Богоборец (СИ)
Пришлось ещё раз сходить в храмовые подвалы, заодно убедился, что там тоже никто не появлялся. Решётки, отделяющие храмовый подвал от кишащей тварями канализации прочные, мощные, замок — тоже. Ну, был до нашего прочного визита. Теперь-то мне даже пользоваться манном не пришлось, в прошлый раз открыли.
Соваться в подземелья храма было страшновато, особенно в одиночку, но ничего страшного не произошло. Я укрепил шнур, и не торопясь размотал его. Сто шагов, двести. Вот и нужный поворот. Я ещё подумал — может, не стоит подниматься? Обойдусь, в конце концов, и без фееричного зрелища. Зато уходить будет проще — тут меня уж точно никто не заметит и не найдёт. Но нет. Не смог удержаться от соблазна — полез наверх.
Выбрался в подвал, поджёг весело заискривший шнурок, и не торопясь подкатил найденную тут же бочку к подвальному окошку. Торопиться некуда — провод длинный. До взрыва минут десять, а то и больше. Не торопясь влез на подставку.
— Чёртовы твари! Да какого дьявола!
Не сдержался. Закричал в полный голос, с трудом сдерживая ярость и злобу. Храмовая площадь была заполнена. Вся, целиком, огромной толпой возмущённого народа. А я-то гадал, что это за гул такой неровный. Хорошая, должно быть, звукоизоляция в подвальчике у Юниев. Резким ударом выбил окно, и в помещение ворвались вопли и крики. Народ негодовал. Народ скандировал «Долой чистых!» и ещё какие-то тупые речёвки. Народ размахивал нашими газетами. Народ столпился на площади и возле храма, который должен взорваться через десять минут. Динамита я не пожалел — это будет хороший взрыв. Несколько тысяч из тех, кто собрался, погребёт под обломками. Это будет воистину великолепная гекатомба. Ну кто мог подумать, что они так быстро организуются. Да ещё и пойдут на, — подумать страшно, — митинг! Быстро же они забыли, как чистые обычно поступают с митингующими! Даже если я сейчас вылезу отсюда и начну орать, чтобы уходили, и что сейчас будет взрыв, меня просто никто не услышит. Проклятье на этих идиотов! И я не успеваю прервать все инициирующие шнуры. Если только проклясть. Чёрт, нет, не успеваю.
Точно. Проклятье. Ох, прав был Доменико, когда беспокоился о том, что всё может пойти не так.
После Тартара мне больше не нужно входить в транс, чтобы оперировать манном. Достаточно чуть-чуть сосредоточиться. Обычное проклятье здесь не подходит — я скорее убью их всех, чем отгоню с площади. Но в Риме очень много голубей. Я вспомнил, как старательно учился этому проклятью, и как чуть не попался чистым, когда у меня впервые получилось. Надеюсь, сейчас тоже получится — давненько я такое не использовал.
Голубей в Риме много. Всегда было много. Я не очень люблю этих пернатых крыс, а вот многим они нравятся. Их подкармливают возле закусочных, в парках. Они купаются в фонтанах. На моё проклятье слетелись тысячи. Сотни тысяч. Огромная стая неожиданно осмелевших сизых голубей закрыла солнце, а потом принялась яростно нападать на проклятых мной людей.
Голуби — это не вороны. И, тем более, не ястребы. Что они могут сделать? Только нагадить, да с клёкотом хлопать крыльями. Когда так поступает одна птица, это совсем не страшно. Когда их тысячи — любой испугается. Народ рванул к выходу с площади. Наверняка будет давка, наверняка будут погибшие. Я уже вижу тела, недвижимыми кучами лежащие на брусчатке. Затоптанные и задавленные. Ближе к центру их меньше, зато по мере того, как площадь освобождается, таких тел видно всё больше. Десятки, а то и больше сотни.
«Вот уж действительно, Диего кровавый»
Эту мысль прервал взрыв. Главный римский храм чистоты красиво подскочил, в ярко-алом пламени. Как в замедленной съёмке я видел, как разлетаются в стороны куски монументального здания. Хорошо, что я выбил окно — взрывной волной меня столкнуло с бочки, на которой стоял. Если бы там было ещё и стекло… паршиво было бы. Попытался встать, не получилось. Показалось, что меня оглушило, и от этого шатает — потом сообразил — это не меня шатает, а землю. Подскочил снова к окошку, выглянул. Храма не было. В центре площади гигантская дымящаяся воронка. Нет, не воронка. Храм просто провалился в Великую Клоаку.
«Почему так рано!» — мысленно взвыл я, и взглянул на часы. Нет, всё ровно. Десять минут прошло. Это для меня время ползло слишком медленно, когда я следил за тем, как толпа выносится с площади.
Двинулся обратно к каморке, из которой есть спуск в канализацию и снова выругался. Всё-таки прав был Доменико, в который раз убеждаюсь. Кажется, мы всё-таки не рассчитали с динамитом. Нужно было меньше, как минимум вдвое. Тогда туннели бы не обрушились так сильно. Мне здесь теперь тоже не уйти — придётся воспользоваться тем планом, который мы второпях составили.
Сумка с вещами у меня с собой. Для начала нужно переодеться. Если я появлюсь на улице в одежде, удобной для похода по катакомбам, проще уж сразу повесить на себя плакат «Это я взорвал храм чистых!»
Неприметная одежда рабочего, тут их много сейчас. Впрочем, среди митингующих я видел и более благополучных горожан. Кажется, даже до «среднего класса», квиритов, начало доходить, что сенат делает что-то не то. Надеюсь, этот злосчастный взрыв не приведёт к обратному эффекту.
Выбраться из домуса Юниев оказалось совсем не сложно. Здесь тоже паника, есть раненые — слуги, конечно, любопытствовали, что за сборище на площади. Многих посекло осколками после взрыва. Мне даже прорываться не пришлось — на меня даже внимания никто не обратил. Просто вышел через главный вход, как будто так и нужно.
Площадь, опустевшая после взрыва, уже не пустовала. Проклятья моего надолго не хватило, голуби больше не донимали, и люди поспешили поинтересоваться, что же здесь произошло. А может, хотят помочь раненым. Хотя раненых нет — только убитые во время давки. Взрывную волну остановили дома вокруг площади.
— Это кара! Это Диего Кровавый и Кера Погибель гневаются на чистых! Это они уничтожили храм! — закричал вдруг кто-то, отчего я вздрогнул и чуть не убежал. Не ожидал услышать наших с Керой имён.
— Точно! И с птицами они устроили, чтобы простой народ не пострадал! — ответил другой голос. — Это вам не чистые — они о людях заботятся.
— Конечно, заботятся! У меня брата раздавило толпой! — подняла голову какая-то девушка, до этого сидевшая возле трупа.
— Спасибо скажи, что только его! Ты-то жива осталась! Всё лучше к Кере наше попасть после смерти, чем к этому чужаку! Предали прежних богов, так скажите спасибо, что хоть Беда и Месть от нас не отвернулись!
— И то правда, — поникла девушка. — Пусть уж ей достанется, Кере лучше… Или Диего. Он-то людей спасал, если они не с чистыми. Говорят, даже после смерти его тут в Риме видели. Вот и сейчас помог, как смог. А уж давку — это мы сами.
Охренеть. Нет, просто охренеть. Это чего они, и меня тоже в боги записали⁈ Я так и стоял столбом посреди площади. Да как так-то? Остро захотелось заорать, чтобы они немедленно прекратили. Я даже воздуха в грудь набрал, чтобы обрушиться на идиотов с площадной руганью, и плевать, если таким способом раскрою своё инкогнито. Однако тут с противоположного конца площади донёсся требовательный свисток. Кажется, жандармы приближаются. Свисток заметил не только я, народ постепенно потянулся к прилегающим улицам. Ну и я с ними. Впрочем, долго идти с основной массой народа нельзя. Перехватят — уже видел, как работают господа жандармы, даже завидно. Я свернул в переулок, перешёл на соседнюю улицу.
Мысленно чертыхнулся. Опять жандармы — стандартный комплект, тройка синемундирников и чистый. Улицу перегородили, проверяют всех, кто идёт со стороны площади. От меня пока далеко. Народу здесь довольно много, есть и те, кто был возле храма. Этих видно сразу — слишком взволнованные, у некоторых лица и одежда в грязи. Жандармы растянулись по всей ширине не такой уж большой улочки, останавливают каждого. Некоторых даже отпускают, но не всех. Как только собирается пара десятков «отфильтрованных» для допроса, появляется ещё патруль и их куда-то уводят. Должно быть в такой же пункт сбора, как я видел в прошлый раз. Интересно, где он? На улице уже пробка — люди начинают проявлять недовольство, но пока вяло. Впрочем, жандармы не церемонятся. Стоило кому-то из прохожих возмутиться задержкой на него наставили ружья, вывели и оттолкнули к ожидающим допроса.