Богоборец (СИ)
Разумеется, все присутствующие тоже захотели увидеть что-то по-настоящему страшное. Акулине, кажется, стало неловко: очень уж проникновенную речь произнесла Кера — такого от неё никто не ожидал. Теперь сестра старательно прятала ото всех глаза, и смущалась. Знаю такое состояние — вроде бы уже и глупо обижаться, но всё ещё по инерции неприятно. Мне остро захотелось поблагодарить Керу — уверен, у меня бы не получилось так ловко «извиниться».
Под словом «вниз» Кера имела ввиду последний этаж. Сейчас, когда часть этажей подземелья были оборудованы локомобилями, дорога не заняла много времени — всего через час мы уже находились на предпоследнем этаже. Дорогу вниз преграждал довольно внушительный пост охраны.
— Меня дальше ни под каким видом не пускали, — объяснила всё ещё насупившаяся Акулине. — И даже отказались рассказывать, что там внизу, а узнать у кого-то ещё я не смогла — все молчат, как воды в рот набрали. Только охранники говорят, что там страшно, а больше — ничего.
— Вот сейчас и покажу.
Я видел, как забеспокоились Петра и Доменико. Плохо они ещё знают Керу. Судя по всему, ничего по-настоящему опасного там быть не может — иначе сестру она сюда бы не повела. Как бы там ни было, богиня относится к девушке с удивительной нежностью, что, на самом деле, крайне удивительно. Причём, по-моему, даже для неё самой.
Нижний этаж оказался пуст — просто кажущееся бесконечным пустое пространство, расходящееся в стороны.
— Это основа, — начала объяснять богиня. — С этого места начинается город, его фундамент. Те, кто его построил, начали отсюда.
— Не с поверхности? — удивился я.
— Конечно, нет! — даже возмутилась моей недогадливостью богиня. — Как по-твоему это возможно, построить столь огромное сооружение под землёй без поддержки? Нет, это место строилось именно отсюда. Вверх, как дерево.
— Интересно, как далеко простирается этот этаж? — прошептал Доменико. — И что там дальше, внизу.
— А вот это самое интересное, — криво ухмыльнулась богиня. — То, что там внизу. Сам-то этаж ничего необычного, вы видите его весь.
— В смысле? — я тоже не выдержал. — Хочешь сказать, что там, в темноте, сразу стены?
— О чём ты? — кажется, у меня сегодня судьба такая — видеть на лице у Керы жалостливое выражение, — Какие стены? Это пространство просто повторяется. Много раз. Если будешь долго идти в одну сторону, вернёшься сюда же. Это как зеркало.
Ничего общего с зеркалами я тут так и не увидел, но решил поверить богине и не переспрашивать, чтобы не нарываться на ещё один жалостливый взгляд.
— А почему здесь так… плохо? Как будто кто-то страдает. Мучается. Мне кажется, я слышу непрерывный крик боли. — Акулине стояла, обхватив себя за плечи и дрожала мелкой дрожью, на бледном лице выделялись огромные глаза.
— Ага! Чувствуешь! — довольно ухмыльнулась богиня. — Вы все чувствуете. А вот он, — она указала на меня, — слишком толстокож.
У меня действительно никаких неприятных ощущений не было. Даже странно. Судя по тому, как понижают голоса мои друзья, для них тут действительно слишком гнетущая атмосфера, а я… ну да, темно, тихо. Голосов, правда, никаких нет. А так, обычное подземелье. Даже воздух, как и везде в Кронурбсе, вполне свежий и приятный на вкус. Я ещё раз обвёл взглядом спутников, и только теперь обратил внимание на Агнию. Тартарцы, естественно, услышав, что кому-то собираются показывать что-то интересное, просто не могли упустить такую возможность. Теперь и Комо и Гаврила вместе с остальными чуть подрагивали от страха, с опаской косясь на тёмный провал, ведущий в совсем уже неизвестные глубины. В общем, вели себя вполне сообразно моим ожиданиям, в отличие от рыжей Агнии, с которой явно было не всё в порядке. Девушка замерла, не дыша и закрыв глаза. Из-под опущенных век по бледным щекам текли кровавые слёзы. Ей явно было очень паршиво. Впрочем, долго такое не продлилось — охнув, она рухнула. Едва успел её подхватить.
— О, а я-то всё гадала, росомаха она или вила! — обрадовалась Кера. — Теперь-то очевидно, что вила. Они чувствительнее, и закрываться не могут.
Остальные тут же стряхнули с себя странное наваждение, и мы поспешили вернуться на уровень выше, где Агнии тут же стало намного легче. Она пришла в себя, и даже говорить смогла. Правда, подниматься пока не рисковала.
— Что это за ужас? — прошептала вила. — Как будто тысячи страдающих душ вопят о своих муках, молят о том, чтобы их существование прекратилось.
— А вот это самое интересное! — радостно улыбнулась Кера. — Я вчера всю ночь пыталась понять, куда ведёт этот ход, а когда поняла, думала, рехнусь от страха! Представляете, это открытый проход в Тартар! Четвёртый во всём мире! Тот, о котором никто знал, даже боги! Представляете, какая ирония? Весь могучий Рим стоит над провалом в Тартар! Как крышка на чайнике! Здорово, правда⁈
— Так его же срочно нужно закрыть! — ужаснулась Петра. — Вдруг мы туда провалимся! Или и вовсе весь Рим.
— Ерунда, — отмахнулась богиня. — Если за столько тысячелетий не провалились, то и теперь не провалимся. Если кто-то и сможет его закрыть, Кронурбс прекратит своё существование, и вот тогда-то Рим действительно провалится, весь и разом. Ты же представляешь, насколько огромное пространство занимает этот городок? Он же даже по протяжённости больше, чем Рим, а уж в глубину и вообще сказать страшно. И вся эта циклопическая конструкция держится лишь силой Тартара.
— Но… там же зло! — растерянно сказала Агния. — Я чувствую.
— Конечно, зло! — ухмыльнулась Кера. — Это ведь Тартар! Там столько народу за последние тысячелетия набралось! И все они туда не хотели. Естественно, они будут злиться! И ведь не только наших. Там и Чернобог ваш обретается, и полно ещё всяких. А недавно ещё и олимпийцев сбросили… — богиня вдруг замерла на секунду, а потом уже с гораздо более серьёзным лицом проговорила:
— Надо возвращаться наверх. Срочно. Что-то плохое происходит. Я даже здесь чувствую. Как будто… Не может быть! — Богиня выглядела по-настоящему напуганной. — Нам срочно нужно наверх!
* * *Иерарх Прим чувствовал страх. Дикий, непрекращающийся страх. И началось всё два дня назад, когда явившиеся из неведомых пределов твари разозлили его бога. Хотя нет, всё началось раньше, ещё несколько недель назад. Он тогда почувствовал, что бог встревожен. Что бог ощутил что-то знакомое — и неприятное. Бог не стал проявлять свою святую ярость, как обычно. Нет, он просто отдал приказание найти святотатцев, которые где-то на окраине республики совершили страшное преступление. Бог сказал, что святотатцы скоро явятся в Рим и велел их покарать. Он велел привести их в храм.
Операция по поимке была разработана быстро. Силы, которые они привлекли, не оставляли сомнений — Диего Ортес будет пойман. Прим не знал, чем так прогневили Его именно младшие Ортесы, но был даже рад, что чистое божество указало на них. Они уже месяц никак не могли раздавить эту неуловимую семейку, и поймать двух её представителей было бы очень кстати. Вот только всё пошло не так. Он ждал приятных новостей, а вместо этого получил пощёчину. Хуже всего о провале сообщил сам бог. Провал сам по себе был страшен — бог не терпит неудач от своих рабов. Однако сейчас было гораздо хуже. Когда сознание иерарха затопил очищающий свет, а мозг начал корчиться от его обвиняющих слов, Прим подумал, что на этом всё и закончится. Живо вспомнилась судьба предыдущего Прима.
Однако обошлось. Тогда всё обошлось. Бог не стал его низвергать, не стал забирать свою благодать. И от этого, странным образом, стало ещё страшнее. Иерарху показалось, что бог… сдерживается. Это было настолько нехарактерно, что иерарх даже не решался гадать о причинах. Даже мыслей таких не допускал, мучительно выгоняя их из головы. Всё равно ему было страшно. А потом неудачи начали расти как снежный ком. Способ, каким был уничтожен отряд чистых братьев, отправленный на поимку младших Ортесов был ему знаком. И был знаком чистому богу. И это было плохо. Очень, очень плохо.