Поцелуй на краю ночи (СИ)

Вампир? 
Рокси быстро оглядела гостиную, прикидывая, что бы сошло на роль осинового кола. 
— В мире существуют не только обычные люди, но и так называемые альтернативные, — продолжил он. — Оборотни, ведьмы, вампиры. Есть еще русалки, пещерные тролли, снежные люди… Но ты точно не из этих. Итак, Рокси, со мной мы выяснили, теперь вернемся к главному вопросу — кто ты. Ставлю на оборотня. Кошка? 
— Это все какая-то шутка, — неуверенно произнесла Рокси. 
— Ты же сама знаешь, что нет, — возразил Лютер. — Ты не удивилась, когда я спросил — кто ты такая. Нет, ты растерялась и испугалась, что твоя тайна раскрыта. Ответь же мне, Рокси, ведь я был честен с тобой. К тому же я не отстану. 
Рокси нехотя вернулась в кресло, села напротив Лютера. Это пугало и одновременно завораживало: кто-то тоже не такой как все, кто-то похожий. Словно она пришла в тайное место, чтобы спрятать свой клад, но ее лопата наткнулась на чей-то чужой сундук. 
— Ты хороший? — спросила она, и сама поняла, как глупо прозвучал вопрос. 
— Не очень, — ответил Лютер. — Но я стараюсь не нарушать правил. 
— Ладно, — согласилась Рокси — словно в омут прыгнула. — Ответ за ответ. 
Она выдохнула и призналась: 
— Я — супергерой. 
Брови Лютера вопросительно взлетели над солнечными очками. 
— Ты вообще вампир! — не сдержалась Рокси. — Думаешь, мне нельзя быть супергероем? 
— Можно, — разрешил Лютер. — А какая у тебя сверхспособность? 
— Цветы, — буркнула Рокси. — Они меня слушаются. Я могу посадить что угодно, и оно вырастет и расцветет. 
Лютер покивал и устроил подбородок на сцепленных пальцах, являя собой внимательного слушателя, так что Рокси воодушевилась. 
— Ты же видел наш участок? Бабушкины подруги постоянно допытываются, какие удобрения мы используем. Никакие! Я бросаю семечко в землю, и оно на следующий же день пробивается всходами. 
— Что-то еще? — поинтересовался Лютер. 
— Я не болею, — принялась она загибать пальцы, — я стала сильнее, я вижу в темноте… 
— Стала, — цепко повторил он. — Когда это произошло? 
— Когда бабушка упала, — не задумываясь, ответила Рокси. — Быть может, это всегда со мной было, но ждало своего часа. 
Не было ни укуса радиоактивного паука, ни чьего-либо еще. Рокси помнила этот день очень хорошо. После звонка Корделии она примчалась назад в Танорок, больше всего боясь опоздать, но бабушка была жива: лежала, увитая проводами и распятая на каких-то подпорках. 
К ней не пускали. Доктор все смотрел куда-то поверх головы Рокси, и она никак не могла поймать его взгляд. Она толком не помнила, как добралась домой, но среди ночи проснулась уже другой. 
— Это случилось сразу. Думаю, от шока, — пояснила Рокси. — Бывает же такое: под действием адреналина, в аффекте, люди могут куда больше обычного. Меня словно подбросило, потянуло… Я побежала в больницу, вскарабкалась по стене на четвертый этаж и забралась в открытое окно. Утром меня обнаружили в палате бабушки и вызвали копов, а она очнулась.
Через пару дней доктор повеселел и перестал прятать глаза, а еще через неделю бабушка, с аппетитом уплетая омлет, заметила, что цветы в ее палате не вянут. 
— Я Цветочница, — сказала Рокси. 
Это имя пришло в голову недавно, но ей понравилось. 
— Бабушке стало лучше рядом со мной. Когда она вновь начала ходить, доктор назвал это чудом. Я очень хотела помочь ей, и какие-то высшие силы дали мне эту возможность. 
Лютер снова задумчиво потер подбородок. 
— Но вообще-то моя очередь задавать вопрос, — спохватилась Рокси, и Лютер согласно кивнул. 
У нее на языке крутилась сотня вопросов! Как он стал вампиром, пьет ли кровь людей или обходится оленями, как приличные вампиры в романтических фильмах, сколько ему на самом деле лет… 
— Та женщина, Триша, — выпалила Рокси, — кто она? 
Его брови вновь удивленно поднялись. 
— Риелтор, — ответил Лютер. — Я хочу купить дом у озера. 
— Она смеялась, — недоверчиво напомнила Рокси. 
— Ей достанутся солидные комиссионные, — пожал он плечами. — Чем не повод для радости. 
 
— Ты врешь. 
Лютер тяжко вздохнул. 
— Это правда, но не вся, — нехотя признался он. — Я ее укусил. Потом внушил, что мы стали любовниками. 
— Но это не так? 
— Нет. 
— Ты можешь внушить что угодно кому угодно? — допытывалась Рокси. 
— Что угодно тому, чьей крови попробую, — ответил Лютер и зачем-то добавил: — До сих пор было так. Теперь спрашиваю я. Тебе понравились мои поцелуи? 
Кровь тут же прилила к ее лицу, и щеки загорелись от смущения. Рокси вскочила с кресла и отошла в глубь гостиной, но Лютер вдруг оказался перед ней, переместившись стремительно и бесшумно как кот. Она видела такое однажды: уличный котяра лежал на тропинке, млея под солнцем и всем своим видом показывая, что ему и дела нет до голубя, присевшего неподалеку, а потом взвился с места и через мгновение уже бежал с мертвой птицей в зубах. 
— Я хочу чай, ты будешь? — ляпнула Рокси, но потом опомнилась. — Наверное, нет. Но, погоди, ты же ужинал с нами… 
— Я не хочу чай, — ответил Лютер, а его ладони скользнули по ее спине. — Ты не ответила… 
Рокси облизнула губы и слабо кивнула, и Лютер не сдержал довольной улыбки, но, заметив выражение ее лица, тут же сжал губы, спрятав клыки. 
— Значит, ты правда вампир? — прошептала Рокси, пытаясь заглянуть ему в глаза, но увидела в темных стеклах очков лишь свое отражение: растерянное и напуганное. 
— Боишься меня? 
Она нервно засмеялась. 
— Немного. Но лучший способ победить страх — посмотреть ему в глаза. 
— Как правило, это лучший способ умереть, — возразил Лютер. 
Рокси упрямо подняла руки и сняла с него солнечные очки. Прежде холодные серые глаза превратились в две залитые кровью щелки. 
— Выглядит ужасно, — признала она, но липкий страх исчез, сменившись жадным любопытством. — Отчего это? Раньше твои глаза казались нормальными. 
— Пройдет, — сказал Лютер, возвращая очки на место. — Рокси… 
Он погладил ее мягкие волосы, склонился, но она высвободилась из его объятий и отошла на пару шагов. Лютер не стал ее догонять. 
— Бабушка возвращается, — сказал он, и вскоре входная дверь хлопнула. 
*** 
Конечно, никакой она не супергерой, и Лютер едва удержался от фэйспалма, услышав ее смелое заявление. Цветочница. Придумала же себе. Однако ее наивная вера в чудо умиляла и вызывала острую нежность пополам с жалостью, от которых он совсем отвык. Видно, все дело в крови рыженькой Триши — пока он сыт, голод притих, дав простор другим чувствам. 
— А какие у тебя слабости? — поинтересовалась Рокси, садясь в машину. 
Бабуле он наврал о срочных делах и удрал, прихватив ее внучку, пока миссис Медоу не заметила его кровавых глаз. 
— Забавно, — ухмыльнулся Лютер, трогаясь с места. — Я спрашивал о твоих сильных сторонах, а ты сходу ищешь способ меня убить. Разумно. Я бы на твоем месте тоже попытался обезопасить себя от угрозы. 
— Я не думаю, что ты мне угрожаешь, — с уверенностью возразила Рокси. — Ты бы мог укусить меня еще при встрече, если бы захотел. 
— О, я хотел, — протянул он. — Даже очень. 
— А сейчас? — поинтересовалась она. 
Лютер облизнул губы. Ее запах по-прежнему будоражил его ноздри, но после поцелуя все изменилось. Теперь он просто не мог рисковать, пока не разгадает ее полностью, и кровь Рокси — несомненно, восхитительная на вкус — под запретом. 
— Во-первых, я не голоден, — ответил он. — Триша. 
— Она жива? 
— Да. 
И вполне себе радуется жизни, если судить по оповещениям, что приходят на телефон о тратах с его карты. Серьги, туфли, сумочка... Так она выберет весь лимит. 
— Во-вторых, теперь я заинтересован в тебе по-другому. 
Ее сердце вновь подскочило и забилось быстрее, а вот его — застыло, не подавая признаков жизни. Он бы поцеловал ее прямо здесь и сейчас, но боялся вновь увидеть страх в ее прекрасных глазах. Он, конечно, не принц, но и не совсем чудовище.