Дамнат (СИ)

— Да, это именя озадачило.
— Поэтому я и окружил хижину сетью духа-хранителя. Хотя это и отняло у меня много сил.
Баит остановился и посмотрел на Ивана.
— Боюсь, на тебя они действуют не очень хорошо.
— Кто?
— Стражи. Тени духа-хранителя.
— Понял. Может быть.
Иван призадумался и добавил:
— Хотя… это правда. В доме мне действительно становится как-то… скверно.
— Хм… не знаю, что делать… — Баит посмотрел на плывущие по небу облака. — И как мы переживём эту зиму. Зверья в лесу всё меньше. Люди тоже обходят эти места стороной. А волканы уже подходят к самой заимке. Тени «поют», но твари не уходят. Понимаешь?
— Понимаю, — грустно ответил Иван.
— Скажи мне, — серьезно поинтересовался шаман, — что ты почувствовал, когда увидел… шесты?
— Трудно объяснить. Головокружение, покалывание…
Баит остановился и с серьезным видом покачал головой.
— М-да… ты сильный колдун. Могучий колдун.
— С чего ты взял?
— Мм… Я давно живу на свете, Иван. Я знавал многих. Шаманов, ведунов низин. И все мы ощущали магию… как это у вехан и аннатов называется?
— Шестое чувство?
— Да, шестое чувство. Именно так. Мы слепы, если подумать. Ты же как будто видишь ее. Ты болеешь ею, по-настоящему болеешь. Ты был крайне изможден, еле-еле стоял на ногах. Но как только мы подошли к дому, ты тотчас обратил внимание на шесты. Хотелось бы знать, — добавил он многозначительно, — что с тобой произошло.
— Я надеюсь, ты мне поможешь.
— Знать бы как. И не опасно ли это. Ладно, пойдём. Там внизу есть хороший ручей. Наберем хотя бы воды, а то, как я погляжу, живности мы сегодня не поймаем.
Спустя несколько дней шаман предложил Ивану провести обряд. Иван тут же согласился, не понимая, что именно хочет Баит. Изгнать из него злого духа? Или помочь понять самого себя? Помочь вспомнить? Плевать, лишь бы что-нибудь. А то он сойдет с ума.
Баит развернул кусочек холстины и показал Ивану ветвистое корневище грязно-телесного цвета.
— Это — корень Аха, — наставительно произнес шаман. — Очень редкое растение. С виду неприметная травка. Думаю, она может помочь тебе, но, опять-таки, обряд… — он вздохнул. — Обряд здесь проводить нельзя.
— Почему? — спросил Иван.
— Причин много. Главное, это священная трава. В ней живет дух самого Аха. Ты знаешь эту легенду?
— Нет.
— Аха — Великий Охотник, которого Сущий создал из капли своей крови, а также из камня, воды и дерева. Долгие годы Аха выслеживал Хнаум-Баю, чудовищного зверя, посланного владыкой горных недр. Везде, где ни появлялся Хнаум-Баю, земля усыхала и жизнь прекращалась. И вот однажды Аха, спускаясь по крутому откосу, оступился и упал. Он поранил руку, и чтобы остановить кровь, сорвал первое попавшееся растение — им оказалась вот эта вот травинка. Кровь перестала течь, и Аха бросил травинку на землю, но росток не погиб и дал корни. С тех пор травинка несет в себе частичку Великого Охотника, отца нашего народа. Это растение поистине волшебное. Оно может помочь.
Иван не удержался и фыркнул.
— Все-таки ты зануда, — сказал он. — Какая это по счету история? И везде у тебя боги, охотники, целебные растения, которым нет цены… А толку-то что?
— Не злись. Пойми, нельзя просто так провести обряд. Это ведь не кружку воды выпить. Дай-ка подумать.
— Подумай.
Через несколько минут Баит сказал:
— Ладно. Я сам предложил. Но я боюсь. Неизвестно, что может произойти. Ведь я даже не знаю, что именно мне делать. Как вернуть тебе память. Ты же не одержим, ничем не болеешь, тебя не надо посвящать в охотники… В моей жизни еще не было такого. Всё это может закончиться очень плохо, понимаешь?
— Понимаю и хочу рискнуть. Хочу рискнуть. Будь что будет.
Баит опять замолчал, и на этот раз пауза длилась гораздо дольше.
— Обряд проведем не здесь, — сказал он наконец, хлопнув ладонями по коленям, как будто подбадривая себя. — Надо идти на Ахан. Здесь слишком опасно, из-за «теней» и волканов.
— Далеко?
— День-два пути. Поступим так: как только наступит подходящий день, мы отправимся в путь. Только потом не вини меня.
 
— Хорошо. Не буду.
Старик посидел еще, неловко глядя в пол и сжимая колени, затем одел тулуп и вышел. «Наблюдать за волканами», — не без злорадства подумал отшельник.
Иван тоже заметил чудовищ. Звери появлялись по ночам. Огромные темные твари, с виду мало чем отличавшиеся от обычных волков, безмолвно кружили вокруг заимки.
Всё чаще Иван погружался в состояние патологической задумчивости, во время которого его посещали всё более и более бессмысленные, с трудом воспринимаемые видения. Кроме того, с недавних пор он боялся заснуть, ибо как только его начинала охватывала дрёма, к нему являлись «тени» — бесформенные одинокие фигуры с преувеличенной неторопливостью двигавшиеся в плотном тумане.
Тени пугали, черт возьми. И бесили его.
Иван не мог этого больше выносить. Зачастую не хватало сил просто спокойно поговорить с Баитом — тело не слушалось. Не докончив фразы, Иван надолго замолкал, взгляд стекленел, руки безвольно опускались. Поэтому он так уцепился за возможность выяснить о себе хоть что-тоc помощью обряда.
Эта мысль стала так навязчиво преследовать его, что он не давал покоя ни себе ни старику, который, несмотря на всю свою сдержанность и вежливость, всё чаще избегал отшельника, или, в крайнем случае, старался промолчать. Вообще-то, говоря о сдержанности, следует иметь в виду покорность — черту характера, пришедшую с годами, с нелегким опытом. Глядя на старика, на то, как он горбился, все время стараясь чем-то занять себя, Иван начинал жалеть его. В те моменты Баит так не походил на того обветренного всеми ветрами сурового горца, с такой непреклонностью противостоявшего буре. Таких людей как он не могут поколебать никакие потрясения, они привыкли выживать и терпеливо, покорно, сносить удары судьбы. Шаман поможет ему.
Прекрасно понимая это, Иван всё же не успокаивался. Больше того, он всё чаще отдавался во власть злобы. Злобы мелкой, душной, старательно упрятываемой. Постепенно Ивана стало бесить буквально всё — хижина, шаман, переменчивая погода.
Отшельник решил, что дальше так не может. Он заявил Баиту, что отныне будет охотиться сам. Ему надо было хоть на время покидать заимку и тени, окружавшие его. Это было, на его взгляд, единственно верное решение. Так он хотя бы избавится от изматывающего ощущения, что за тобой постоянно наблюдают, причем с опаской, недобро.
Да и старик отдохнет от него.
  
Обряд
 
Наконец-то удачная охота — Иван подстрелил лося. Первая добыча за четыре дня.
Разделывая тушу, отшельник задумался: так ли емуэто надо? С одной стороны, надоело впустую бродить по безжизненному лесу. С другой — здесь хорошо, в безмолвии, среди вековечных деревьев. Свист ветра, сметающего с верхушек сосен снежную пыль, туманом окутывавшую лес; скрип снега; мороз, покалывающий щеки дарили ни с чем не сравнимое чувство спокойствия и единения с природой. Но все это пропадет, как только…
Иван вздохнул. Что ж, мясом они запаслись, голод им не грозит. Баит не торопится, говорит, что скоро будет метель и надо бы ее переждать. Пусть так. Он и сам сомневается. Ну выяснит он о себе всё, что только можно. Что он маг, запертый недоброжелателями в неприступном углу. Что дальше? Мстить? Кому? Тому призраку, в капюшоне? Как же его звали-то? Имя выветрилось из памяти. Да и зачем могущественному колдуну о чем-то беспокоится!
Иван с трудом представлял такой вариант развития событий. Скорее всего, наймется в батраки к какому-нибудь землевладельцу и будет гнуть спину в поле, пока не помрет от болезни или кнута. Либо станет знахарем. Нет. Это уже слишком — что он может? Испепелять одним взмахом руки? С таким умением идти только в разбойники. А там и до виселицы недалеко.
И зачем он покинул свою землянку?
Иван снова взвалил мешок с мясом на спину, но сделав шаг, остановился. В лицо дохнуло… падалью. Он посмотрел на мутный шар солнца, скрытый плотной пеленой серых туч.