Создатель. Жизнь и приключения Антона Носика, отца Рунета, трикстера, блогера и первопроходца, с опи
С аргументами Антона сложно спорить – его позиция была взвешенной и хорошо продуманной. Тем не менее – избежав и Афгана, и лагеря, – со временем филолог вытеснил врача.
Согласимся и с Викторией Валентиновной: пошлость выспренных разговоров второстепенных литераторов в домах творчества может отвратить и не такого тонкого человека. Но ведь у Антона были перед глазами примеры писателей отнюдь не второстепенных – те же упомянутые Пепперштейном Юз Алешковский и Эдуард Успенский. Не говоря уж о Пушкине, под которого Антон так удачно закосил в школе, Булгакове, которого он внимательно читал, или Бродском, которого усердно перепечатывал [56] со школьных лет.
Вспомним ещё раз приводимые разными людьми характеристики Антона: «лёгкость необыкновенная», «придумать идею, найти под неё инвестора, зажечь его, зажечь всех и по-быстрому свалить»… Все, с кем бы я ни беседовал о Носике, разным образом высказывали одну мысль: Антон не терпел рутины, и когда очередной проект оказывался запущен, он бросал его и нёсся дальше. Повзрослев, он сам прекрасно про себя это понимал и тоже повторял постоянно. Возможно, классический «писательский» путь был невозможен в его случае как раз поэтому – Антон не смог бы писать один роман за другим, как Пелевин и Водолазкин.
Конспирологический роман «Операция “Кеннеди”» Носик и его друг Аркан Карив написали, по свидетельству их издателя Марка Галесника, за два месяца – и опыт столь длительного (по его меркам) погружения в литературу оказался единственным в творческой биографии Антона Носика.
Хотя позднее, в апреле 2003 года, во время расцвета русского ЖЖ, он попытался рекрутировать через него соавторов. Для чего, мысля системно, создал ЖЖ-шное комьюнити soavtor и написал в него манифест, в котором, в частности, провозглашал: «настоящая амбиция любого гуманитария – написать книгу» [57] – и предлагал использовать это комьюнити для поисков взаимодополняющих друг друга соавторов с разным «функционалом»: один придумывает идею, другой её воплощает, третий отделывает и т. д.
Антон искал соавтора и себе, обозначив завязку в посте с говорящим названием «Давайте напишем детектив» следующим образом:
В офисе небольшой турфирмы находят её директора, застреленного из охотничьего ружья. При прослушивании автоответчика обнаруживаются десятки звонков по объявлению про «золотые Азоры», и один звонок в два часа ночи с угрозами – от Антиспаммерской лиги.
Следователь Гоплин [58] начинает разбираться со спаммерскими рассылками, которые отправлял потерпевший. Выясняется, что турфирма бомбардировала население РУНЕТа своими предложениями отдыха на «золотых Азорах» не реже двух раз в неделю. Выясняется также, что по вине этой фирмы примерно 20 человек за последний год получили запрет на въезд в страны Шенгенской зоны сроком на 5 лет.
Итого, две версии: некая подпольная организация интернет-активистов «Антиспаммерская лига» (реально заявлявшая о себе обсуждениями на некоем форуме), либо пострадавшие от недобросовестного оформления виз.
Убийца, очевидно, кто-то третий.
Ваши предложения? [59]
Позднее он даже проводил собеседования с «соискателями в литературные негры и мулаты» (в том числе – со мной). Но среди читателей носиковского ЖЖ тогда не нашлось потенциальных писателей, способных вдохновиться таким сюжетом, и дело не пошло, – а сам Антон писать, заниматься «тёмной нелюдимой барщиной в рудниках труда», как вычурно выразился мученик писательства Стефан Цвейг, – не собирался.
«Моцартианское начало» – это не только дар, но и ограничение. У самого Моцарта оно преодолевалось жесточайшей выучкой в детские годы, проведённые под рукой строгого отца. Но детство Антона прошло в иных условиях: ни Борис Носик, ни Илья Кабаков не смогли и не захотели быть Леопольдом Моцартом. А серьёзное творчество требует не только вдохновения, но и каменной усидчивости, и воловьей работоспособности.
Носик мог в молодости по 17 часов не вставать от компьютера и прикорнуть щекой на клавиатуре, уткнувшись кипой в монитор (что тоже стало частью его мифа), и годами выдавать «качественный продукт» каждый день – потому что ему было интересно. Но оказался неспособен день за днём кропотливо строить большое здание традиционного романа.
Более того: в августе 2008 года, уже находясь на «временном заслуженном отдыхе», располагая и временем, и местом, он объявил, находясь в любезной его сердцу Венеции, что наконец-то засядет за книгу:
К октябрю мне нужно сдать в издательство рукопись книги, написание которой никак уже больше нельзя откладывать… По счастью, в понедельник после заката на Венецию обрушилась совершенно кинематографическая гроза, с ливнем, громом и молниями в полнеба, очень располагающая к тихому домашнему сочинительству. [60]
Правда, как уточняет он в комментариях к этому посту, речь идёт не о художественной, а о деловой литературе: «про подъёмные деньги». Но зато «пока в издательском плане их три стоит». Но увы – не было написано ни одной. Возможно, Антон действительно думал в тот момент какое-то время о писательстве как о следующем жизненном этапе, но, вернувшись в Москву, снова с головой ушёл в построение сразу двух новых – и не просто «новых», а новаторских, – интернет-проектов, и до традиционной книги у него руки так и не дошли.
Вторая попытка засесть за книгу, на сей раз о стартапах – по мотивам проводимых семинаров, была предпринята в октябре 2013 года. «Благо, – сообщил сам Антон, – договор уже подписан, и даже аванс перечислен». [61] Но и на сей раз неожиданный форс-мажор – разгон «Lenta.Ru» и бурный запуск целого куста новых проектов – смешал литературные планы.
При этом, парадоксальным образом, Антон успел подержать в руках книгу со своим именем и фотографией на обложке: в феврале 2017 года он с изумлением узнал, что является «автором» 200-страничной книги, выпущенной под его именем в издательстве «Алгоритм» и снабжённой броским названием «Изгои. За что нас не любит режим». Книга, по обыкновению этого издательства, была просто надёргана из ЖЖ dolboeb – в основном по тегу «282», не преминул уточнить сам Носик. [62] Он был возмущён таким откровенным пиратством и собирался судиться – но уже не успел.
«Антон Носик написал больше 50 000 страниц, но ни одной полной книги [63] после него не осталось» [64], – с грустью констатировал в первые же трагические дни июля 2017 года лучше всех его знавший Демьян Кудрявцев.
Как же так получилось?
Рискнём прислушаться к парадоксальному суждению Константина Крылова – философа, политолога, патентованного русского националиста, зороастрийца, автора стихов, сочиняемых от имени «Юдика Шермана», и огромных фантастических романов, в которых сознательно и методично нарушаются все мыслимые табу.
Ещё в 2006 году Крылов опубликовал памфлет о «талантливых и способных», в котором резко очертил невидимую, но труднопроницаемую границу между «талантливыми московскими семьями», члены которых всегда оказываются пристроены, вне зависимости от действительных личных талантов конкретного представителя, и способными выскочками, которых терпят как раз за эти способности – то есть, парадоксальным образом, за таланты в обычном смысле слова.
Естественно, беседуя в ноябре 2017 года с Крыловым о Носике, – кстати, его «коллегой» по 282 статье и по упоминанию в текстах Пелевина [65] – я не мог не спросить его о «талантах» и «способностях» Носика.