Конторщица 5 (СИ)

— А что, работники разве не пользуются Ленинской комнатой? — задала Кашинская тот вопрос, которого я так боялась.
— У нас же здесь ремонт был, — дипломатично увильнула в сторону я, продолжая тщетно терзать заевшую форточку, — потом краска долго сохла. Теперь, я надеюсь, с вашим приходом работа в Ленинской комнате наладится.
— Конечно, — кивнула Кашинская и осторожно прошлась по газетам, застилавшим посередине свежевыкрашенный пол.
— Вы здесь пока обустраивайтесь, — вздохнула я и указала на небольшую комнатку сбоку, — вон ваш кабинет. Там все материалы. План с мероприятиями — на столе. Я сейчас скажу Зое Звягинцевой, она придет. Обсудите с нею ваш график на ближайшие две месяца И покажете потом мне.
— Она тоже в отделе пропаганды?
— Да нет, она у нас на общественных началах, — вздохнула я, — активистка она у нас на предприятии. А так-то Зоя в отделе кадров трудится.
— А кто тогда у меня в отделе? — спросила Кашинская, смягчив вопрос приятной улыбкой.
— Понимаете, как такового отдела у нас нет. Есть должность, но это не совсем то… — замялась я. — Как бы вам объяснить… товарищ Иванов… он совмещал…
— Я всё понимаю, — кивнула Кашинская, — в смысле понимаю, что именно он совмещал. Но я-то не так. Не оттуда. Поэтому хочу сразу расставить точки над «i». Чтобы знать, на кого можно рассчитывать.
— Это правильно, — похвалила её я, вспомнив, как меня, словно щенка в омут, бросили на должности заместителя без каких-либо объяснений и поддержки, и как пришлось воевать со всеми. — Но я всегда на месте, Татьяна Сергеевна. Так что любую помощь и поддержку мы вам окажем.
Вернувшись к себе, первым делом я вызвала Зою. Как и обещала Кашинской, нужно озадачить её и отправить в Ленинскую комнату: сентябрь только начался, а отчёты по мероприятиям уже требуют. Вот пусть и займутся вместе.
Кашинская произвела на меня вполне благоприятное впечатление, очень надеюсь, что работу она покажет хорошо и с коллективом сработается.
Пока Зоя не спустилась, я решила быстренько накидать план для Марлена Ивановича по обучению кадров. Зарывшись в инструкции и приказы, я вздрогнула, когда в дверь раздался громкий стук.
— Заходи, Зоя! — крикнула я, торопливо допечатывая последний абзац, пока не забыла мысль.
Но это была не Зоя. В кабинет заглянула Репетун.
— Лидия, можно? — спросила она.
У меня совершенно не было лишнего времени, но отказывать было не удобно:
— Да, но, если быстро, — вздохнула я, отрываясь от недопечатанного листа. Проклятая идея по подготовке кадров сразу же вылетела из головы.
— Я быстро, — кивнула Репетун. — Спрошу только.
— Давай, — разрешила я. После того случая с подставой Барабаша и последовавшей совместной пьянкой у меня на Механизаторов, наши отношения были какими-то непонятными — мы и подружками ещё не стали, но и просто коллегами уже не были. Так, серединка на половинку. Возможно, это называется словом «приятельница», не знаю, как правильно.
— А это правда, что ты на Москву намылилась? — в лоб задала вопрос она (наедине она обращалась ко мне на «ты»).
— С чего ты взяла? — удивилась такой осведомлённости я.
— Да так, слухи, сплетни, — неопределённо отмахнулась Репетун.
— Не могу тебе ничего конкретно ответить, — пожала плечами я. — Я сплетни не собираю. И бегать опровергать их не собираюсь.
— Да я всё понимаю, — усмехнулась Репетун, — не кипятись. Просто если ты надумаешь двигать на Москву, то возьми и меня с собой, пожалуйста. Очень тебя прошу.
Не дожидаясь моего ответа, она выскочила из кабинета, оставив меня в глубокой задумчивости.
Допечатать злосчастный абзац опять было не судьба — в кабинет вошла Зоя.
И вид у нее был решительный.
Она с размаху плюхнулась в кресло напротив и выразительно уставилась на меня большими грустными глазами. В воздухе запахло проблемами.
— Значит так, Зоя, — я решила не давать ей инициативу, а то сейчас начнётся, — записывай. Первое. Идёшь к Кашинской. Татьяна Сергеевна Кашинская, я её к вам приводила знакомить.
 
Зоя кивнула.
— Она у нас вместо Иванова. Так вот, идёшь к ней, и вы до обеда составляете план мероприятий на сентябрь и октябрь.
— Но нужно же на квартал.
— Знаю, — согласилась я, — но хочу посмотреть на неё в работе. Так что давай сперва на два месяца.
Зоя опять кивнула.
— После обеда придёте обе ко мне. С планом. — Я заглянула к себе в блокнот. — Ага… ну на сегодня пока всё, можешь идти работать.
Но Зоя даже не пошевелилась, поудобнее устраиваясь в кресле (я уже несколько раз хотела заменить эти, доставшиеся от Урсиновича кресла, на жесткие стулья, а то выпроваживать посетителей всегда ох как трудно).
— Что-то случилось? — со вздохом прервала паузу я.
Зоя смущённо замялась:
— Лида, я не знаю, что делать, — плаксиво начала она, — он детей мне не отдает… и развод требует…
— Ну, так, а что ты хотела? — пожала плечами я, — ты же сама недавно просила в село их отправить.
— Но я тогда совсем потеряла голову от любви! — всхлипнула Зоя.
— А где гарантия, что ты опять не потеряешь? Повторно? — безжалостно ответила я. Зоя уже изрядно заколебала меня своими проблемами, половина из которых существовали исключительно у неё в голове.
— Лида-а-а-а… — заныла она, — Ну, что мне делать?
— Всё зависит от того, что ты сама хочешь.
— Не знаю! Не знаю я уже, чего я хочу! — разрыдалась Зоя, закрыв лицо руками, плечи её затряслись.
— Ну, а если ты сама не знаешь, то, что тебе могу посоветовать я?
— Что мне делать, Лида-а-а? — пошла по второму кругу Зоя.
Я вздохнула. Ну не выгонишь же её в таком состоянии. Да и не отстанет она. Придётся оказывать посильную психологическую помощь:
— Значит так, — сказала я. — ты готова слушать мой ответ, или так, порыдать просто зашла?
— Готова, — высморкалась Зоя.
— Тогда слушай. Первое. Успокойся. Дай себе дня два. Или три. Просто на то, чтобы прийти в себя. Лучше возьми отгулы. Или больничный. И езжай в деревню, на природу куда-нибудь, в лес. Можно на огород к матери, если задалбывать разговорами не будет. Ты должна полностью перезагрузиться.
— Что сделать? — не поняла Зоя. В этом времени еще не знали таких методик и слов.
— Очистить свои мысли от тревог и успокоиться, — пояснила я.
— Но я не могу успокоиться, — завелась Зоя, — он же не отдает мне детей…
— Зоя! Ты меня слышишь? Я говорю тебе, как сделать. Давай ты сначала сделаешь это. А потом будешь меня перебивать.
— Извини, я не перебиваю, просто я…
— Дальше. В деревне, на природе, ты просто думай. Думай о том, чего от этой жизни хочешь именно ты. Потом, возьми листок бумаги и выпиши все свои мысли, желания и фантазии. Даже самые-самые фантастические.
— Ага, типа я хочу на луну, — фыркнула Зоя.
Хорошо, хоть рыдать перестала.
— Можешь и про луну, если надо, — кивнула я. — Записываешь всё это в столбик. А потом, когда всё-всё-всё запишешь, сядь и подумай. К примеру — почему тебе хочется именно на луну? Может быть причина не в луне, а в том, что тебе хочется одиночества? Или же наоборот — признания от коллег за геройское освоение Луны, или же острых ощущений или что-то ещё подобное. Поняла?
Зоя кивнула.
— И вот когда ты возле каждого своего желания определишь настоящую причину, причем делать это надо честно, даже если правда нелицеприятна и от неё стыдно. Пишешь только правду. Всё равно никто, кроме тебя, этот листочек не увидит. Так вот, когда ты поймёшь, чего хочешь, сходи погуляй. В лес, в поле, по дороге. Одна. И думай. Ходи и думай об этом своём желании. Если после прогулки оно тебе не кажется дурацким, значит вот оно, ты нашла истинную свою мечту и цель. Это понятно?
— И зачем это всё мне?
— Потому что, когда ты поймёшь, чего хочешь именно ты, тебе будет легче выстроить план по выполнению этого. Так ясно?
— Вроде ясно.
— А потом начинай писать варианты, как всё это выполнить. Если сама не справишься, приходи, помогу. Договорились?