Где начинается радуга? Часть 2 (СИ)

Я же прошла к свободному мастеру и уселась на кресло. Уже знакомая полненькая девушка мне не улыбнулась. Она молча приступила к работе и методично осматривала полотно своей будущей работы. То есть мое лицо и волосы.
Почти час она возилась со мной. Но результат стоил того.
Большинство девчонок успели отсняться. Вообще-то я опоздала на общий сбор. Но для меня сделали небольшую поблажку. После операции мне нельзя было резко соскакивать. Поэтому Ануш вместе с Лидией освободили меня от сбора. И позволили мне на официальном уровне приехать на пару часов позже.
— Спасибо, — поблагодарила я девушку. И мельком заметила ее приподнятые уголки губ.
Наряжаться мне помогали. Затянуть корсет так как нужно самостоятельно невозможно. Поэтому я держалась за стол пока меня утягивали в несколько рук. С каждым разом я становилась все уже, а дышать мне становилось все хуже. Глубокое дыхание запрещено. Только короткие и размеренные. Иначе будет казаться, что не хватает воздуха.
Я подошла к площадке. В этот день я работаю последней.
Милка отрабатывала последние кадры. Регина сидела уже в своей одежде в уголке. Она не мешала, но внимательно следила за девчонками. Юлианна стояла рядом с Ануш. Куратор заметила меня и направилась ко мне.
Она проверила макияж, наряд, туфли. Убедилась, что выгляжу я как надо.
— Как ты? — решила неожиданно уточнить мое состояние она.
— Нормально, — взмахиваю рукой, чтобы нагнать немного воздуха в свое лицо.
Странное состояние. Я словно оказываюсь в вакууме. Но это скорей всего из-за корсета. Съемка Милы окончена. Пятиминутный отдых для фотографов. И начнется моя.
— Ксюш, особо не пытайся выпячивать свое мастерство. Ты после операции. Ты в любом случае попадешь на второй этап. Но побереги себя, — поправляла мне юбку Ануш.
Она вспомнила последнюю съемку. Как я пострадала от Олега. Но хоть мои фотографии заняли второе место. Из-за моего старания сумела привлечь психа. Поэтому раз я сейчас не в полной физической форме, нужно поберечь себя. А потом отдохнуть.
— Малахова.
Фотограф оглядывается в поисках меня.
Площадка. Стул и стол как декорация. Антикварная мебель. Дорогие ковры. Все такое тяжеловесное. Но от этого я буду казаться изящнее.
Встаю около стола, и опираюсь на него.
И я пропадаю.
Меняю позы. Работаю вместе с фотографом. Он говорит где лучше. И я повторяю. Где-то я импровизирую, и он радостно показывает пальцами “окей”. Следующие полчаса пролетели незаметно. Но последние минуты тянулись долго. Даже слишком.
Вакуум сжимался вокруг лица. Я перестала видеть людей. Одну лишь вспышку. Но я не могла сосредоточиться. Волнами накатывала слабость. Мне хотелось лечь на мягкий дорогой ковер и уснуть. И только гордость не позволяла мне опуститься на колени при всех.
— Снято!
Кричит фотографов и пожимает мне руку. Слышу как он говорит, что я ему понравилась. И он согласен меня поснимать снова. Я ему только киваю и слегка улыбаюсь.
— Ксюша, — зовет меня Ануш.
Она ведь близко. Она касается моей руки. Но почему-то кажется, что она далеко.
— Как ты?
— Корсет, — шепчу я.
И она понимает. Мне его все таки перетянули. Она быстрыми движениями снимает его. И я наконец могу сделать глубокий вдох. Мне становится легче. Но вакуум полностью не рассеивается. Что со мной?
На сегодня работа окончена. Я переоделась в свое. На умывание сил нет. Сейчас бы домой. Упасть на кровать. И спать. Долго.
Выхожу из агентства. Но понимаю, что не дойду. Я уже сейчас хочу сесть. Прямо сейчас. Лучше упасть сейчас у входа в агентство, чем на пешеходном переходе.
Ведь так?
— Ксю?
Кто это? Резко оборачиваюсь. Но это зря. Голова кружится сильнее. Перед глазами мутные пятна, а не человек. И чувствую как мелькает небо, а сильные мужские руки ловят меня.
— Ксюша, что с тобой? Маленькая моя, — голос касается меня, но теряется. Я словно снова уплываю в наркоз. Он тянет ко мне свои руки и утягивает за собой.
— Плохо, — говорю я одними пересохшими губами. — Позвони. Виктория. Доктор. Она знает, что дел…
 
Я передаю телефон, трясущимися руками, и отключаюсь. Я не знаю, кто меня подхватил. И не убежит ли он с моим телефоном. Может он вообще отнесет меня в машину, увезет куда-нибудь, изнасилует и убьет. Как того хотел Олег. Я доверилась непонятно кому.
Но мне ничего не остается, как довериться жизни. Отдаться во власть темноты. Или может быть мрака.
  
Глава 11
 
Иногда тьма кажется теплее.
Иногда находиться во тьме спокойнее.
А иногда из тьмы не хочется выбираться.
Вот и я. Ощущаю эту тьму. Она ластится ко мне. Приятно окутывает. И кажется проще отказаться от света и остаться здесь. Где нет хлопот. Нет убивающих мыслей. Нет стыда и совести. А есть только колыбель сотканная из шелковых прядей темноты. И так легко, легко…
НО.
Мне не за кого держаться. По крайней мере я так думаю. А если это не так? Если для того, чтобы жить — достаточно памяти о близких. Достаточно друзей, которые не покидают тебя. Хоть ведешь себя как скотина. И уверен, что не заслуживаешь их. А если достаточно жить ради самой себя?
Так просто. И так сложно одновременно.
Может пора перестать держаться за кого-то.
Сначала меня держала обязательство перед родителями. Ведь так говорил дядя Миша. Ради них, я должна продолжать бороться. Потом от меня ушел и дядя. И я заставляла себя жить ради него. А еще Глеб. Ведь я снова заставляла себя дышать и добиваться цели РАДИ кого-то.
Может хватит?
Мне достаточно жить ради себя. Я хочу жить. Хочу исполнить свою мечту. Хочу стать счастливой даже на руинах, которые сама же создала.
Я. Хочу. Жить…
Открываю глаза и такое простое действие кажется для меня самый трудным. Но я это делаю и вижу людей. Которым не безразлична. Но достойна ли я их чувств? Этот вопрос будет висеть в мой голове долго. Если не целую вечность.
Потому что внутри меня можно услышать шепот предостережения, что они зря тратят свое время на меня. Но почему они думают иначе? Или пора мне изменить самой мнение о себе.
Матвей и Марина. Они находятся по разные стороны от постели и спорят. Они спорят тихо, но эмоционально. Он и она тыкают в друг друга пальцами и шипят. У меня в голове словно фен включается от их шипения. Марина не выдержала и схватилась за лацканы пиджака Матвея. А тот тут же отмахнулся от ее рук и притворился, что презрительно смахнул с костюма крошки.
Я моргаю и даже шевелю рукой. Надеюсь, что они заметят мое пришедшее сознание. Но они не утруждают себя в этом, продолжая размахивать руками и рыкать друг на друга. Как дикие звери.
— Кто-то ей подсыпал снотворное. Ты это понимаешь, — шипит Матвей. — Ты хоть понимаешь как это опасно в ее состоянии. А то что Ксюша после наркоза, это вообще чудо, что она отпила немного. Пить после такого хочется жуть как. Да она бы окочурилась после такой дозы.
— Матвей…
— Марина, — перебивает ее парень. — У вас там совсем чокнутые что ли. Кто так поступает? За это можно и нужно посадить человека.
— Это модельный бизнес, детка, — хлопнула парня по щеке и снисходительно улыбнулась. — Они подсыпали снотворное, чтобы она была сонной во время съемок. Никто не знал про ее согласие на операцию. Все были уверены, что она выпьет немного. Никто в здравом уме не будет целый литр выпивать перед тем как одевать корсет.
— Хочешь сказать, что если бы знали про ее операцию. Что недавно она перенесла наркоз, то исход был бы другим? Никто не подсунул бутылку со снотворным? Ты б*ь это серьезно?
— Не уверена. Матвей, ты не понимаешь что на кону. Поездка в Париж. Работа с модельерами Европы. Многие пойдут на нарушение некоторых правил ради этого.
— Некоторых правил, — взревел Матвей. — Это преступление! Это гребаное преступление. Она могла умереть из-за вашего Парижа. И вообще, что это хрень с наркозом и донорством яйцеклетки? Почему она согласилась на это дерьмо?