Стражи леса
Убедившись, что Дикие всадники уехали, Леофрик спросил:
— Кто это? Я таких никогда не видел.
— Это Королевская Стража, — ответил Кьярно. — Дикие охотники, которые сопровождают Карнуса, когда он просыпается весной, и охраняют его священные места, когда король впадает в зимний сон.
— Дикие охотники… — шепотом повторил Леофрик, вспомнив, как иногда по ночам вокруг его замка слышались ужасные крики и громко трубил охотничий рог. Значит, тогда на его землях шла королевская охота эльфов.
В такие ночи высунуть нос из дому мог только какой-нибудь сумасшедший или отчаянный смельчак; крестьяне и знатные лорды, запершись в своих домах, тихо молились святой Владычице Озера, умоляя ее отвести диких охотников подальше от селения.
Это были ужасные ночи. До самого утра люди не смыкали глаз, слушая крики наездников и завывание зверей; стены и крыши домов сотрясались от грохота копыт, доносившегося с самого неба. Наступало утро, люди покидали свои дома — и что же они видели? Следы ужасного опустошения, тела, разорванные на куски и унесенные далеко от того места, где упали на землю.
— Да, дикие охотники, — тихо проговорил Кьярно.
Леофрик поразился, услышав в его голосе откровенный страх. Странно, что лесные эльфы боятся пробуждения своего короля не меньше, чем их соседи — люди.
— Едем, — сказал Кьярно, — нужно убраться отсюда подальше, пока они не передумали и не вернулись за тобой.
— Они могут вернуться?
— Конечно могут. Ты же слышал, что сказал их вожак. Откуда-то со стороны в лес пришло зло; они будут его искать, но если не найдут, то вернутся за тобой.
Леофрик кивнул и беспокойно огляделся по сторонам: проверить, не вернулись ли Дикие всадники. Встречаться с ними еще раз ему вовсе не хотелось, а если послушать Кьярно, то сейчас он должен был болтаться на острие копья, окрашивая траву своей кровью.
— Спасибо, что защитил меня, — произнес Леофрик. — Если бы не ты, я был бы уже мертв.
— Я не тебя защищал, человек, — сказал Кьярно, — а себя. Правитель Олдельд приказал бы отрубить мне голову и насадить ее на пику, если бы я позволил всадникам тебя убить.
— Все равно спасибо, — повторил Леофрик. — Ты спас мне жизнь, и я этого не забуду.
Кьярно небрежно кивнул и поехал вперед. Леофрик последовал за ним.
Они пришпорили лошадей, и вскоре впереди послышался шум падающей воды. Этот звук вызвал в душе Леофрика радость, словно Хрустальное озеро одним своим присутствием могло исцелить его душевные раны. Грохот водопада звучал для него, словно звон дорогих хрустальных кубков.
Между деревьями показался просвет — и вот уже перед Леофриком в лучах солнца сверкают прозрачные струи огромного водопада.
— Хрустальное озеро! — гордо объявил Кьярно.
Подъехав к водопаду, Леофрик, как завороженный, застыл перед вечной красотой, представшей перед ним.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
О Хрустальном озере Кьярно говорил как о чем-то естественном, и Леофрику это было понятно; однако то, что он увидел, описать простыми словами было невозможно: дивное озеро в окружении скал, узкая полоска чистейшего белого песка на берегу и низвергающийся поток воды необычайной чистоты и прозрачности.
Кьярно сравнивал этот водопад со слезами Айши, о которой Леофрик получил весьма смутное представление. Впрочем, велико же было горе прекрасной богини, если она проливала столь дивные слезы. Там, где вода падала в озеро с высоты около ста футов, стекая по поросшим зеленоватым мхом камням, летали хлопья белой пены. Ударяясь об острый выступ скалы, водяные струи взметались далеко вверх и рассыпались в воздухе маленькими сияющими радугами.
Солнце стояло прямо над головой, окрашивая душистую траву в мягкие зеленые тона; холод, который донимал Леофрика во время езды через лес, пропал; от воды, над которой вилась легкая дымка, исходила приятная свежесть.
Берега озера были усыпаны красными и желтыми цветами, наполнявшими воздух чудесным ароматом, который успокаивал измученное сердце Леофрика и вносил невыразимый покой в его душу. В ветвях деревьев мелькали яркие птички, которые гонялись друг за другом или выделывали курбеты над самой водой.
— Невероятно… — прошептал Леофрик, любуясь сказочной красотой озера.
— Да, красиво, — отозвался Кьярно, легко спрыгнув с лошади, в то время как Леофрик устало сползал с седла.
— Красиво?! Да здесь не просто красиво, это… невозможно выразить словами! — воскликнул Леофрик и, опустившись на колени, молитвенно сложил руки. — От такой красоты замирает сердце.
Хлопнув свою лошадь по крупу, Кьярно отпустил ее пастись и, забравшись на камни у самой воды, небрежно заметил:
— Подумаешь, лесное озеро. Красивое, конечно, и все же это простое озеро.
Леофрик лишь покачал головой, недоумевая, как можно быть равнодушным к такой красоте и такому чуду. Все вокруг сияло такими красками, так радовалось жизни, что Леофрик вдруг расплакался от восторга и умиления, словно внезапно прозревший слепой.
На ветвях деревьев висели прекрасные спелые фрукты, и Леофрик, уловив их чудесный аромат — сильный, душистый и какой-то сладковатый, — вспомнил, что очень голоден.
— Что это за плоды? — спросил он.
— Мы их называем аойлим, — с улыбкой ответил Кьярно, переворачиваясь на бок. — Попробуй, они отменно хороши.
Леофрик, который уже собрался сорвать с ветки ярко-красный, похожий на грушу плод, внезапно вспомнил, что рассказывалось в сказках о еде эльфов и ее воздействии на человека, и поэтому быстро отдернул руку. С раннего детства всех детей Кенелля и Каркассона учили не принимать еду и питье от незнакомцев. Во многих бретонских сказках и балладах говорилось о глупцах, которым пришло в голову попробовать еду или вино эльфов; после этого люди сходили с ума.
Поэтому Леофрик сказал:
— Нет, думаю, что не стоит.
— Тебе же хуже, — лениво отозвался Кьярно, лежа на камнях и глядя в небо. — Это так вкусно, как тебе и не снилось, человек.
— Возможно, — ответил Леофрик, подходя к воде. — Надеюсь, мне еще выпадет такой случай.
— Дело твое, — заметил Кьярно и добавил: — Ну что же ты?
— Что? — спросил Леофрик, оторвавшись от созерцания чудесной красоты.
— Я привез тебя, чтобы ты помылся, — сказал Кьярно и показал на светлые воды озера. — Иди мойся.
Леофрик кивнул. Подумав о том, как понравилось бы здесь Элен, он снова загрустил, хотя, к своему стыду, должен был признать, что грусть его стала немного слабее.
Пока Кьярно с безмятежным видом валялся на берегу, Леофрик разделся и аккуратно сложил одежду на мягкой траве. Раньше он ни за что бы не разделся догола перед незнакомым человеком, но в этом месте подобная стыдливость казалась сущим пустяком.
Затем он с блаженным вздохом опустился на мягкий песок, который ласкал тело, словно ценнейший мех. Леофрик погрузил ноги в песок, наслаждаясь его приятным теплом.
От водопада летели брызги, но это было очень приятно; Леофрик заглянул в озеро, надеясь увидеть дно. Оказалось, что в воде тоже кипит бурная жизнь, — там резвились маленькие водяные духи.
— Здесь можно купаться? — спросил Леофрик, поглядывая на воду.
— Не бойся, они не кусаются. Так, ущипнут разок-другой, и больше ничего, — ответил Кьярно. — Помни, это место исцеления и отдыха. Здесь ты в полной безопасности.
Деревья хлестали их своими ветками, стаи черных птиц набрасывались на них сверху, терзая плоть, но кентавры не останавливались. Мощные мышцы, дарованные им богами, помогали скакать без устали; кожаные мешки, наполненные отравленным зельем, которое они пили, давали возможность поддерживать силы, чтобы не отступать перед атакующими их существами.
Деревья преграждали им путь, свет пытался затуманить сознание, но они с тяжелым топотом скакали вперед и вперед, видя только один облик, запечатленный в их сознании.
Одного из них все-таки достали мощные корни растения, зацепив за задние лапы, и зверь рухнул наземь и покатился, взметая тучи листьев и грязи, ревя и дергая лапами. Он издыхал, заходясь от воплей и пытаясь вскочить, несмотря на переломанные задние конечности. Но из-под земли уже вылезли острые шипы и принялись рвать его плоть. По земле потекли ручейки крови.