Срезанная ветвь (СИ)
— Смотри, террасы! Те самые, в школе про них рассказывали. Здесь у первых тонмаори протогосударство было, но ещё до нашего прибытия всё заглохло. Знакомый в раскопках сидел.
На одной из гор действительно виднелись огромные ступени, словно сложенные великаном, на которых росли кустарники. Да уж, обнаружить внезапную параллель с древними майа или Камбуджадешей неподалёку от южного полюса было внезапным.
Путь закончился у шлагбаума небольшого завода. На заводе висел потускеневший герб Российской Федеративной Империи и таблички «Частная зона», «Арендованная территория».
— Это же… тупик? — опешил Степан. — Надо было час назад направо свернуть!
— Всё верно, сидите здесь, — сказал отец и выпрыгнул, чтобы пообщаться с охранниками.
Спустя пару минут прыгнул за руль обратно, и нас впустили. Я заметил, что на охранниках суперсовременная броня, а «пахло» от них весьма высоким процентом для простых вояк-контрактников — в районе тройки-четвёрки. Припарковавшись на большой полупустой стоянке, отец скомандовал:
— Степан, сторожи машину, можешь к охранникам в сортир сходить и чаю попить. Мы на полчаса отойдём.
Сам же схватил увесистый чемоданчик и жестом скомандовал, мол, идём. Я почуял, что идти предстоит в какое-то очень важное и секретное место.
Глава 19
Мы шагали между корпусов, некоторые из которых стояли заброшенными. Работников на территории почти не было видно, тусклый свет горел в паре корпусов и слышался тихий шум машин. Зато военных было предостаточно.
За одним из корпусов я заметил полузакопанные в землю и скрытые каким-то призрачным алгоритмом не то зенитки, не то комплексы ПВО. Мне были знакомы подобные территории — объект военного или стратегического назначения «легендировался» каким-то проходным заводом. Но я не задавал лишних вопросов, зная, что отец ответит на всё сам, когда потребуется. Либо не ответит — жажда раскрытия тайн этого мира, конечно, всё ещё владела мною, но не затмевала разум.
Огороженная территория сворачивала к оврагу, мы спустились по ступеням за дополнительные ворота. Отец трижды здоровался с военными по пути, один раз, у самых ворот, у него попросили заглянуть в чемодан и удволетворённо кивнули. Последний — накаченный, с сединой на висках — спросил про меня.
— Сын, — сказал Матвей Генрихович. — Действительный ассистент третьего ранга.
— Ниже второго ранга не положено, брат Матвей, — покачал он головой.
Отец вздохнул.
— Он уже видел. В Новом Израиле. И касался. И говорил с Акамантом на Курилах. Но порядок — есть порядок. Даря, подожди меня тут.
— Погоди… Эльдар Циммер, получается, так? Твой сын? Я помнил, что того парня звали Эльдаром. Значит, пришёл познакомить?…
Он подошёл ближе, «принюхался».
— Семь с половиной процентов… Четыре навыка в двадцать лет, значит?
— В девятнадцать, — зачем-то поправил я, решив не упоминать про пятый, «морозный» навык.
— Неплохо. Значит, в любом случае — кандидат на повышение уровня. Проходите, под твою ответственность, Матвей. Только скажи отпрыску, чтобы не лез близко.
Он нажал что-то на браслете, открыл ворота. Мы пошли вперёд, к небольшому пустырю, за которым виднелось что-то вроде подстанции с кучей высоковольтного оборудования. Столбы с проводами уходили за забор и шли дальше в ущелье.
Я уже начал догадываться, куда мы идём, а когда гул где-то впереди, а также жжение на коже лица и груди усилились — озвучил догадки.
— Значит, не лезть близко. Иначе будет что?
— Непредсказуемые последствия для процента сечения. И риск стать…
— Акцептором? — вспомнил я слово.
— Примерно так, — сказал отец и остановился.
Я тоже встал, как вкопанный. То, что я полагал пустырём, оказалось иллюзией. Вместо голой площадки размером в футбольную (или, может, байсболльную?) передо мной возвышался приземистый бетонный саркофаг с покатой крышей, высотой метров в десять. Зенитные орудия и пулемётные турели по бокам, дополнительная защитная сетка наверху.
И герб Империи на бронированной двери. Отец подошёл и ввёл код, проворчав:
— Напридумывали электроники… сенсам не доверяют. Ну-ка, взгляни вот в это окно.
Сканер сетчатки, сканер отпечатка пальца, ещё какой-то сканер, и, наконец, дверь отодвинулась в сторону. Я ожидал увидеть за ней мощное высоразрядное оборудование, но там оказалось вполне обычное офисное помещение. Тамбур, где дежурил обычный на вид дедушка-вахтёр — лысый, с бакенбардами, в старинном сюртуке, почитывающий газетку, за ним — кухонная зона. Отложил круглые очки, улыбнулся отцу:
— Матвей Генрихович, сына, получается, на экскурсию привёл… Идёмте, скиньте одежду вон туда. Чаю?
— Воды разве что стакан, ваше благородие.
— И мне, если можно, ваше благородие, — кивнул я и подал руку поздороваться. — Эльдар Матвеевич, рад знакомству.
Старик руку пожал, но не назвался. Процент сечения у старика был высоким, как и почти у всех на территории, и мне подумалось — простой ли он вахтёр? Или, может, директор?
Или — хранитель? Привратник, понял я. Пусть он будет привратником.
Отошёл к кухне, налил два гранёных стакана кристально-чистой, ледяной воды. Интересно, подумалось мне между делом, кто в этом мире был автором дизайна гранёного стакана? Может, Ефим Смолин и Вера Мухина тоже были парадоксами?
— Принес? — привратник обратил внимание на чемодан. — На сколько?
— Двенадцать по пять тысяч и пара поменьше, — отозвался отец и собрался показать, но старик жестом остановил его.
— Шестьдесят, получается… Ну, это быстро. Сам зарядишь?
Отец кивнул, допил залпом поднесённую воду и пошёл к просторным дверям напротив входных. Привратник выдал на пару наушников — явно с каким-то матрицированным секретом, открыл двери, и вот там-то я увидел примерно то, что ожидал.
Было шумно — не так, как могло бы быть, но достаточно. С головы до ног обдало жаром, как если бы зашёл с мороза в недра котельной. Только вот жар был особенный, пробирающий до костей и вызывающий бурю гормонов.
Зал уходил под землю на пару десятков метров, огибаемый балконом. На тесной площадке не то сидело, не то стояло четвёро людей, взявшихся за руки и опутанных проводами.
А между ними внутри стального цилиндра бешено вращался на подшипниках не то столб, не то штифт огромного винта, уходящий в механизму под полу.
«Ядерная станция», — мысленно усмехнулся я. Только вот «ядром» тут называли вовсе не ядро атома, а вот эту вот четвёрку сенсов, «ядро преобразования» магической энергии в механическую. Я почти видел, как к ним через весь зал к полупрозрачной перегородке идёт толстый жгут энергии, помеченный тонкими кольцами, свешенными с потолка, и пропадающий в метровом отверстии.
— Ух… — поёрзал плечами отец. — Ну, что ж, начнём!
Он отстегнул и положил в карман наручные часы — я давно заприметил их и уже подозревал, что они матрицированные. Вот только не думал, что они выполняют роль глушилки. Отец был куда сильнее, чем мне казалось — вместо трёх-четырёх процентов я тут же ощутил не то девять, не то десять.
Во время одной из предыдущих бесед я спросил его, сколько у него навыков, и он ответил, что «достаточно», и что точно больше трёх. Но сейчас он заметил немой вопрос у меня в глазах и кивнул. Крикнул, почти в ухо.
— Да, Даря, у меня девять и семь! Выросло после первого общения с драконами. Это была одна из причин, почему я покинул вас с мамой — мне попросту опасно находиться с вами.
— Получается, навыки… Общение с драконами — раз?
— Кинектирование — два. Оно у всех в нашем роду. Бителепатия, не очень выраженная. С лекарским навыком всё сильно хуже, чем у тебя, но ссадины лечить получается. Артефакторное матрицирование я открыл всего пару лет назад, помог мне раскрыть один из ваших преподавателей казанцевского университета. Ещё… пара боевых приёмчиков, не очень приятных. Позже, возможно, покажу. Идём!
Я вгляделся в лица четвёрки, вращающих вал генератора. Одетые в робы наподобие халатов, они полусидели-полулежали в слегка наклонённых ложементах, повторяющих изгибы тела. Двое парней, двое девушек, все не старше тридцати, с короткими волосами, в хорошей физической форме. Молча, с закрытыми глазами, они лежали с каким-то непонятным блаженным выражением на лице. Нет, парализованные так не лежат, подумалось мне. Это не акцепторы, не жертвы — это что-то вроде тягловых лошадок, запряжённых в мельничный ворот.