Грехи. Книга 1
– Мама! – Элен заглянула в глаза матери.
– Что, моя маленькая?
– Папа скоро придет?
На глаза матери навернулись слезы, и она вытерла их ладонью. Из детской наверху раздался плач маленькой Мари: она проголодалась или была мокрой.
– Ступай наверх, – отстранилась мать. – Поднимись и одень Мари потеплее: в синий шерстяной костюмчик и теплое пальтишко, – а потом спускайся с ней вниз. Да побыстрее!
– Мы куда-то уезжаем, мама?
– Мы едем путешествовать.
Глаза Элен заблестели. Путешествовать! Просто сказка какая-то!
– Мы поедем на поезде, мама? О, пожалуйста, давай поедем на поезде! Мне так нравится ездить на поезде!
– Да, моя маленькая, – шепнула ей мама, – мы поедем на поезде, но нам надо спешить, иначе мы опоздаем.
Элен обняла мать и тесно прижалась к ней.
– Я быстро, – пообещала она и заторопилась в детскую.
Завидев ее, Мари перестала плакать и ее розовое личико озарилось улыбкой. Глаза у малышки были огромные, блестящие и голубые, как у матери.
Мари смеялась и вырывалась, пока Элен одевала и застегивала ее. Обычно на смех Мари Элен отвечала смехом," но сегодня ей было грустно.
С Мари на руках она наконец спустилась вниз. Мать в коричневом теплом зимнем пальто ходила по прихожей. Мишель и Эдмонд молча стояли в стороне. У каждого из них в руках было по большой плетеной корзине брюквы. Элен застонала: она ненавидела брюкву.
– Она идет! – вновь выглянув в окно, воскликнула мать. – Катрин идет!
Сестре Элен Катрин было тринадцать лет, но выглядела она гораздо старше. Большие карие глаза, каштановые волосы до плеч – в общем, совсем взрослая девушка. Элен не раз замечала, как мужчины на улицах бросали на ее сестру восхищенные взгляды.
Войдя в дом, Катрин остановилась и молча обвела всех недоуменным взглядом.
– Вы куда-то собираетесь? – спросила она.
– Да, собираемся, и все без исключения! – истерично закричала Мишель. Ее необъятная грудь заколыхалась от нервного возбуждения. – Беги к себе и оденься потеплее. Нельзя больше медлить ни минуты!
– Да что случилось-то? – спросила Катрин. – Что случилось?
– Не важно! – раздраженно отрезала Мишель. – Делай как тебе говорят! Одевайся потеплее, да побыстрее.
Катрин перевела вопрошающий взгляд на мать, но та только молча кивнула.
Через две минуты они были готовы покинуть дом.
– Быстрее! – нервничала Мишель. – Пойдемте через сад!
Уже в дверях кухни Элен вдруг вспомнила, что забыла куклу.
– Антуанетта, – сказала она Эдмонду. – Я забыла Антуанетту!
– Оставь, – оборвал ее Эдмонд. – Это всего лишь кукла.
– И вовсе не кукла, – сердито парировала Элен. – Она мой друг!
Мама нежно дотронулась до ее плеча:
– У нас нет времени, маленькая. Мы заберем ее позже.
Элен застыла на месте.
– Я хочу Антуанетту! Прямо сейчас. Я никуда без нее не поеду!
Мишель закатила глаза и, угрожающе замычав, посмотрела на мать.
Та тяжело вздохнула.
– Ну хорошо, – сказала она. – Только побыстрее.
Элен бросилась в детскую. Она ни за что не оставит Антуанетту одну. Ни за что на свете! Эту куклу мама подарила ей на день рождения. Схватив Антуанетту, девочка прижала ее к груди. В это время на улице заурчал мотор. Элен подбежала к окну, раздвинула тюлевые занавески и посмотрела вниз.
Сопровождаемые эскортом мотоциклистов, блестящий черный «даймлер» и несколько серых грузовиков подъехали к парадной двери. Передние крылья машины украшали два флага. Точно такие же были развешаны по всему Парижу, словно немой укор поражения и унижения французов.
Сердце Элен оборвалось. Боши!
Ее охватил внезапный страх: они пришли за ней! И все потому, что она плюнула им вслед.
Борта грузовиков с шумом откинулись, солдаты быстро спрыгнули на мостовую и выстроились в шеренгу вдоль тротуара. Элен принялась считать их, но скоро сбилась. По крайней мере солдат двадцать. Перед строем застыли люди в черных мундирах с серебристой отделкой и в начищенных до блеска сапогах. Их было трое. Отрывистый лающий приказ – и часть солдат в сером бросилась к двери, другие побежали вдоль улицы, свернули за угол и исчезли из виду.
– Элен! – позвала мама. – Быстрее! Быстрее! – В ее голосе слышался страх.
Девочка отошла от окна и стала спускаться по лестнице.
– Быстрей! – взвизгнула Мишель, стоя на первой ступеньке лестницы. – Да поторопись же, маленькая негодница! – Мишель была в панике. Грубо схватив девочку за руку, она потащила ее вниз, не переставая шептать молитвы.
И в ту же минуту в дверь забарабанили. Мама вскрикнула и застыла на месте. Дверь затрещала, но выдержала.
– Бежим! – закричала Мишель, обращаясь к матери. – Нельзя терять ни секунды! Вы что, забыли о маленьком?
Мать вышла из оцепенения и шагнула вперед. Элен бросилась на кухню, испуганно оглядываясь на дверь. От нее уже с шумом отлетали щепки. Да, напрасно она вернулась за Антуанеттой.
Отдав Мари Катрин, мать осторожно открыла кухонную дверь и выглянула наружу. Солдаты! Везде были солдаты.
Вскрикнув, мать быстро закрыла дверь и заперла ее на засов.
– Боши, – прошептала она.
Мишель в ужасе посмотрела на маму и выпустила корзину из рук. Корзина с глухим стуком упала на пол, брюква рассыпалась по полу, но никто не обратил на это никакого внимания.
– Дети, – прошептала мама. – Куда бы нам спрятать детей?
– Не знаю, – растерянно ответила Мишель. – По-моему, во всей Франции не найдется места, куда можно было бы спрятаться от бошей…
Кухонная дверь угрожающе затрещала, готовая вот-вот рассыпаться. Мишель вскрикнула и стала креститься. Мари заплакала.
– Тише, маленькая, – успокаивала Катрин сестренку, нежно баюкая ее. – Тсс…
Мать в отчаянии оглядывалась по сторонам.
– Должно же быть какое-то место… – Голос ее дрожал.
Они вернулись в столовую. Антуанетта выпала из рук Элен, но она даже не заметила.
– Ну конечно же! – внезапно закричала Мишель. – Кухонный лифт!
Красными пухлыми руками она стала подталкивать детей к лифту. Тяжелые дубовые створки с оглушительным скрипом раздвинулись, и Элен тотчас вспомнила, как они играли в этом лифте в прятки.
Однажды Мишель застала их за этим занятием и больно надрала всем уши.
– Вы что, совсем глупые? – спрашивала она тогда. – Решили себя угробить? Этот лифт – ровесник нашей революции! Пол совсем прогнил, а трос вот-вот оборвется! Что, захотелось упасть в шахту и разбиться?
И вот сейчас она приказывала им лезть в лифт, против чего боролась многие годы. Элен ничего не понимала. Неужели Мишель окончательно сошла с ума? Или весь мир уже перевернулся?
– Лезьте туда! – приказала Мишель. – Все без исключения!
Передав Мари маме, Катрин залезла первой. За ней последовали Эдмонд и Элен. Мама снова отдала Мари Катрин; под тяжестью детских тел пол затрещал.
– И чтобы ни звука! – предупредила Мишель и погрозила пальцем перед их носами. – Услышу хоть один звук – выпорю всех четверых.
Элен в испуге отпрянула.
Просунув в лифт дрожащую руку, мать нежно погладила всех по головкам и перекрестила. В глазах ее уже не было страха – наоборот, взгляд стал твердым и смелым, а на губах заиграла печальная улыбка.
– Эдмонд, – ласково сказала мама. – Сын мой, будь сильным, как твой отец, место которого ты сейчас займешь. И ты, Катрин. Вы самые старшие и должны заменить меня. Позаботьтесь об Элен и маленькой Мари. Если выживете, постарайтесь все поскорее забыть, а когда опасность минует… бегите. Ваша тетя Жанин – хорошая христианка. Она живет в Сен-Назере, что расположен в устье Луары на Бискайском заливе. Не знаю как, но постарайтесь добраться до тети Жанин. Господь простит вас за все, что вы сделаете, добираясь туда. Там должны скоро высадиться англичане и американцы. Они не такие свиньи, как боши. Вот увидите, не пройдет и года, как они вышвырнут их из Франции и будут гнать до самого Рейна.
Крак! Входная дверь с оглушительным стуком упала на пол. Элен подпрыгнула от испуга. Мать быстро оглянулась.