Заявление на увольнение
Как только на часах стукнуло четырнадцать ноль-ноль, я сразу же по-тихому ретировалась с рабочего места с надеждой на то, что за час обеденного перерыва ничего не случится и искать никто меня не будет.
В центре города проблемы с парковкой. Поэтому мне ничего не оставалось, кроме как бросить свою машину у крупного ТЦ и пробежаться пешком до Ванькиной школы. Благо, идти не далеко.
В школе нам с Иваном в очередной раз пришлось изображать виноватые лица перед педколлективом. Я покивала им головой в знак согласия, а Ваня с синяком под глазом сыграл глубокое раскаяние. В общем, разошлись с миром.
– Мам, ну ты понимаешь, он сам виноват! Я же мужчина и должен уметь за себя постоять. Разве не этому ты меня учишь? – оправдывается передо мной сын на пороге школы.
– Я понимаю. Честно. Но и ты меня пойми, я уже устала приходить сюда. То ты учительнице резиновую змею в сумку положил, то…
– Она сама виновата. Она меня безотцовщиной обозвала при всех.
И тут я сына отчасти понимаю: такое услышать неприятно любому человеку.
– Во-первых, не она, а Тамара Васильевна. А во-вторых, она всё-таки учитель. Зачем ты сегодня ударил Артемьева?
– Потому что он сказал, что я списывал, а я не списывал…
Я глянула на часы и поняла, что уже опаздываю с обеда.
– Так. Всё, Ваня. Договорим дома, и разговор у нас будет о-о-очень серьёзный. – Я строго помахала указательным пальцем перед его носом и умчалась к машине. Работу мою никто не отменял, а потерять её совсем не хочется.
Когда я выезжала со своего парковочного места, мне пришло сообщение от Ванькиной классной руководительницы о том, что это было последнее «китайское предупреждение». И в следующий раз будет стоять вопрос об исключении из школы. Я отвлеклась на эсэмэс буквально на мгновение – и в эту же секунду ощутила резкий удар. Я осознала всю серьёзность ситуации: перед моими глазами пробежали картинки из криминальных новостей столицы. Недолго думая, я сразу же заблокировала дверь. Из дорогого автомобиля с громким матом появился молодой, представительный мужчина. Когда он подошёл к моей машине, я сильнее вжалась в сиденье и зачем-то пристегнулась ремнём безопасности. Его внешний вид совсем не внушал доверия, и я очень пожалела, что у меня нет ни газового баллончика, ни монтировки под рукой.
– Извините! Я не хотела, – выкрикнула я ему, слегка приоткрыв окно. Может, хоть как-то смягчу настроение этого явно рассвирепевшего мускулистого здоровяка.
– Выходи давай! – орёт мне этот мужлан и начинает дёргать за ручку двери. – Будем твой ущерб оценивать.
– Я не выйду! Вызывайте полицию, – отвечаю я нервным голосом. Да и на самоубийцу я вроде бы не похожа.
– Я сказал, выходи! – кричит он и ударяет рукой по капоту моей машины.
Вот сволочь!
– Вызывайте полицию! – ору я в ответ. Пусть приезжают и сами всё оформляют. Вину признаю, штраф заплатить готова.
Как назло, время шло, а мне надо было возвращаться на работу. Так как повреждения были незначительными, а полиция ехала бы долго, было решено оформлять европротокол. Да и мужик, по всей видимости, немного смягчился.
И всё, казалось бы, было неплохо, ровно до того момента, пока я не узнала в этом мужчине сына нашего «главуна» – хозяина холдинга. Ну, как говорят: «Бог не выдаст, свинья не съест, начальство не узнаёт». Я постаралась не усугублять конфликт и распрощалась с мужчиной на более-менее спокойной ноте.
За выходные я даже немного отпустила ситуацию и выбросила из головы смысли о недавнем ДТП.
То, что беда приходит не одна, я узнала в понедельник утром. К нам в кабинет прибежала воодушевлённая секретарь Ирочка и сообщила, что через час состоится срочное собрание в конференц-зале.
– А вы что, не слышали, что наш Пётр Алексеевич того? – Она кивнула в сторону двери, а девочки в кабинете перекрестились.
– Чего того? – переспросила я, так и замерев с чашкой кофе в руках.
– В Европу переезжает. А вы что, грешным делом, подумали? – Ирина растерянно посмотрела по сторонам.
– И кто же теперь на его месте будет? – спрашиваю я, боясь услышать, что вместо себя Пётр Алексеевич поставит своего сына.
И тут же слышу подтверждение своих опасений:
– Поговаривают, что его сын. – Ирочка прямо затрепетала от волнения.
Вашу мать! Прикрываю ладонью лицо, понимая весь ужас своего положения.
– Этот красавчик? Он же вроде в Лондоне живёт, – подхватила одна из сотрудниц, и тут понеслось: «Говорят, вернулся и сразу на отцово место. А он женат? А он красив? Богат?»
Сажусь в кресло и отставляю кружку в сторону. Чёрт! Может, мне повезёт, и он страдает амнезией?
Я не смогла долго слушать этот трёп, поэтому вышла из кабинета. Но меня это не спасло, так как нового босса обсуждал практически весь офис. С грузом печали на душе я дождалась десяти часов и самой последней вошла в зал. Тимофей Петрович стоял к нам спиной, что давало мне шанс пожить ещё несколько минут. Когда же он всё-таки обернулся, то, как назло, посмотрел на меня в упор, а мне вдруг захотелось стать невидимкой.
– Какой сюрприз! – звучит двусмысленная фраза из уст нового начальника.
В ответ я не двигалась, не дышала и вообще делала вид, что я предмет мебели, при этом ругая себя последними словами за свой опрометчивый поступок. Мне следовало быть внимательней, там, на парковке.
Пока я занималась самоедством, наш новый босс во всю распинался перед собравшимися подчинёнными. Рассказывал о предстоящих планах, о том, какие перспективы ждут всех нас в скором будущем и так далее. Вся его пафосная речь проносилась мимо меня без остановок. И единственное, на что я обращаю своё внимание, так это на последние его слова:
– Да, Арина Николаевна? – спрашивает он и ехидно ухмыляется, глядя прямо на меня.
Вместо ответа я, хлопая ресницами, растерянно смотрю по сторонам.
– У-у-у… – Стыдно признавать, но это единственное, что я могу выдавить из себя.
– Что, простите? Я не силён в мычании. – Все двадцать человек, сидящие за овальным столом, поворачивают головы и смотрят на меня. – Арина Николаевна, вы меня вообще слушали?
Смотрит так, будто бы хочет прожечь во мне дырку. Даже глаза не отводит, мерзавец.
– Повторите, пожалуйста, свой вопрос, – прошу я еле слышно с надеждой на то, что все слушали так же внимательно, как я.
– Я спрашиваю: вы согласны? – повторяет свой вопрос Тимофей Петрович и смотрит на меня с явным вызовом.
Вот паршивец! Ведь специально так делает. Не произносит вопрос целиком, потому что понимает, что я его прослушала. Наверняка хочет выставить меня дурой перед коллегами.
– Д-да, – отвечаю я дрожащим голосом, так же тихо, как и задавала вопрос, – с-согласна.
И чёрт его знает, с чем я согласна?!
– Вот и замечательно! – восклицает босс. – Прямо сегодня и начнём. Собрание закончено. Все свободны.
Обязательно надо будет спросить у Николая Егоровича, о чём вообще шла речь. Ведь непонятно, о чём он говорил. Может, предложил мне отдать ему свою почку, а я, как дура, взяла и согласилась.
Коллеги начинают потихоньку расходиться, и я следую их примеру. Взяв в руки свой рабочий планшет, я поднимаюсь с кресла и направляюсь в сторону двери. И даже за ручку не успеваю взяться, как снова слышу голос нового шефа за спиной.
– А вы куда собрались, Арина Николаевна? Вас я попрошу остаться, – заявляет Тимофей Петрович приказным тоном.
Я не то что затылком, я пятой точкой чувствую его довольную мину и ехидный оскал. Мысленно выругавшись, возвращаюсь к столу.
– Вы что-то хотели, Тимофей Петрович? – спрашиваю я максимально мило. Настолько мило, насколько позволяет сложившаяся ситуация и субординация.
– Скажите, а вы всегда так к работе относитесь? – Мужчина пафосно складывает руки на груди.
– Как так? – Я всё сильнее сжимаю в руках планшет.
– Безответственно, – говорит он, сканируя меня взглядом с ног до головы. – Да вы присядьте. В ногах правды нет. – Рукой показывает на соседнее кресло.