Фантом. Последние штрихи
Понимаешь, Нед, ты смотришь на что-то и думаешь, что все об этой штуке знаешь. Ты можешь быть так уверен в своей правоте, что сердце у тебя выскакивает из груди и ты двух слов связать не можешь. Но вдруг ты ошибаешься, на все сто процентов. Самое важное – помнить, что любому явлению существует объяснение. Мы можем его не знать или не понимать полностью, но это не значит, что все наши домыслы – правда. Мы просто еще не нашли истинное объяснение, оно скрыто от нас и ждет, когда же мы его отыщем.
Ты спросил меня, верю ли я в привидения и фантомы, и вынужден признаться, что нет, не верю. Многие люди верят в них, даже взрослые. Может, я ошибаюсь, но за многие сотни лет никто так и не представил неоспоримого доказательства их существования. Почему же? Думаю, потому что их просто не существует, как бы людям ни хотелось обратного. Разве не здорово поболтать с другом или родственником после его смерти? Мне хотелось бы поговорить со старшим братом Джимом. Я был совсем маленьким, когда он погиб в Корее. Но одного нашего желания недостаточно, и, если мы воображаем что-то, оно еще не становится реальностью.
То же самое касается и магии. Все любят хороших фокусников, но, чтобы понять, что происходит на самом деле, надо найти объяснение их трюкам. Помнишь, как много лет назад тысячи людей восхищались великим Гудини? Его заковывали в цепи, надевали наручники, и перед тем, как фокусника опускали в аквариум, жена целовала его, словно на прощание. На самом деле, у нее во рту был ключ, и, когда она целовала его, этот ключ оказывался во рту у Гудини. Так у него и получалось чудесным образом освободиться. Но это никакое не чудо и не магия. Всего лишь ключ.
Это и нужно искать, когда тебе кажется, что ты столкнулся с чем-то странным или жутким – объяснение. Можно пару часов сидеть, уставившись в небо, и рано или поздно увидеть что-то необычное. Пятно света необычной формы или цвета. Но значит ли это, что мы видели летающую тарелку с другой планеты? Ну, вероятность есть, но весьма небольшая, правда? Скорее всего, это будет реактивный самолет, летящий в вышине, или зависший над горизонтом вертолет, или метеорит, или один из орбитальных спутников, да и вообще что угодно – хоть отсвет прожектора на темном облаке. Возможно, все эти объяснения не так интересны, как гости с других планет, но так обычно и бывает. Самое простое и банальное объяснение оказывается верным.
Скажу тебе еще кое-что, Нед. Ни одно объяснение не сделает то, что ты испытываешь, менее особенным. После той ночи в Буффало я смотрел на луну тысячи раз, и она больше никогда не была такой же огромной, как тогда. И вряд ли будет. Та луна и та ночь навсегда останутся для меня особенными, потому что никто не видел в них то, что видел я. И даже тот факт, что я ошибался, этого не изменит. Понимаешь, о чем я?
– Да, – с сомнением ответил Нед.
– О’кей?
– О’кей. Спасибо, пап. – Нед мог многое возразить. А как же необъяснимые НЛО, как же люди, которых привидения или полтергейсты выгоняют из домов, как же люди, которые просто исчезают при невыясненных обстоятельствах? Но его отец сказал все, что хотел, и Нед решил, что лучше ему не перечить. – Пойду посмотрю телевизор.
Майкл смотрел улыбаясь, как сын идет через лужайку к дому.
«Эх, а какую речь толкнул», – думал он. Но, возможно, удалось донести до мальчика хоть что-то. Если получилось достучаться до него или хотя бы до его подсознания, этого будет достаточно. «С ребенком все нормально, – убеждал себя Майкл. – Мне бы хоть крупицу его воображения. Пускай наслаждается им, пока может. Жизнь слишком быстро становится обычной. После того, как Нед увидит свой первый эротический сон, вся эта чепуха улетучится у него из головы».
Линда вышла из задней двери и направилась к нему. Майкл в очередной раз увидел, какой привлекательной может быть его жена. В шортах и легкой летней блузке она выглядела соблазнительно. В этой женщине все еще можно было увидеть призрак девятнадцатилетней студентки, чье появление, бывало, сразу вызывало у него эрекцию (ужасно неловко). Если бы не изнуряющая жара, Майкл был почти готов погнаться за ней до самой спальни.
– Ну и переговоры вы тут устроили.
– Просто поговорили, как мужчина с мужчиной.
– Рассказывал сыну о своих коварных бывших?
Майкл усмехнулся:
– Не настолько как мужчина с мужчиной.
– Ты так активно жестикулировал. Декламировал «Кремацию Сэма МакГи» [9]?
– Нет, просто разбирался со слабыми местами в теории относительности.
– Я люблю тебя, Майкл.
– Хорошо, потому что я тоже тебя люблю.
12. Существует магия… и магия
– Так-так-так, – воскликнул Мутный. – Неужели это Головастик собственной персоной?
– Привет.
Нед застенчиво улыбнулся. Мутный держал в одной руке электрический миксер, а во второй – венчики от него. Лузгарь с банкой пива в руке откинулся на спинку кресла, его лицо затенял козырек бейсболки. Он приоткрыл один глаз, посмотрел на Неда и снова его закрыл.
– Думал, твой папочка запретил тебе со мной видеться, – сказал Лузгарь.
– Нет. С чего бы?
– Он приходил сюда несколько дней назад.
– Правда? – удивился Нед. – Зачем?
– Поздороваться и представиться. Кажется, это было на прошлой неделе. Я боялся, что ему не понравилось то, что он увидел, и он запретил тебе сюда приходить.
– Нет, он мне ничего такого не говорил. Я даже не знал, что он приходил.
– Так где ты был? – спросил Мутный.
– Дома.
– Дома, значит?
– Меня наказали, – признался Нед.
– Наказали? За что?
– На прошлой неделе я ходил на холм посмотреть развалины отеля.
– Ты ходил туда? Один?
Мутный выглядел удивленным, а Лузгарь сдвинул кепку на затылок и начал слушать внимательнее.
– Да, и я поздно вернулся домой, весь перепачканный и с парой царапин, мама и папа разозлились, и мне несколько дней пришлось сидеть дома.
– И правильно сделали, что разозлились, – сказал Мутный. – Ни в коем случае не ходи туда, Головастик. Никогда.
– Там опасно, – вторил ему Лузгарь. – Ты мог сломать ногу и застрять там, и никто бы не услышал твоих криков о помощи.
– Знаю, знаю, – согласился Нед; его голос звучал чуть ли не восхищенно.
– Я и правда чуть там не застрял. Никогда не видел такого потрясающего места.
– Провалишься в один из ихних садов, – предостерег его Лузгарь, – никогда не выберешься.
– Знаю, там как в джунглях.
– Хуже, – сказал Мутный.
– Зачем вообще нужны были все эти изгороди?
– Это были сады.
– Каких садов там только не было, – продолжал Лузгарь, – например, в одном росла трава, как войдешь, аромат – что твои духи. Другой засадили одним цветком, только одним, так, что когда в нем гуляешь, то пропитываешься запахом. А в третьем саду еще что-нибудь, и так далее. Все они были разные, кто знает, зачем это все.
– В свое время эти сады были диковинкой, – перебил его Мутный. – Белые приезжали отовсюду, и им так там нравилось, что они возвращались еще и еще. Они кучу денег платили за проживание в отеле. – Он покачал головой, словно его до сих пор это забавляло. – Во времена его расцвета, конечно же.
– Некоторые изгороди там в форме разных фигур, например, там был прямоугольник, – сказал Нед.
– Наверное, это бывший теннисный корт, – предположил Лузгарь.
– Да?
– Там много всякого такого было.
– А другая изгородь образует круг, и там был булькающий звук, и из центра идет пар. Но там все заросло, и я не смог разглядеть.
– Я, кажется, догадываюсь, что это, – сказал Лузгарь.
– Что?
– Просто грязь.
– Грязь?
– Именно. Я слышал, у них там была какая-то яма с горячей грязью и паром, шедшим из-под земли, типа гейзера. Говорят, гости раздевались догола, забирались прямо в эту горячую грязь и валялись в ней, покуда хватало сил.
– Как «Джорджийские кабаны» [10],– ухмыльнулся Мутный.