда вспоминаю последние слова того сообщения, тепло растекается по всей груди.
- Scorpions? Никак не ожидала, что ты слушаешь этих старикашек, - переключаю один трек за другим.
- Видимо, ты тоже, - перевернулся на спину и вытянул руки над головой, не смотрит в мою сторону, наверно, неприятно, что я его упрекнула рыжей.
Заиграла спокойная песня - Daddy’s Girl, та, что раньше не понимала. Никогда не вдавалась в подробности слов этой песни, но сейчас смысл ясен, как никогда. Каждое слово разрезало на куски больное сердце:
Милое дитя, ты не знаешь ничего,
Кроме этого холодного мира.
Ты слишком юна, чтобы понимать,
Что он хочет от тебя этой ночью.
В голове сразу мелькнула ночь с Робэрто у водопада. Все внутри сжимается и тревожит, хотя было все добровольно. Я сама его тянула к себе, что именно тогда мною двигало, до сих пор не могу понять. Уже на тот момент понимала, что люблю Джэксона, даже если мыслей таких не допускала в голове. Ведь сейчас он не действует так на меня, или это просто потому, что старший Ливертон постоянно рядом.
Бедная маленькая девочка,
Никому ты не можешь доверять в этом мире.
В ночной темноте, то, что он делает - это преступление.
Медленно кладу телефон на пол у его вытянутых рук. Песня убивает медленными ударами гитарной струны, тихими и мелодичными словами. Слезы выступают, но не всхлипываю и лежу тихо, почти не дышу. Выключить бы песню, но выдам, что она меня задела, а слушать - так не выносимо. Еще одно доказательство, что я жалею о той ночи с Робэрто!
Робэрто резко повернулся ко мне, сверкнули голубые глаза в темноте. Он точно не дурак, сразу понял, что что-то не так. Поднял телефон и быстро выключил музыку, наверно, слова задели и его. Лежу, пытаюсь не выдавать себя, поджимаю губы и не реагирую на его реакцию.
- Эмили? – голос тревожный.
- Малыш, ты что, плачешь? - привстал и не отводит своих глаз.
- Не-а, - сказала, как можно спокойнее. - Все хорошо у меня…
- Чертова песня! - подскочил с места и запрыгнул на кровать. - Я так и думал, - прошипел сквозь зубы.
Лег рядом и крепко прижал к себе. Не гоню, тихо лежу, пытаюсь перевести дыхание и успокоиться. Откуда он понял, что меня так растрогали слова этой песни? Неужели волчья натура такая чувствительная, что моментально почуяла перемены в моем организме?
- Я уже не знаю, как тебе объяснить, что это был не коварный план! И насиловать я тебя тоже бы не стал, если бы ты…
- Я знаю! - ладонью зажимаю ему рот, понимаю, что он чувствует себя виноватым. - Я просто устала и ещё не привыкла к такой жизни. Дай мне время привыкнуть ко всему? - если, конечно, возможно ко всему этому привыкнуть? - Только не дави, пожалуйста.
- Я и не собирался! - смотрит грустно мне в глаза.
- Я ммм… - прижимаюсь ладонями к его горячей груди, тепло начинает передаваться от рук по всему телу. Не просто тепло, а он каким-то образом положительно располагает к себе. Чувствую к нему нежность, вижу в нем того, за кого можно спрятаться и не бояться. Что-то мне подсказывает, что это ещё один фокус волка, так как уже проходила через точно такие же чувства и эмоции с Джэксоном, когда он меня спас той ночью. Той ночью он заглушил мою тоску к Робэрто. Сейчас мое сердце спокойно и расслабленно бьется, вот только разум невозможно обмануть.
- Эмили, если бы ты только знала, как я люблю тебя, - шепчет на ухо. - Я готов ждать, но только до рождения малышей. А потом тебе придется выбирать между той жизнью, которую ты жила раньше, и той, в которую втянул тебя я. Мне правда жаль, но ничего нельзя вернуть… - слышу каждое его слово, его откровение, но Морфей так крепко схватился за меня, что не властна над своим телом и сознанием, которое улетает в никуда.
На следующий день мы втроем посетили УЗИ, вышло все так, как прогнозировал Джэксон - двое малышей - близнецы. Определили срок, наш домашний Айболит подсчитал, когда нужно начинать рожать. Так звучит не естественно, боюсь, что матушке природе может не понравится наш коварный план - родить детей раньше времени. Но пока ещё об этом думать рано и боязно.
Дни тянулись долго, зато живот начал расти, причем быстро. Джэксон посадил меня на диету, от которой я в ужасе - сырое обезжиренное мясо, ни крошки хлеба и, самое ужасное, сладкое было запрещено абсолютно - это удар. Зато фруктов ешь, сколько хочешь, вот только во мне хищники сидят, а не травоядные. После второго укуса яблока меня начинало тошнить, волки ещё внутри, а уже контролируют, что мне есть - бесят. Не могу перестать ненавидеть их, больше никому не говорю об этом, и так все смотрят на меня, как на белую ворону, ещё не хватало, чтоб презирали.
Лежу под теплым пледом, раскачиваясь на мягкой качели во дворе. Наслаждаюсь последними теплыми лучами, обещают похолодание, и солнца не видать до самой весны. А оно мне стало лучшим и единственный другом за последнее время. Джэксон пропадает неделями, даже когда приходит в дом, стараюсь не обращать на него внимание и не входить с ним в контакт без лишней надобности. Робэрто приходит поздно, когда вижу десятый сон. Чувствую только, как прижимается сзади, утыкается носом в волосы и дышит горячо, а с рассветом снова исчезает.
Воздух холодный, даже птиц не видно, а мне под пледом хорошо. Солнце светит, слепит глаза, тяжелые веки лениво закрываются.
- Эмили, - незнакомый голос вытягивает меня из дрема. – Совсем юная мама, - светлый, высокий мужчина повернулся спиной и стал уходить.
Кто он? Вижу его впервые, солнце светит так ярко, что не могу хорошо разглядеть незнакомца. Но взгляд зеленых глаз такой добрый и притягательный, я уже однажды чувствовала его на себе. От чего мне стало стыдно и невыносимо тогда, что подалась в бега от Ливертонов.
Встаю с качели, оставляю плед и иду за ним. Нет страха, нет сомнений, а только доверие. Тепло и хорошо, как ранней осенью, вокруг опавшая пожелтевшая листва. Нас словно перенесло во времени, вот только не могу понять, вперед или назад в прошлое? Заметно меняется обстановка вокруг нас, передо мной две люльки и между ними этот мужчина.
Смотрит на меня и мило улыбается, лицо светиться лучом тепла и доброты. Это не человек, но и на Оборотня тоже не похож. Кто он и что здесь делает?
- Кто вы? - останавливаюсь в нескольких шагах, близко подойти не решаюсь.
- Ты знаешь меня, Эмили, - опускает руку в люльку. – Мы уже встречались.
Детский смех, маленькая ручка хватает его за сильный мужской палец и играет. Не могу разглядеть, что за малыш там лежит? Со второй люльки доносится капризный плач, сердце пропустило удар. Чьи это дети и почему они плачут? Хватаюсь за свой живот, а живота нет!
- Да Эмили, - кивнул отвечая на вопрос, который я не задавала.
- Ты же чувствуешь их, - о чем он? - Твоя тревога, переживания. Они тоже бояться за тебя.
От его слов все внутри начинает переворачиваться, становиться трудно дышать. Незнакомец поднимает на руки плачущего малыша - это девочка около семи месяцев. Он нежно целует её в лоб, но она трет глазки и продолжает плакать. Так хочется взять эту голубоглазую с золотыми кудрями малышку и прижать к себе. Поцеловать и пытаться донести до неё, что всё хорошо, что бояться нечего.
- Почему она плачет? – все еще не решаюсь подойти ближе.