Последние поручения
Так было до тех пор, пока детективу-сержанту Мойре Кларк не пришла в голову ее идея. Уилсон испытывал легкий стыд: он должен был подумать об этом сам.
Чтобы найти клуб «Чарли», им потребовалось несколько минут. Неоновая вывеска, указывавшая в сторону мощеного переулка, не горела, что делало ее почти незаметной. Спустившись по короткой каменной лестнице, они оказались у старой обшарпанной двери с тремя замками. Дверь была закрыта, но Уилсон расслышал музыку — неуместно жизнерадостную танцевальную музыку, если быть точным.
Он постучал в дверь.
Потом постучал громче.
Затем заколотил по двери кулаком.
Дверь распахнулась, и перед ними предстала высокая сердитая блондинка в спортивном костюме и с волосами, собранными в болезненно-тугой пучок.
— Че надо? Мы закрыты. Не видите вывеску?
Она указала на окно, в котором не было никакой вывески, после чего сморщила нос:
— Блин, кто спер вывеску?
Уилсон достал удостоверение:
— Я детектив Доннаха Уилсон, Национальное бюро уголовных расследований.
Женщина тут же скривилась так, будто Уилсон только что разоблачил себя сам.
— Ни черта не знаю! Этот козел ухватил меня за жопу. Я только пощечину ему дала. Его нос был сломан до того, как он сюда вошел. У меня свидетель есть.
— Вообще-то мы хотим поговорить с владельцем, мистером Ноэлем Графо.
— О. А у вас есть ордер на обыск?
Уилсон поднял бровь:
— Нам не нужен ордер на обыск. Мы не собираемся ничего обыскивать. Мы просто хотим задать мистеру Графо несколько вопросов.
Она на секунду задумалась, затем отступила на шаг.
— Входите. Я схожу за Ноэлем.
Уилсон сел за стол в центре комнаты. Все помещение сильно пахло дезинфицирующим средством, но при этом не казалось чистым. Мебель была разномастной и подержанной, плиточный пол покрыт пятнами так, что было сложно определить его первоначальный цвет. Рядом с небольшим баром располагалась крошечная сцена, почти полностью занятая безукоризненно ухоженным роялем. Его блестящей поверхностью можно было пользоваться вместо зеркала. Рояль был единственным объектом, сиявшим в этом зале. Вероятно, он выглядел бы еще прекраснее с правильно расставленным освещением и музыкой, которая не была бы похожа на группу «Венгабойс» [57], пережившую психический срыв.
Пока Уилсон сидел, Дав бродила вокруг, разглядывая фотографии тех, кого Уилсон посчитал известными джазовыми исполнителями. Дав не производила впечатления поклонницы джаза. Хотя, с другой стороны, мысль о том, что Дав хоть в чем-то может быть «нормальной», сама по себе давалась с трудом.
Из-за двери за стойкой появился пожилой седовласый мужчина в кардигане, за ним вышла блондинка в спортивном костюме. Приблизившись к ним, мужчина сильно дернулся:
— Сука!
Синдром Туретта Уилсона врасплох не застал. Утром они несколько часов потратили на подготовку, пытаясь разузнать о баре и его владельце как можно больше.
— Светлана, выключи это дерьмо, пожалуйста.
Блондинка, вставшая за стойку бара, надула губы:
— Но я же слушаю вашу музыку…
— Сука! — мужчину снова передернуло. — Я тебе за это плачу.
Светлана протянула руку и неохотно выключила телефон, лежавший возле колонок на стойке бара. Затем предприняла ужасно неубедительную попытку протереть бар, сосредоточив все внимание на подслушивании.
Уилсон встал и протянул руку.
— Детектив Доннаха Уилсон, а это специальный агент ФБР Алана Дав.
Дав помахала рукой, продолжая ходить по комнате и любоваться фотографиями.
— ФБР? Серьезно? Сука… Далеко же вас занесло от дома.
Дав ничего не ответила, и Ноэль с Уилсоном сели по разные стороны стола.
— Она разговаривает?
Уилсон улыбнулся:
— Только с моего разрешения.
— Это правильно. Сука! Чтоб тебя! Сука твою мать! Чем могу помочь?
Уилсон огляделся:
— У вас отличное заведение. Давно им владеете?
— Тридцать лет без малого. Если вы и ваше ФБР подыскиваете место для рождественской вечеринки, то вы немного опоздали.
— Ха, нет. На самом деле мы хотели…
— Сука. Извините, она когда-нибудь садится?
Ноэль повернулся и посмотрел на Дав со значением. Дав улыбнулась, затем подошла и села возле Уилсона.
— Итак, — продолжил Уилсон. — Я хотел спросить, знаете ли вы женщину по имени Симона Деламер?
Лицо Ноэля сильно дернулось, что бы это ни значило.
— Черт. Нет.
— Вы уверены? Чернокожая дама… Американка…
Ноэль снова дернулся, затем покачал головой:
— Нет. У меня ужасная память, и я обычно работаю не в баре.
— Может, так вам будет проще…
Уилсон вынул из внутреннего кармана фотографию Симоны Деламер и передал ее через стол. Ноэль мельком взглянул:
— Черт. Нет. Не припомню.
— Ясно.
Ноэль толкнул фотографию обратно.
— Дело в том, что мы располагаем достоверными сведениями, что она работала здесь около восемнадцати лет назад.
— Не может быть.
Уилсон многозначительно помолчал, глядя на Графо.
— Я понимаю, что, возможно, ее не было тут формально. «Не числилась в книгах», как иногда говорят. Нас это не волнует.
— А что вас волнует?
Уилсон сделал паузу.
— Мы расследуем убийство.
— Сука. С…с… сука! Твою мать! Эта женщина мертва?
Уилсон сделал паузу. Ноэля Графо было трудно понять по совершенно противоположной Дав причине. Обычно по изменениям мимики можно догадаться, лжет ли кто-то или находится в состоянии чрезмерного стресса. У Дав мимика была бедна. Зато у Графо — слишком богата.
— Нет. У нас нет оснований полагать, что мисс Деламер мертва. Нам нужно с ней всего лишь поговорить.
— Простите. Ничем не могу помочь.
Уилсон вставил еще одну паузу.
— Мистер Графо, не хотите ли вы потратить несколько минут, чтобы тщательно обдумать свои ответы? Мне кажется, вы в самом деле знакомы с этой женщиной. Как я уже сказал, мы ведем расследование убийства. В нашей стране потенциальный приговор за препятствование правосудию может оказаться откровенно драконовским.
Графо рассмеялся:
— Иди на хуй, сынок.
— Кроме того, высказывание оскорбительных выражений в адрес сотрудника полиции…
— Ага, — сказал Графо, вставая. — Желаю удачи в привлечении за это страдающего синдромом Туретта. Членство в нашем клубе имеет свои привилегии. Мудила! Тварь! — пролаяв последние два слова, Графо улыбнулся. — Мне почти восемьдесят, у меня простата размером с твою голову и кровяное давление, которое обычно бывает только в пожарном шланге. Не пытайся запугивать меня, солнышко…
— Я не…
— Конечно, пытался. Хотите говорить со мной — обращайтесь к моему адвокату Луи Докери. Полагаю, вам знакомо это имя?
Имя Уилсону было знакомо. Как и любому другому сотруднику правоохранительных органов.
— К счастью для меня, он большой поклонник джаза. И мой вам совет: не пытайтесь запугивать человека моего возраста тюрьмой. Перспектива оказаться в маленькой комнатке с туалетом возле кровати откровенно божественна. А теперь валите отсюда, ребятки.
Уилсон и Дав молча вышли из переулка.
— Что ж, — проговорил Уилсон, — по крайней мере, все прошло благополучно.
— Ой, не знаю… — ответила Дав. — Пока вы с ним болтали, я полюбовалась обстановкой. Особенно фотографией Симоны Деламер, висевшей в коллаже над баром.
— Понятно… Что ж, тогда, думаю, пора звонить адвокату мистера Графо.
Глава тридцать вторая
Банни отхлебнул из фляжки и засунул ее обратно в карман пальто. Ночь выдалась холодной: казалось, вот-вот пойдет снег. Ему нужны перчатки. Но у него были перчатки. Что случилось с перчатками?
Зайас сидел на садовой ограде, тянувшейся вдоль ряда георгианских домов из красного кирпича.
— Вышли на прогулку, детектив?
— Заткнись, мертвый хер!