Один в поле не воин
– Болт, ты что, центральный замок закрыл, когда уходил? – упрекнул сталкера Рас.
– Ага, центральный замок! – скорчил серьёзную мину Болт, подходя к машине. – На «Газике» пятьдесят какого-то года выпуска! А ещё я назло всем выключил кондиционер, сабвуфер и ионизатор воздуха.
– А чего он тогда не открывается? – Рас демонстративно дернул за дверную ручку. Дверца распахнулась, и молодой сталкер озадаченно хмыкнул. – Блин… она не открывалась, честно!
– Дергали, наверное, слабо, – пожал плечами Болт, – машина всё ж не новая. – Его взгляд скользнул по Ферзю, замершему на краю поляны безразличным ко всему изваянием, и остановился на Медведе: – Коля, может, пока вы с Непрами договариваетесь, мы съездим до Нейтралки, чтоб время зря не терять? На обратном пути вас заберем.
– Езжайте, – согласился здоровяк. – Вы на Нейтралке поаккуратнее. Далеко от Ареала не отходите, «Невидимки» там не работают, а на патрульных вертушках тепловизоры стоят, за два километра цель обнаруживают. Считается, что в этих секторах никто не живет, поэтому Приемных Пунктов нет, и патрули сразу огонь открывают, без предупреждения.
– Согласно инструкциям, оставленным Фрагментом, для запуска процесса прекращения ингибирования высшей нервной деятельности, свидетеля достаточно поместить за пределы Ареала на любое расстояние, – объяснил Рентген, сверяясь с наручными часами. – Следовательно, нам хватит и одного шага в глубь Нейтральных территорий. Запуск процесса происходит мгновенно.
– Мне минут пять надо, чтобы мину сделать, – Рас поправил свой рюкзак. – Водку из фляг в бутылку переливать аккуратно придется, чтобы на себя не капнуть. Это чревато, знаете ли! Ну, и ещё немного постоять на ветру для надежности, чтобы запах алкоголя выветрился.
– Значит, обернемся быстро, – подвел итог Болт, распахивая водительскую дверь. – Поехали!
Рентген повернулся к неподвижно стоящему Салмацкому и бесцветным голосом скомандовал:
– Садись в машину. На заднее сиденье. Так, как сидел всю дорогу. Руки держать на коленях.
Ферзь безропотно, словно послушный робот, выполнил приказ, и все, кому положено, принялись рассаживаться по местам. Медведь, тщательно следя за тем, чтобы не подходить к машине ближе, чем на шаг, сделал задумчивое лицо и опустился на корточки, якобы рассматривая переднее колесо. Колесо, кстати, имело совсем новенькую резину почему-то без каких-либо надписей. Здоровяк дождался, когда короб с медицинским оборудованием извлекут из «Газика» без его участия, и направился к Айболиту, удобнее устраивая висящий на груди «Печенег».
– Виталя, давай сюда! – он протянул руку к коробу. – Я донесу, мне первым идти. За мной Лаванда, ты замыкающий. Дистанция два шага, не отставать! Идти будем быстро, зверья полно!
Майор одной рукой подхватил увесистый ящик, другой извлек из кармана «Ариадну» и поспешил покинуть поляну, удаляясь от загадочного «Газика», нахождение внутри которого обернулось пыткой. Позади деловито заурчал мотор, и звук уезжающего автомобиля стал быстро затихать. Медведь обернулся на ходу. Окруженная со всех сторон деревьями поляна была пуста. Идти по сумрачному лесу с «Ариадной» было одновременно легко и очень необычно. На тактических занятиях с командирами групп Ферзь давал каждому поработать с «Ариадной», так того требовали руководящие документы. Каждый командир группы должен уметь заменить командира отряда в случае крайней необходимости. Занятия такие проводились нечасто, всегда хватало забот посерьезнее, и крайний раз Медведю доводилось идти с «Ариадной» года четыре назад. Сейчас, разглядывая ставшие видимыми аномалии, он старался вспомнить, какими цветами и оттенками уникальный метаморфит показывает своему носителю тот или иной сгусток смерти.
– Тимур! – Медведь негромко окликнул затаившегося в кустах Неприсоединившегося. – Это мы!
Мужчина вздрогнул, услышав голос у себя за спиной, и резко развернулся. Но узнав приближающуюся в потемках могучую двухметровую фигуру, расслабился и вышел из-за укрытия.
– Я ждал вас с другой стороны, – он посмотрел на короб в руках здоровяка и перевел взгляд на Лаванду. – Оттуда, куда вы ушли. Вы пришли из очень опасных мест. Там даже Ася играть не любит.
– Так было короче всего, – Медведь украдкой убрал «Ариадну» в карман. Лишние слухи нам не нужны. – Веди, куда надо. Оборудование мы принесли. Это Лаванда, – он указал на девушку, – она биолог, специалист по жизненным формам Ареала, будет помогать Айболиту.
– Я слышал, что до Катаклизма в ГНИЦ была одна Лаванда, – Тимур невольно насторожился, косясь на её комбинезон с эмблемами ГНИЦ. – Главный биолог или вроде того, очень вредная и желчная баба. Вроде как она теперь живет в ЛП-32 вместе с Генералом и поедает людей. Говорят, что охотится исключительно на мужчин.
– Да? – удивилась девушка. – Наверное, мы однофамильцы, это и ввело вас в заблуждение.
– Наверное, так… – мужчина вгляделся в её лицо и успокоился: – Ну, да. Той женщине лет тридцать было, а вы совсем молоденькая. Вы студентка?
– Уже нет, – уклончиво ответила Лаванда. – У меня имеется некоторый опыт работы, вы сможете в этом убедиться. Вы не волнуйтесь, медицинский осмотр проведет Айболит, я буду ассистировать.
– Всё будет хорошо, – заверил его военврач. – Это полезно для ребенка.
– Да-да, конечно! – всё так же тихо согласился Тимур, озираясь. – Идёмте! Тут недалеко.
Он повел их среди зарослей, часто сверяясь с УИПом, и метров через семьдесят небольшая группа остановилась у сплошного завала из почерневшего от времени бурелома. Нагромождения изломанных ударной волной Катаклизма деревьев густо облепила Паутина, ещё заметная в сгущающихся сумерках, и без всякого УИПа было ясно, что это тупик. Тимур внимательно огляделся, после чего трескуче зашипел, подражая рычанию ядовитой куницы. В двух метрах правее него шевельнулись кусты, и кусок почвы размерами метр на метр немного приподнялся вместе с растущим на нём небольшим деревцем. В открывшемся отверстии показалась голова в капюшоне маскировочного халата, обшитого искусственными листьями, и Тимур поспешил помочь человеку отодвигать дерево.
– Надя, у нас гости, – тихо сообщил он встречающему и обернулся: – Это подземный ход. Он узковат, но пройти можно. Заходите, Надя вас проводит. Я последним пойду, надо вход закрыть.
Втиснуть своё тело в лаз Медведю удалось с большим трудом, для чего пулемет пришлось перевесить в положение «за спину». Ход действительно оказался «узковат», да ещё и низковат, из-за чего здоровяк был вынужден пробираться на полусогнутых, чуть ли не гусиным шагом, прочерчивая борозды усиленными наплечниками «Эмки» на земляных стенах, и задевая коленями о зажатый в руках контейнер Айболита. Через десять метров лаз закончился таким же замаскированным под куст выходом, и группа выбралась на поверхность. Бурелома вокруг стало ещё больше, но Паутина уже не залегала сплошным коконом, и кое-где пройти было можно.
– Идите точно за мной, – зашептала женщина. – Тут волчьи ямы везде, это ловушка, на случай, если на нас нападут. Тут по дорогам «дикие» банды часто рыскают, но в наш бурелом соваться не любят. Но если свежие следы заметят, то могут и следом пойти, несколько раз такое уже бывало. К счастью, дальше тупика они не проходили.
Она машинальным движением поправила головную повязку с «Филином» и пошла витиеватым маршрутом, бросая частые взгляды на УИП. Обойдя таким способом пару десятков кустов, женщина свернула с более-менее свободного пространства в очередной тупик из бурелома и остановилась у толстого дерева. Она подняла голову вверх и поднесла руки к стволу. В густой кроне что-то зашуршало, и через несколько секунд сверху вниз мелькнула маленькая мохнатая фигурка, проворно спускающаяся по древесному стволу. Обезьянка запрыгнула матери на руки и тут же скользнула за пазуху маскировочного комбинезона.
– Мама! – раздалось из-за пазухи. – Пойдем на веточки! – Мохнатая мордочка выглянула наружу.
– Уже темно, заинька моя, маме плохо видно! – зашептала женщина, поглаживая обезьянку. – Мы покачаемся на веточках завтра, хорошо? А сейчас мы пойдем домой, папе надо поговорить с дядей.