Омут

Ложь порождает ложь. Как клубок, все эти бесхитростные волокна вранья постепенно слепливаются вместе, превращаясь в огромный ком проблем. От всего этого не убежать, не скрыться. Начиная играть в эту игру, будь готов пойти до конца.
 8 
По правде сказать, я не считаю себя порядочным человеком. Уже нет. Мне надоело врать себе, врать окружающим. Вся эта бессмысленная беготня на одном месте невероятно утомляет. Я осознаю, что причиняю боль своим близким, создаю вокруг себя воронку, которая растет с каждым новым днем и засасывает в водоворот проблем дорогих сердцу людей.
Однако отделаться от всего этого не так-то просто. Вернее сказать, не очень-то и нужно. В конце концов, чем я рискую? Что у меня есть? Семья? Работа? Многие люди живут совершенно обычной, скучной жизнью, в которой нет ни малейших приключений. Жизнь даровала мне такой шанс. Шанс почувствовать себя важным. Придала хоть какой-то смысл моему существованию. Я просто не имею права отвергнуть такой подарок.
Утро выдалось дождливым. Проснулся рано, жена еще спала. Отправился на кухню, приготовил завтрак и, когда домашние проснулись, презентовал им вафли с сиропом. Дочь была в восторге. Сара как-то холодно отнеслась к моим кулинарным талантам.
Ели молча. Потом она спросила:
— Вчерашний звонок, — она выдержала паузу. — Тебе раньше не звонили с работы, да еще в такое позднее время.
— Что ж, рано или поздно это должно было случиться.
— Кем работает эта женщина?
— Она занимается проверкой отчетов.
— И часто ей приходится назначать подобные встречи сотрудникам вашей конторы?
— Я не понимаю, к чему ты клонишь?
— Мне просто интересно, почему она позволяет себе такие поздние звонки. Неужели трудно было подождать до утра и назначить встречу лично?
— Откуда мне знать, с чего ей в голову пришла такая идея, — возмутился я. — Может быть, она работает допоздна и…
— Но ведь и ты работаешь допоздна, разве нет?
Я потупил взгляд.
— Ты постоянно говоришь, что на работе завал и тебе приходится подолгу засиживаться за отчетами. Неужели вы с ней не пересекаетесь и не обмениваетесь информацией? — Сара настойчиво перла, руша на своем пути все баррикады.
— Прости, но я не знаю, что тебе ответить, — сухо отреагировал я и засунул в рот огромный кусок вафли.
Она что-то подозревала. Конечно, глупо было надеяться, что все мои похождения останутся без внимания со стороны жены. По правде сказать, я вообще не думал на этот счет. Даже не придумал оправдательную речь на случай провала всей операции. Однако к подобным разговорам все равно нельзя подготовиться заранее, остается только импровизировать и верить в лучшее.
Пока спускался по лестнице, принял решение, что на работу не пойду.
Выйдя на улицу, спрятался под зонтом и быстрым шагом отправился к автобусной остановке. Там, как всегда, толпилась куча народу. Подъехал автобус, люди плотной массой принялись набиваться внутрь транспортного средства.
Во время поездки рассматривал других пассажиров. Интересно, о чем они сейчас думают? О чем мечтают? Довольны ли они своей жизнью или же где-то глубоко в душе хотят совершенно иного? Чего-то более величественного. Задумываются ли они о том, кем стали? Заложниками повседневности, что день ото дня стремятся вернуться обратно, в свой убогий, крошечный домашний мир и зарыться поглубже в эту бездну, в эту болотную трясину.
Внезапно накатила злоба. Мне захотелось выплеснуть всю ярость, всю скопившуюся агрессию на каждого из этих жалких попутчиков. Захотелось разделаться с ними самым жестоким образом. Выследить и покарать.
Опомнился. Плохие мысли все еще кружили в моем мозгу, и от них необходимо было избавляться. Я стал слишком неосторожен, слишком многое себе позволяю воображать. Такими темпами в скором времени совсем потеряю связь с реальностью.
Вышел на нужной остановке и прошел пешком несколько кварталов. Дождь лил как из ведра. Все вокруг выглядело слишком мерзко, серо, как будто кто-то украл из этого города все краски и показал его истинную сущность.
 
Добрался до дома Хлои. У входа остановился, покурил, после чего проник внутрь здания. Помахал рукой консьержу. Вызвал лифт, выбрал нужный этаж и нажал кнопку.
Пока ехал вверх, опять появились плохие мысли.
Теперь мне почудилось, что в ее квартире живут совершенно незнакомые мне люди. Я иду туда, к ней, за спасением, а эти чужаки портят всю картину. Они хлопают глазами, говорят, что совершенно не понимают, о чем идет речь. Им неизвестна девушка, которую я ищу. Им, в конце концов, не нравится, что я так бесцеремонно вламываюсь к ним в жилище. Тогда я достаю молоток из своего портфеля и начинаю зверски избивать каждого, кто попадается на моем пути. Проламываю черепа женщине, мужчине, их маленьким вопящим детям. Забиваю их до смерти. Кровь густой жижей струится из их ран. Пачкаются стены, мебель, обеденный стол. Вся моя одежда покрывается красными брызгами. Я остаюсь один, у моих ног покоятся тела убиенных мною людей. Рука дрожит, но продолжает сжимать рукоятку молотка.
Потом лифт тормозит, открываются двери, и я возвращаюсь в реальность. Передо мной коридор, я неуверенными шагами двигаюсь по направлению к нужной мне квартире. Все внутри клокочет, волнение зашкаливает. А вдруг все окажется именно так, как я себе это представил? Неизвестная семья, совершенно незнакомые мне люди, а Хлои нет и никогда здесь не было.
Подхожу к двери и стучу. Минуты ожидания подобны вечности. Наконец дверь открывается, на пороге появляется она, моя Хлоя. Улыбается и приглашает войти внутрь.
Спустя какое-то время мы сидим на кухне и пьем чай. Я делюсь с ней новостями, своими соображениями на этот счет и, конечно же, новыми снами и видениями. Она, подобно губке, впитывает в себя весь этот сумбур и как-то восторженно, слишком уж внимательно вслушивается в каждое сказанное мной слово.
— Ты очень хорошо умеешь рассказывать, — говорит Хлоя и закуривает сигарету. — Очень образно. Как настоящий художник, который не упускает ни одной, даже самой крохотной детали.
Потом она кладет свою руку поверх моей и говорит:
— Я рада, что мы познакомились.
Я улыбаюсь, поправляю очки. Понимаю, что выгляжу нелепо, как-то смущенно из-за всех сказанных ею слов. Она так молода, так красива и в то же время так наивна. Я смотрю на нее, в ее глубокие, бездонные глаза, и мое сердце замирает. В них блестит странный, звериный огонек. Она улыбается, и этот огонек разгорается еще сильнее.
— Как ты узнала мой номер телефона? — внезапно решил поинтересоваться я.
— Он есть в справочнике, — ответила девушка и откинулась на спинку стула.
— Зачем ты позвонила так поздно?
— А что? Тебя это как-то смутило?
— Жена, она что-то подозревает.
Девушка рассмеялась.
— Клаус, ну ты же взрослый мальчик. Должен понимать, что измены — это не самое благородное занятие.
— Не думал, что ты называешь наши встречи такими словами.
— Милый, я бесконечно рада нашим свиданиям. Правда. Но, сказать по правде, ты же понимаешь, что твоя семья, безусловно, будет не в восторге от нашего общения. — Хлоя положила ногу на ногу и затянулась сигаретой.
— Я бы не хотел их сюда приплетать. Мне просто хорошо с тобой здесь, в этой квартире. Я как будто бы отдыхаю от всех неприятностей и забот внешнего мира. Прихожу сюда и расслабляюсь. — Я говорю эти слова, смотря куда-то в пол, словно боюсь встретиться взглядом и разрушить всю магию откровенности. — Мне бы не хотелось потерять все это.
Девушка улыбается, проводит рукой по моей щеке, и ее глаза, ее прекрасные зеленые глаза, полыхают настоящим огнем страсти. Они пугают, они манят, они расставляют свои капканы и терпеливо ждут, когда в них попадется слабый, забитый зверь, которого без труда можно освежевать и употребить в пищу.
Я смотрю на это юное создание и пытаюсь понять, за что конкретно ее можно полюбить? За эти руки или за эти ноги? Может быть, за фигуру или эти чудесные красные губы? Скорее всего, за все вместе, за всю нее целиком. Мужчины не умеют ценить что-то конкретное, они всегда смотрят комплексно. Женщины же, наоборот, способны полюбить кого-то за отдельные, наиболее выраженные качества, зачастую именно их же впоследствии и уничтожая.