"Фантастика 2023-162", Компиляция. Книги 1-21 (СИ)

В итоге, на этот раз все получилось наоборот. Я перепутал слова в заклятиях, и мой доклад вышел на редкость скучным, обыденным. Родился, жил, писал, эмигрировал, раскаялся, умер. Вот и все.
С поклоном приняв жидкие аплодисменты, и это после обычных оваций, я передал слово следующему докладчику. Пулей слетев с импровизированной трибуны я сел так, чтобы хорошо видеть прекрасную незнакомку. Когда вся болтовня закончилась, и народ отправился в буфет выпить по бокалу вина, я незаметно втерся в компанию девушек. Не помню, о чем мы тогда говорили. Скорее всего, несли чепуху. Тем не менее, я узнал, что зовут ее Ольга, она будущий биолог, кстати, тоже вечерница, и обожает стихи. В те годы книжного дефицита, не каждый мог похвастаться тем, что хорошо знает творчество Северянина, Надсона или Майкова, мне же мои «левые» заработки позволяли покупать даже безумно дорогого Сойкина.
Пытаясь завоевать внимание Ольги, я раскрыл закрома своего книжного шкафа и университетские девы были просто ошеломлены моей коллекцией. А уж то, что я давал читать такие раритеты, было и вовсе удивительно. Хорошо, что моя мать ничего не понимала в книгах и не могла оценить их истинную стоимость. Представляю, как вытянулось бы ее лицо, если бы она узнала, что ее сын, зарабатывающий девяносто рублей в месяц, может легко выложить полторы тысячи за «некупированный» сборник Саши Черного.
Естественно, в свете моих заработков и знаний магии, я не желал работать, а специальность инженера-конструктора мне была особенно противна, хотя черчение я всегда сдавал на отлично. Еще в школе Тогот выдрессировал меня, а после крученых пентаграмм и различных колдовских узоров, машиностроительное черчение казалось детской забавой.
Однако знание магии сотворило со мной еще одну злую шутку: встретив Ольгу, я принял ее не за ту кем она была в действительности, а почему-то наделил ее чудесными свойствами, которыми она вовсе не обладала. Уже потом, много лет спустя я понял, что это была довольно своенравная и ограниченная девушка. У нее был ухажер, иначе и быть не могло. Какой-то пэтэушник. Но это я узнал потом, а тогда, при первой встрече, я влюбился в Ольгу как последний лопух. Я даже сделал то, чего делать и вовсе не следовало. Я приоткрыл перед ней часть своей тайны.
Как-то гуляя с ней, на третьем или четвертом свидании, я применил несколько заклятий. Изменил реальность. И вмиг холодный дождь прекратился, хмурые тучи поднялись к краю небосвода, а откуда-то издали от самого горизонта, вдоль Невы, ударили алые лучи тонущего в заливе солнца. Мир преобразился… Тогда я был наивным, неопытным юношей. Нет, конечно я мог предоставить действовать Тоготу, но… Но как я мог разделить с кем-то свою любимую!
Мы оказались в одной постели. Я не доставил ей наслаждение, а скорее измучил… Я искал чего-то сложного и возвышенного в простом, там, где этого вовсе не было нужно.
Тогот прикрыл меня. Благодаря его чарам мать так и не узнала, что в ту ночь у меня была гостья.
Но ночь пролетела, словно быстрокрылая птица. Вздохнув с облегчением, Ольга вырвалась из моих объятий и улетела, улетела навсегда. Я сразу понял – она не вернется.
Тогот пытался помочь мне своими советами, но я не желал слушать покемона. В тот день мы впервые крупно поссорились. Из меня вовсю лезла романтическая чепуха, а Тогот пытался хоть как-то меня отрезвить, но я не слушал. Он пытался втолковать мне, что Ольга всего-навсего простая шлюшка, ищущая остроты ощущений, а я не верил. Весь мир рисовался в радужных красках.
Я несколько раз звонил ей, но она под тем или иным предлогом отказывалась от встреч.
– Ты не устроил ее в постели, и чего ты от нее хочешь? – твердил Тогот.
– При чем тут постель! – покрываясь красными пятнами возражал я. – При чем тут это! Пойми, она прекрасна…
Я закрывал глаза и вновь видел ее тело, извивающееся на белоснежных простынях.
Через неделю я не выдержал, решил поехать к ней, встретить ее после работы, попробовать объясниться. Сказать ей то, что я не мог сказать по телефону.
 
Я прождал до полпервого ночи. Я не ругал ее, а клял себя за малодушие. Я не нашел в себе силы уйти.
Она приехала на мотоцикле, по-американски обвив ногами талию какого-то дылды. С ними приехали еще две парочки, тоже на мотоциклах. Чертовы байкеры! Они были навеселе, громко что-то обсуждали, перебивая друг друга… Я вышел навстречу им из парадной. В тот миг я не знал, что делать. В один миг рухнули все иллюзии, сгорели романтические дворцы. Да, Тогот был совершенно прав, а я как последний придурок распустил слюни.
– А это еще кто? – удивился спутник Ольги. – Я что-то не помню, чтобы такой урод жил в этом подъезде, – он смерил меня уничтожающим взглядом и плюнул в мою сторону.
Но я словно ничего не замечал. Как загипнотизированный я сделал несколько шагов по направлению к Ольге. Она соскочила с мотоцикла, приблизилась ко мне. Чуть раскрасневшееся лицо, разметавшиеся волосы, сверкающие озорными искорками глаза.
– Ну, привет. Чего приперся? Я же сказала, чтобы ты не приезжал.
– Но… – начал было я. Слова застряли в глотке, я не мог ничего сказать.
– Так это и есть твой поэт? – поинтересовался спутник Ольги подходя к нам. Он был как минимум на голову выше меня, много шире в плечах. Грубое лицо, наглый взгляд. Он видел перед собой клопа и собирался мимоходом его раздавить. – Сейчас он у нас огребет п…дюлей, – и озорно усмехнувшись он подмигнул своим товарищам.
А Ольга…Она лишь потупила взгляд и отступила в сторону, чтобы не мешать своему дружку.
– Ольга… – начал было я, но страшный удар в челюсть опрокинул меня на землю.
Не знаю, помогал ли мне в ту ночь Тогот или нет, но скорее я действовал сам, чисто автоматически. Грохнувшись на бетон, я словно очнулся, розовые очки слетели, разбившись на сотни маленьких осколков. Где-то внутри меня сработала пружина. Передо мной враг, сказал я себе и пошел в бой.
Драку я помню очень смутно, но знаю точно, больше ни одного удара я не пропустил. Трое против одного. Когда запахнув плащ я направился в сторону шоссе, где в это время еще можно было поймать машину в центр, позади на асфальте осталось три тела. Я знал, что не убил их, но в ушах у меня стоял хруст костей и пронзительный женский визг.
После этого я не видел Ольгу семь лет.
* * *
Батюшка подошел и осторожно потряс меня за плечо.
– Оставь, ей уже не поможешь.
Я поднял взгляд и замер, как молнией пораженный. Странный однако, этот батюшка. Он не принял ни малейшей попытки прочитать молитву над убитой. Но в тот миг, все еще потрясенный нелепой смертью Ольги, я не обратил на это внимания.
– Пойдем, – позвал батюшка. Выудив из недр своих одеяний фонарик он обшарил лучом помещение. Мы находились в небольшом зале. Прямо напротив двери открывался зев главного коридора. Он был перегорожен опрокинутыми столами. Видимо оттуда и стреляли. Значит, нас ждали.
Справа и слева поднимались две лестницы, соединяющиеся наверху балконом, от которого, перпендикулярно нижнему, расходились коридоры.
– Ну, пойдем, посмотрим, кто в нас стрелял, – пробасил батюшка, вновь одобряюще похлопав меня по плечу.
– Угу, – угрюмо отозвался я.
Осторожно положив тело Ольги на пол, я последовал за батюшкой в сторону импровизированной баррикады.
– Иди спокойно, впереди никакой опасности нет, – подбодрил меня Тогот.
– Ты бы лучше Ольгу подстраховал, – огрызнулся я.
– Пытался. Но она ничего слушать не хотела. Сама под пули рвалась, словно смерти хотела.
– Не говори ерунду. Что, по-твоему, она сюда явилась, чтобы сдохнуть поскорее?
Но Тогот так и не ответил. Отец Михаил схватив меня за плечо, хорошенько встряхнул.
– Эй, парень, ты это брось. Хватит под нос бормотать, а то и вовсе свихнешься.
Пригнувшись, осторожно оглядываясь по сторонам, готовые в любой момент открыть ответный огонь, мы пересекли зал. За импровизированной баррикадой из столов лежало два тела. Они были кем угодно, но только не монахами, ростом со Шварцнегера, в камуфляжной форме они напоминали плохих наемников из дешевого голливудского боевика.