Сквозь топку (ЛП)

— Может, нам остаться с этими людьми на какое-то время? — сказала Бренда.
Тут Томас заметил, что они всё же танцуют, не отдавая себе в этом отчёта. Двигаются в такт музыке, медленно поворачиваются, тесно сплетясь телами.
— Ты о чём? — удивился он. — Уже сдаёшься? Так скоро?
— Нет. Я просто устала. Может, нам здесь будет безопаснее.
Неужели он в ней ошибся? Неужели зря доверился? Может так быть, что она привела его сюда с умыслом? Да нет, у него, похоже, паранойя. Ему не хотелось сомневаться в своей спутнице.
— Бренда, не сдавайся! Наша единственная надежда — пробиться в Мирную Гавань и получить средство от болезни.
Бренда едва заметно потрясла головой.
— Так трудно поверить, что оно существует. Надежда уж очень хлипкая.
— Не говори так! — Ему не хотелось об этом думать и не хотелось этого слышать.
— А почему они тогда ссылают сюда всех хрясков, если есть лекарство? Разве это не полная бессмыслица?
Томаса встревожило это изменение в её настрое. Он слегка отклонился назад — чтобы можно было взглянуть ей в лицо. В глазах у девушки сверкали слёзы.
— Ты с ума сошла, если так говоришь. — Помолчал. Его тоже посещали сомнения, но он, само собой, не спешил делиться ими с кем бы то ни было. — Лекарство существует! Нам надо... — Он умолк, уловив на себе взгляд Белобрысого. Вряд ли тот их слышал, но лучше вести себя поосторожнее.
Поэтому Томас склонился обратно к Брендиному уху.
— Нам необходимо вырваться отсюда. Тебе хочется остаться с людьми, которые целились в тебя из пистолета и угрожали отвёртками и ножами?
Но прежде чем она ответила, вернулся Патлатый Амбал, неся в каждой руке по стакану. Танцующие пары толкали Амбала со всех сторон, и тогда из стаканов выплёскивалось нечто коричневатое.
— Пейте! — прокричал он.
Что-то словно толкнуло Томаса изнутри. Пить то, что предлагают эти чужаки?! Эта затея Томасу решительно не нравилась. Если он и раньше чувствовал себя не в своей тарелке, то теперь стало в сто раз хуже. Опасностью веяло со всех сторон.
А Бренда уже протягивала руку к стакану с напитком.
— Нет! — не успев подумать, что делает, выкрикнул Томас. Он осёкся и принялся лихорадочно исправлять свою ошибку. — Я хочу сказать, нет, нам сначала надо напиться воды. Знаете, мы долго шли, а питьё у нас кончилось... Нам бы воды сначала... — Он старался говорить спокойно, однако внутренне содрогался, слыша свой совершенно идиотский лепет. Даже Бренда бросила на него озадаченный взгляд.
Что-то узкое и твёрдое воткнулось ему в бок. Ему не требовалось смотреть, чтобы понять — это Белобрысый тычет в него пистолетом.
— Я предложил тебе выпить, — начал Амбал, и на этот раз всякая любезность покинула его покрытую татуировками физиономию. — Отказываться — это очень, очень невежливо. — И снова протянул стакан.
Томасом овладела паника. Теперь нет никаких сомнений — с напитком явно что-то не так!
Белобрысый ещё сильнее ткнул дулом пистолета под рёбра.
— Считаю до одного, — проскрипел он в ухо Томасу. — Раз.
Томас бросил раздумья, схватил стакан, опрокинул содержимое в рот и проглотил всё одним глотком. В горле, а затем в груди загорелся пожар. Юноша разразился выворачивающим душу кашлем.
— Теперь ты, — сказал Амбал и протянул стакан Бренде.
Она взглянула на Томаса, потом взяла стакан и выпила, причём совершенно спокойно. Только глаза её немного сузились.
Амбал забрал у них пустые стаканы. На его морде воссияла широченная ухмылка.
— Вот и славно! А теперь — танцевать!
С Томасом происходило что-то странное. Из глубины живота поднялось какое-то удивительное тепло и распространилось по всему телу, успокаивая, заставляя забыть обуревавшие его недавно страхи. Он снова заключил Бренду в объятия и крепко прижал к себе. Танец возобновился. Её губы касались его шеи. Каждый раз, когда он чувствовал это лёгкое прикосновение, по всему его телу прокатывалась волна удовольствия.
— Что это было там, в стаканах? — Он чувствовал, что язык слегка заплетается.
— Какая-то гадость, — ответила она. Он с трудом различил её слова. — Со мной происходит что-то забавное...
 
«Ага, — подумал Томас, — вот уж точно — забавнее некуда». Комната закружилась — гораздо быстрее, чем их собственное медленное вращение. Смеющиеся лица вокруг искажались, растягивались, рты превращались в зияющие чёрные дыры. Музыка становилась всё медленнее, поющий голос — всё ниже...
Бренда запрокинула голову, взяла его лицо в свои ладони. Она неотрывно смотрела на него, её зрачки слегка двигались из стороны в сторону. Она была прекрасна. Прекраснее всего, что он когда-либо видел. Всё вокруг начало погружаться во мрак. Он понял — его разум отключается.
— А может, так и лучше, — проговорила она. Движения губ не соответствовали словам, а лицо кружилось, словно голова отделилась от шеи. — Давай останемся. Может, нам достанется немного счастья, прежде чем мы перейдём Черту. — На её лице возникла полубезумная улыбка. — А потом можешь убить меня.
— Нет, Бренда! — Слова, казалось, исходили не из его уст, а словно доносились откуда-то издалёка, из туннеля длинной в тысячу миль. — Не говори...
— Поцелуй меня, — сказала она. — Том, поцелуй меня. — Руки девушки плотнее сжали его голову и потянули вниз, навстречу её губам.
— Нет, — сказал он, сопротивляясь.
Она остановилась, на лице появилось выражение боли. На её искажающемся, расплывающемся в тумане лице.
— Почему? — спросила она.
Мрак поглотил его почти полностью.
— Потому что ты... не она, — прозвучал далёкий голос, не голос, а эхо. — Ты никогда не сможешь заменить её.
Затем настала тьма.
  
 ГЛАВА 38 
 
Когда Томас очнулся, кругом царила всё та же тьма. Такое впечатление, что его засунули в старинное орудие пыток — голову со всех сторон словно буравили тысячи гвоздей.
Он застонал. От этого хриплого, изматывающего звука боль только усилилась. Он заставил себя не стонать и попытался дотянуться руками до головы...
Но не смог даже шевельнуть ими. Что-то удерживало. Что-то липкое, накрученное на запястья. Лента. Попытка пошевелить ногами не удалась — они тоже были связаны. Его усилия привели лишь к тому, что по телу прошла очередная волна боли. Он обмяк, тихо постанывая. Интересно, сколько времени он был в отключке?
— Бренда? — прошептал он. Нет ответа.
Включился свет. Яркий, ослепительный.
Он крепко зажмурился, потом приоткрыл один глаз. Через щёлочку в веках увидел трёх человек, стоящих прямо перед ним, но поскольку свет падал из-за их спин, лиц он не различал.
— С пробужденьицем! — сипло пропел чей-то голос. Кто-то хихикнул.
— Хочешь ещё огненной водички? — Это сказала женщина. Опять раздалось хихиканье.
Глаза Томаса наконец приспособились, и он открыл их полностью. Он сидел на деревянном стуле, при помощи широкой серой ленты-липучки его запястья были примотаны к подлокотникам, а щиколотки — к ножкам стула. Напротив стояли двое мужчин и женщина. Белобрысый. Долговязый Страшила. Конский Хвост.
— Зачем нужна была вся эта возня? — спросил Томас. — Прикончили бы меня ещё там, в переулке.
— Прикончить тебя? — удивился Белобрысый. Это ему принадлежал тот сиплый голос. Вроде бы раньше он не сипел. Должно быть, сказывалось несколько последних часов на танцплощадке, где приходилось вопить во всю глотку. — По-твоему, мы что — мафиозный клан из двадцатого века? Если бы мы хотели прикончить тебя, ты уже поливал бы кровью улицу.
— Мы вовсе не хотим, чтобы ты умирал, — вмешалась Конский Хвост. — Зачем мясо портить? Мы любим кушать наши жертвы, пока они ещё дышат. Главное — успеть набить брюхо прежде, чем еда истечёт кровью. М-м-м... Не представляешь себе, какая это сочная и нежная вкуснятина!
Страшила засмеялся. Томас не понял, шутила Конский Хвост или говорила серьёзно. В любом случае, она достигла цели: Томас пришёл в ужас.