Строптивый трофей (СИ)
-Посмотри мальчишку.- Холодный приказной тон Твари, которым он обратился к вошедшему, заставил того шустро ломануть к кровати и ухватиться за прикрывающую меня ткань. Легкая заминка и дождавшись разрешающего кивка со стороны надменного инопланетника, желтоглазый попытался сдернуть с меня покрывало. Я не дал ему этого совершить, намертво вцепившись в ткань обеими руками. Еще один рывок, и я чуть было опять не улетел на пол. Злобный рык, окончательно выведенного из себя «Младшего правителя», и я сразу же оказался лежать полностью обнаженным и опять удерживаемый не дающими мне сбежать руками.
Желтоглазый, не тратя время даром, схватив за щиколотки шустро развел мои ноги в стороны, и, не обращая внимания на мои трепыхания, осторожно принялся смазывать расщелину между моих ягодиц какой-то прохладной мазью. Ноющая тупая боль в развороченном Тварью анусе почти что сразу же стала сходить на нет. И я с неимоверным облегчением понял, что это не очередной насильник, а, видимо, лекарь, который следуя приказу своего хозяина, теперь обязан лечить слегка подпорченную им игрушку. Смешно! Обо мне решили позаботиться… Вот только для чего? Чтобы я смог прийти в опять «рабочее» состояние как можно быстрее? Отвернув голову в сторону, для того, чтобы не видеть склонившуюся между моих ног фигуру инопланетника, я натолкнулся взглядом на серебристые глаза Твари, которыми тот задумчиво рассматривал мое лицо. Отворачиваюсь опять. Уже в другую сторону. Серебристая стена каюты на которую я теперь смотрю, не вызывает у меня того омерзении, что точно такие же по цвету глаза моего необычайно заботливого насильника. Значит, еще не наигрался с новым приобретением и решил продолжить наше весьма тесное «общение». Это он зря. Но сообщать об этом я ему не стану. Сам поймет, в тот самый момент, когда я его убью собственными руками. Смотря в его странные глаза и улыбаясь… И пускай это будет последним, что я увижу в своей жизни, но по крайней мере умру с мыслью о том, что моя смерть не была бессмысленно напрасной. Смерть. Моя собственная. Странно. Никогда раньше о ней не задумывался, не ожидая, что она придет так скоро. И вот же… Сам стремлюсь к ней, при этом отчаянно желая жить, даже несмотря на то что со мной сотворили. Но жизнь, какой она будет, если я отступлю от своего намеренья отомстить и смирюсь со своей участью? Буду жить временной шлюхой этого инопланетника пока не надоем… А после достанусь кому-нибудь из его прихлебателей, которому он меня отдаст наконец наигравшись…
- Не плачшшь…- Еле слышное шипение прямо у моей головы, заставило нервно вздрогнуть и развернуться в сторону говорившего. Тварь. Я даже не обратил внимания, когда он успел улечься рядом со мной. И его легкие поглаживания по моим волосам как не странно тоже. Даже уход, наконец закончившего свои смущающие манипуляции и отпустившего мои ноги лекаря я оставил не замеченным. Слизнув языком скользнувшую рядом с губами соленую предательскую каплю, чуть ли не заскрежетал зубами от бессильной злобы на самого себя. Стыдно. Раскис как тряпка под дождем из собственных слез, которые в действительности медленно стекали по моим щекам. Быстро же я сдался… Нужно прекращать захлебываться в жалости к самому себе и всерьез задуматься над тем, как вести себя дальше. То, что Тварь считает меня слабым существом, забавным в своей беспомощности, должно сыграть в мою пользу. Я временно затаюсь, и буду играть эту, силой навязанную мне роль… но только до того момента когда коричневый полностью потеряет свою бдительность.
Миалтэр Бойрэни (третий)
Нет, этот мальчишка видимо решил свести меня с ума! Да лучше бы он продолжал сопротивляться. Или ревел как в самом начале нашего «знакомства»… Все лучше было чем теперь. Ведет себя так, что хочется схватить его за плечи и трусить в бессильной ярости, что бы вернуть хоть какие-то эмоции на его застывшее какой-то безразличной маской лицо. Только вот сомневаюсь, что это поможет. Такое ощущение, что он меня попросту не замечает. Хотя, что самое странное, он мне подчиняется… Делает все, чтобы я ему не приказал. Даже ноги раздвигает по первому же требованию. Правда потом лежит как неживой, во время всего процесса, уставившись отстраненным взглядом в серебристый потолок комнаты, на котором я не обнаружил абсолютно ничего интересного. В последний раз, когда я его трахал, то даже кончить не смог, такое ощущение отвратительное появилось, что труп оприходую. Неужели мальчишка все же сломался? Так отчего мне тогда так тошно? Ведь я сам этого хотел… И почему теперь уже не хочу? Да на кой он мне вообще сдался?! Вот прямо сейчас прикажу доставить мне с Кальвеирейи с десяток самых красивых парней на выбор и возьму в свою постель другого, а этого… Быстрый взгляд в сторону лежащего на кровати пленника заставил нервно вздохнуть и подавить в себе просто дикое желание постучаться головой о стену своей каюты. Лежит… и опять в потолок бездумно пялится. И так продолжается уже несколько дней подряд. Спит, ест, моется… задницу мне подставляет. И все это делает без малейшего возмущения или возражения. Бесит! Вот что мне с ним теперь делать? Ведь избавляться от него нет никакого желания. Я к нему уже… привык что ли. И самое странное во всей этой ситуации то, что меня невероятно сильно волнует удрученное состояние этого мальчишки. До такой степени, что у меня уже голова чуть не взрывается от бурлящих в ней мыслей о том, как привести пленника в нормальное состояние.
Нужно с кем-нибудь об этом поговорить. Посоветоваться… Доарт! Ведь у него тоже в комнате живет парнишка с захваченной планеты. Тот, рыженький, на которого я первого положил глаз. Дельная мысль, нужно немедленно навестить временно позабытого друга, тем более, что оставаться в своей комнате наедине с на удивление тихим пленником, было уже просто невыносимо. Сказано-сделано. И вот я уже стою возле входа в каюту Доарта, нетерпеливо дожидаясь пока тот, наконец, соизволит меня впустить. И чего он так долго, если я уже три раза сигнал вызова успел запустить. Спит он что ли? Или… не спит.
- И что все это значит?- Когда мне все же открыли, полюбопытствовал я у друга, с интересом рассматривая довольно глубокую царапину, начинающуюся у самой его шеи идущую наискосок по обнаженному торсу и заканчивающуюся почти у самого бедра. Полотенце, которое Доарт прижимал к ране, уже пропиталось его кровью, которую тот видимо, пытался остановить самостоятельно.
- Придурок! Ты что творишь? - В сердцах выпалил я, одновременно с этим входя вслед за ним в его каюту и решительно направляясь к панели связи. Попытка вызвать уже хорошо знакомого мне доктора закончилась, так и не начавшись. Доарт перегородил мне собой дорогу и, как-то растерянно заглядывая в глаза, еле слышно проговорил:
- Миалт, не нужно. Я сам с этим разберусь.
- Кто?- Сурово поинтересовался я, кивком указывая на измазанную кровью тряпку. А вот это уже интересно… Доарт на мой вопрос отвечать не стал, а лишь недовольно мотнув головой, смущенно отвел глаза в сторону. Да что это с ним такое? Первый раз вижу, что бы друг себя так вел. И все же, кто это его так живописно «разукрасил»? В его каюте кроме нас двоих никого не было. Не мог же он в самом деле сам себя так подрезать? Неожиданно раздавшийся грохот из-за панели отделяющей ванную от основной комнаты, заставил меня заинтересованно уставиться на Доарта, который с каким-то непонятным мне отчаяньем уставился в ту сторону. Что, ж, скорее всего никакого вразумительного объяснения происходящему я от него не дождусь, а это означает, что все нужно будет узнавать самостоятельно. Пару широких шагов и перегородка плавно уходит в сторону, тем самым открывая моим глазам прелюбопытное зрелище. Рыжик абсолютно голый сидит под потоком льющейся на его голову воды и бьет в стену душевой кабинки крепко связанными ногами. Кстати, а выглядит паренек очень даже и ничего, несмотря на слегка посиневшую кожу, стучавшие друг о друга зубы и стертую на запястьях связанных рук кожу. Подношу ладонь к водному потоку и удовлетворенно хмыкаю, Так я и думал, водичка просто ледяная. Теперь понятно, кто это так Доарта подкорректировал. А непонятно то, что мальчишка все еще живой, и относительно при этом здоровый. Потому что я превосходно знал вспыльчивый характер своего единственного друга, который и за меньшее мог голову открутить голыми руками.