Дочь от лучшего друга
– Предложение, – кивает он. – Мы оформим брак.
– Зачем? – скучно интересуюсь.
– Ребенок должен расти в семье, – выговаривает ровно, пожимая плечами.
Улавливаю этот жест взглядом, рассматривая, как идеально сочетается чёрствость серых глаз с холодностью белоснежной рубашки. Его губы жёсткие и на вид сухие. Воспоминания о том, как горячо становится внутри, когда они касаются разных участков тела, я бережно сохраняю в самом отдалённом уголке своего сердца.
– Ребёнок должен расти в семье, – торжественно повторяю, цокая. – Это ты в книжке прочитал?
– Не хами, – бьет он ладонью по столу. На лице злобно напрягаются скулы. – Я знать не знал, что у меня дочь есть оказывается.
– Твоим послужным списком можно концерты Стаса Михайлова собирать. Ты уверен, что Мия – единственный ребенок? – ответно колочу по скатерти ладошкой.
Ему меня не испугать!
– Ты прекрасно знаешь, как я отношусь к предохранению. Кстати, этот момент мы тоже обсудим, когда я буду твёрдо уверен, что смогу справиться с собой и не придушить тебя.
Бесцветные глаза серьёзно мерцают, и я экстренно решаю переменить опасную тему. Я ведь сюда ехала не для того, чтобы пререкаться с ним.
– Как ты себе это представляешь? – спрашиваю его, поигрывая трубочкой в стакане с кофе.
– Что именно? – раздраженно отзывается, следя за моей рукой.
Закусываю губу и чуть склоняю голову набок.
– Хм… Ну, наш… Брак?
Глава 7. Элина.
– Наш… брак, – произносит Руслан тягуче, как бы раскатывая на языке что-то особенное. – Я представляю пока весьма условно.
– Поясни.
Тянусь губами к трубочке и втягиваю в себя холодный горький напиток, который хоть немного тушит пылающий пожар внутри.
Условно?
Это как вообще?
Мужчина, сидящий напротив, которого я знала много лет назад, точно не хотел жениться условно. Вообще, никак не хотел.
– Сколько у тебя было женщин, Руслан?
– Эта информация не для твоих ушей, малышка, – потеребил он меня по макушке, как милого котёнка.
Почему ты не найдешь себе девушку, которая любила бы тебя?
– Любовь – это не то, что мне нужно.
– Хмм… А ты пробовал?.. Любил когда-нибудь?
Руслан тогда тяжело вздохнул и посмотрел на меня так, будто я заставила его препарировать лягушку без перчаток.
– Однажды любил… Мне хватило этой херни.
Чёрт. Одно дело видеть вереницу его одноразовых связей, а знать, что у него была одна-единственная? Больно! Нестерпимо больно. Ревность тогда смыла все остатки моей гордости и здравого смысла, потому что я, прикрыв глаза, спросила:
– Какая она была? Ну, та, которую ты любил?
Руслан лишь на секунду задумался, а по лицу пробежала еле заметная черная тень. Справившись с эмоциями, он с деланным весельем продолжил, словно не замечая моего вопроса.
– Мне не нужна любовь, малыш. Зачем заходя в кондитерскую выбирать одно пирожное, если их там сотни и можно все-все попробовать?
– Фу, Алиев, – засмеялась я, стараясь спрятать эмоции. – Если без конца лопать пирожные, ты станешь жирным и заболеешь сахарным диабетом.
– Опытные дегустаторы не болеют сахарным диабетом. Главное, не пробовать одно пирожное больше одного раза.
– А каким пирожным была она? Твоя единственная любовь?
– Самым сладким и горьким одновременно…
Из воспоминаний меня выдергивает резкий голос:
– Ты можешь отстать от этой долбаной трубочки. Что ты её мусолишь?
Легко пожимаю плечами под гневным взглядом серых глаз, не отлипающих от моих губ, покрытых розовым блеском, и отставляю стакан с напитком.
– Так что значит условно, Алиев? Ты можешь пояснить?
– Мы продолжим жить своими жизнями. Просто под одной крышей.
Его самонадеянность и глупые слова заставляют меня едко засмеяться, чтобы скрыть своё негодование.
– Ты представляешь, что значит жить под одной крышей с трехлетним ребенком?
На секунду задумывается, уводя глаза.
– Это… наверное, не сложнее, чем подняться на Эверест?
Возможно. Только ты никогда об этом не узнаешь.
– То есть, мы будем встречаться, с кем захотим? А семья тебе нужна просто для прикрытия, что бы было всё, как полагается?
Широкие плечи под дорогой тканью пиджака, напрягаются.
– Твой отец сообщил мне, что у тебя кто-то есть. Надеюсь, там все не серьезно, и ты легко сможешь все закончить.
– А ты?
– Что я?
– Ты сможешь легко закончить со своими похождениями?.. Или твои правила касаются только меня?
Идеально очерченные мужские губы складываются в грязную усмешку.
– В любом случае я гарантирую, что ты никогда об этом не узнаешь.
Мысль о том, что пять лет назад я бы, сверкая пятками, уже бежала в сторону ЗаГСА, противно жжёт горло и будоражит кровь. Мне одновременно хочется встряхнуть ту восемнадцатилетнюю девчонку и выцарапать глаза этому уроду напротив.
Это ж надо быть такой дурой?
Из моей сумочки вдруг доносятся звуки композиции «Нирваны». Чёрт. Сегодня же поменяю её. Под насмешливым взглядом быстро извлекаю телефон и отвечаю на звонок.
– Да… Я здесь… Вы уже подъехали?.. На улице жара невыносимая, заходите внутрь… Хорошо.
Отложив телефон, расправляю плечи и выпаливаю заранее подготовленную речь:
– Ты знаешь, Руслан. Я, наверное, по большей части, сама виновата в том, что сейчас происходит. Да. Я виновата. Я этого не скрываю. Но выходить замуж за тебя, основываясь на грёбаном чувстве вины и твоем чувстве долга, я не буду. Как мы оба знаем, у твоей совести слишком короткая память.
– Ты…
– Не перебивай, – останавливаю его резким взмахом ладони, поглядывая на вход в ресторанный зал. Чуть повышаю голос. – Я слушала твой бред и долго терпела. Ребенок… Моя дочь будет расти не в просто в семье, а рядом с любящими её людьми. Странно, что, дожив до своих лет, ты этого так и не понял. Хотя, о чем это я? Ты вообще в отношениях двух людей ничего не понимаешь.
– А ты, стало быть, у нас специалист в отношениях? – иронично тянет Руслан.
– Может, и неспециалист, но уж точно знаю, что человек, который за неделю не изъявил желания даже познакомиться с собственной дочерью, не станет хорошим отцом, – качаю головой.
– Выбирай выражения, Рихтер, – его лицо багровеет, а в глазах танцуют черти. – Всю эту неделю я пытался не прихлопнуть тебя при первой же встрече.
Нервно смеюсь, сжимая накрахмаленную салфетку.
– Продолжай жить своей никчемной жизнью, Алиев, – говорю, замечая, как по широкому проходу между столиков продвигаются Вова с Мией на руках. – Она у тебя отлично получается.
Быстро поднимаюсь, одергивая короткий смявшийся сарафан.
– Мама, – кричит Миюша. – Смотри, какого пупса мне Вова купил. Я сама его в магазине выбрала. А еще мы картошку фри ели и мороженое.
– Ну ты всех секретов не выдавай, принцесса, – шутливо грозится мой жених и целует меня в подставленную щеку. Немного нервно озирается на фигуру, сидящую за столом. – Вы закончили, котенок?
– Да, мы уже поговорили, зай, – киваю, смотря на то, как Руслан не спускает взгляда с дочери.
Вова передает мне в руки Мию и тянет ладонь для приветствия.
– Владимир, жених Элины.
Руслан, откинувшись на стуле, насмешливо переводит взгляд то на нас, то на Вову и отвечает на рукопожатие, так и не поднявшись.
– Руслан Тимурович.
Закатываю глаза. Невоспитанное, хладнокровное, бесчувственное животное.
– Ситуация, мягко говоря, нестандартная, – начинает Вова озадаченно. – Элина мне все рассказала.
– Прям так и всё? – спрашивает Руслан, глядя в мои глаза, отчего я тут же вспыхиваю.
– Всё, – уверенно отвечает Вова, а я стыдливо кусаю губы, понимая, что это неправда.
И Алиев не может этого не понимать.
– Я готов взять на себя все вопросы, связанные с Мией. В том числе финансовые. Она ко мне привыкла и у нас отличные отношения. Вы можете не беспокоиться, – уверенно продолжает Вова.