Inside of me (СИ)

— Относительно, — невнятно пробубнил он. — У меня раскалывается голова.
— Вероятно, это от снотворного. Я тоже плохо себя чувствовал.
— Дерьмо. Никогда ещё во сне у меня перед глазами не летали дурацкие звёздочки.
Аллен улыбнулся, за что получил злобный взгляд в ответ.
— Надеюсь, звёздочки исчезнут быстро, потому что две пары глаз лучше, чем одна. Я абсолютно не представляю, где мне искать.
Канда помассировал висок свободной рукой и только после принял сидячее положение. Аллен остался рядом, внимательно смотря на расслабленно переплетённые пальцы. В реальности ощущения были практически такими же. Если подумать, то сейчас они лежали в полутёмной комнате на разных диванах и мирно спали, но где-то в странном мире снов Аллен держал Канду за руку и понимал, что даже сейчас чувствует его прикосновение. Насколько он знал, обычные сны отличались неправдоподобностью, и люди, проснувшись, порой рассказывали друг другу сюжеты снов подобно детским сказкам.
Если Аллен и находился в сказке, то явно в страшной, и даже Канда толком не мог изменить ситуацию. Держать его за руку было приятно, и Аллену вовсе не хотелось подниматься и двигаться вглубь чреды однотипных серых домов.
Где-то там, в глубине, пряталась тайна Неа. Последнее место, которое Неа видел живым.
Квартира Маны. Спальня Маны.
Аллен вздрогнул и прикрыл глаза, не позволяя воспоминаниям сбить настрой.
— Боишься? — Канда намекнул на дрожащую руку.
— Есть вещи, которые мне совсем не хотелось бы вспоминать.
— Не у тебя одного.
— Но мне нужно прийти туда, где произошла самая ужасная история в моей жизни, — Аллен серьёзно посмотрел на Канду. — Ты бы хотел оказаться в месте, которое было таким близким и родным, а стало самым страшным воспоминанием?
Он заметил в глазах Канды понимание, которое тот поспешил спрятать за отведённым взглядом.
— Идём. Кажется, время ограничено, — сказал он, и хрупкое прикосновение исчезло.
========== Глава 20. Третий Ковчег ==========
Без Неа сон казался мёртвым. Здесь всё ещё сохраняло форму и вид то, что он создал, но теперь, когда Неа оказался насильно усыплённым, сон как будто начинал постепенно рушиться подобно опадающему на землю пеплу. Аллен подошёл к одному из домов, рассматривая стену. Кирпичное здание напоминало выстроенный замок из мокрого песка, который теперь высох и был готов в любую минуту превратиться в горстку камней.
Две поперечные трещины. Целый кирпич. Сколотый угол. Три перекрещенные трещины.
Аллен заметил закономерность далеко не сразу. Они с Кандой достаточно долго петляли между домов, и поначалу Аллен больше поглядывал на своего спутника, так как тот выглядел непривычно спокойным и молчаливым. Он податливо шёл туда, куда поворачивал Аллен, и ничего не спрашивал. Лишь спустя время Аллен стал уделять внимание окружающему миру, а в частности стенам домов.
Две поперечные трещины. И снова они.
— Стой, — Аллен вслепую потянулся к рукаву Канды. — Видишь?
Тот остановился, вернулся на шаг и тоже посмотрел на указанный кирпич.
— И что?
— Никакой внимательности, да?
Канда оскалился.
— У меня не входит в привычку рассматривать трещины на старых домах.
Аллен отошёл и устремил взгляд вверх, запрокинув голову.
— Дома старые, но они отличаются от того, где жил Мана.
— То есть здесь нет того, что мы ищем?
— Здесь есть трещины.
— Я уже понял, что Четырнадцатый уделил много внимания строительству во сне после того, как сдох. Пропал плохой строитель, какая жалость.
Аллен лишь покачал головой, стараясь не придавать большой значимости раздражительности Канды.
— Пойдём к соседнему дому. Или любому другому. Вот, видишь? Седьмой кирпич от угла на уровне моих глаз. Такие же трещины, как и на том доме. Как и на других домах. А теперь смотри сюда. Целый кирпич, а на соседнем — сколотый угол.
Выразительно взглянув на Канду, который демонстративно скрестил руки на груди, Аллен стал ждать реакции.
— Хочешь сказать, здесь все дома одинаковые?
— Именно.
— И почему же ты раньше не заметил?
 
— Раньше такого не было. Полагаю, когда Неа бодрствует, он специально создаёт достаточно сложную иллюзию вокруг, чтобы защитить нечто важное для него. Сейчас же, когда вакцина фактически усыпила его, маска оказалась временно сорванной, и теперь нас окружает только то, что он стремился спрятать во сне после смерти. То, что удерживает его во мне.
Три подъезда. Везде по три подъезда. Чтобы подтвердить внезапно родившуюся гипотезу, Аллен специально отправился к дому, мимо которого они не проходили, и без колебаний выбрал центральный подъезд.
Мана жил в центральном подъезде.
Не придавая значения внешнему виду подъезда и полуразрушенных лестниц, Аллен взлетел вверх и намертво замер около нужной двери. Она выглядела порядком потрёпанной, но ручка словно блестела, хотя поблизости не было столь яркого источника света. Никакого замка, только лишь блестящая вытянутая, слегка загнутая ручка. Путь к тайне, которую охранял Неа.
Аллен услышал шаги позади в тот момент, когда уже взялся за ручку и повернул её вниз. Канда неожиданно остановил его, сжав вторую ладонь и заставив повернуться лицом. Пытливые глаза вцепились в него, и Аллен на мгновение растерялся.
— Ты сюда пришёл не один, — прошипел Канда ему в лицо. — Не смей оставлять меня позади, сам же хотел, чтобы я был рядом.
Хотел.
Конечно, хотел, и всё ещё хочет.
— Прости. Просто ты выглядишь…
— Недовольным? — подсказал Канда. — Так и есть. Никогда не привыкну к тому, чтобы находиться в осознанном сне.
— А я не знаю, как отвыкнуть, — добавил Аллен.
— Если он исчезнет, всё поменяется?
— Понятия не имею. Но эти сны не мои. Всё, что происходило со мной в последние годы, заслуга Неа. Да, я могу оживлять фантазию, но по сравнению с Неа эта способность совершенно ничтожна.
— Но в итоге именно в твоей способности Неа нашёл спасение.
— Надеюсь, он ошибается.
С этими словами Аллен толкнул от себя дверь и переступил порог мрачного помещения со скрипящими половицами. В мгновение ока его настигли воспоминания. Неа хорошо помнил эту квартиру. Даже крючки для верхней одежды были там, где и должны были быть. На двери в ванную в нижнем углу имелся скол. Кладовка. Кухня. Дверь в спальню Маны.
Комната, в которой Аллен в последний видел его.
Комната встретила звенящей тишиной. В отличие от всего остального, здесь был идеальный порядок: аккуратно застланная кровать, идеально лежащий коврик, ни пылинки на книжных полках и на письменном столе.
На мгновение Аллен не справился с дыханием и почувствовал, как сдавило лёгкие. Чтобы побороть приступ накативших слёз, ему потребовались несколько долгих секунд. Он закрыл глаза, сжал руки в кулаки и мысленно принялся вести медленный отсчёт с десяти.
Девять, восемь, семь, шесть…
Его прервал мягкий поцелуй в висок.
— Я ведь сказал тебе не оставлять меня позади, придурок, — Канда слегка сжал его плечи и шагнул вперёд, оказываясь в поле зрения Аллена.
На этот раз Аллен не стал извиняться, а только кивнул, принявшись обходить комнату по периметру. Всё так, как он и запомнил. Ничего неправильного, ничего лишнего, кроме…
Фотографии.
На пустом письменном столе он заметил вещь, которая не могла не привлекать к себе внимания. Старая фотография без рамки, но окаймлённая по краям белой полосой. Аллен не помнил такой фотографии у Маны. Впрочем, неудивительно — они ведь плохо общались.
С фото на него смотрели улыбающиеся братья, но на несколько лет моложе. У обоих искренние улыбки. Неа обнимал Ману за плечи и показывал пальцами знак «виктории». Они когда-то были столь близки? Мана никогда не отзывался о Неа как о том, с кем можно было бы сделать подобный снимок. Мана избегал Неа, не желал общаться с ним, а когда приходилось, становился мрачнее тучи.
Мана ненавидел Неа.
Ненавидел, потому что…