Волков, не ешь дворян! (СИ)
Казалось бы, план безупречен, но что-то пошло не так. И я встретил в коридоре невысокого лысого мужика в странном свитере. Ох, не к добру это все. Либо бабушка сменила имидж, либо Ольга сняла парик, либо к нам зачем-то ворвался самый страшный порно актёр на планете.
Что гадать? Я быстро рассмотрел мужика, который был примерно сорокалетним, но выглядел уже на полтинник. Таких принято называть словом «скуф» в молодежных кругах. Этакий типичный батя из анекдота. Если так, то мы весело с ним посмеемся… И я, кажется, знаю, на какую именно тему будем сейчас шутить.
— Здравствуй, Дима, вот ты значит какой? Идем в твою комнату, нам надо поговорить, — напряженно сказал мужик, пристально рассматривая меня.
— Надо так надо, чего уж, — улыбнулся ему в ответ. — Только кто вы такой, господин? И какого официального повода забыли у меня дома?
Глава 17
— Так, парень, что за вопросы? А ну давай, нормально со старшими разговаривай! Идем в комнату. Что стоять на проходе? — выдал скуф, пытаясь разговаривать «по-мужски».
Ох, Аркадий, Аркадий… И нафиг ты вообще подписался? Да, я сразу понял, что это дружок Ольги. Он выглядел прямо очень Аркадие-подобно, да и опекунша грозила, что на выходных придет меня строить.
Так что я спросил только для уточнения. Мне было многое известно об этом старом хрыче. Демоническая проницательность позволяет просканировать смертного за пару секунд, особенно такого как этот.
Да уж, Ольга себя не ценила. Она, конечно, не предел красоты. Но Аркадию подойдет разве что только пенсионерка, причем желательно слепая, чтоб его пропитую рожу не видеть. Если Ольге сбросить несколько килограмм и накраситься, она может дать фору многим аристократкам.
Ох, ладно, демоны редко бывают свахами. Мне все равно кого ломать, хоть подтянутого красавца, как Бельский, хоть этого… скуфидона.
— Иди, иди, не боись! Я тебя трогать не буду. Просто перетрем как мужчины, и все, — ободряющей сказал Аркадий, и я чуть не заржал.
Что же, захожу в свою комнату, становлюсь у стола. Аркадий закрывает дверь, проходит к окну и садится на стул, что недавно грыз мой помощник. Смотрит на меня, будто продавщица Марина перед соитием, потом начинает нудеть.
— Ну-с, паренек! Сказать ничего мне не хочешь? — говорит, кивая башкой в мою сторону.
— Эмм, хочу, господин. Мне кажется, что внешняя политика императора является слишком либеральной. Без сжигания чужестранных послов живьем, нам не добиться стабильной мировой обстановки, — выдаю первое, что приходит в башку.
— Чего-чего? — округляет глаза лысый. Затем кашляет и переходит к делу. — Ладно, все ясно с тобой. Ты хоть знаешь, что Ольга — женщина…
— Нет, пока что не проверял. Но с виду вроде похожа, — с сарказмом обрываю его.
— Что ты сказал? — хмурит лоб толстопуз и угрожающе пялится.
— Эээ, ничего. Говорю, погодка хорошая, — притворяюсь обычным Волковым, чтоб растянуть спектакль.
— Ага, замечательная! Ты должен раз и навсегда усвоить, что женщин обижать нельзя! Понял, нет? Ольга тебе всю душу отдает!
— А тебе тело, кхе-кхе.
— Что??? Я не понял? — смущается лысый, не ожидая такого захода.
— А что тут непонятного, Аркаш, все понятно. Типичные женские манипуляции, путем шантажа и нытья. Дает тебе раз в два года по тихой грусти, а потом выдвигает хотелки. Ты бегаешь как цепной олень, не разобравшись в ситуации. И готов за свою даму сердца любого порвать, — говорю серьезным, спокойным тоном, вяло жестикулируя руками.
— Ааа ооо, — вырывается изо рта Аркадия, но я не даю продолжить, резко добавляя:
— Она сама не права, если что. Зачем усыновлять ребенка, а потом его упрекать? Зачем оскорблять, зачем бить? А потом корчить из себя жертву, когда получила отпор. И да, несмотря на мое «ужасное» поведение, твоя Ольга не стесняется тратить пособие, и есть продукты, которые я покупаю. Так что прежде чем кого-то учить, разберись в ситуации. И да, займись уж каким-нибудь спортом, а то выглядишь как курдюк с дерьмом. На этом наша мужская беседа закончена. Мне надо срочно бежать, важная встреча с твоей мамашей. Шучу. Я ж не гребанный некрофил, — выдаю это и улыбаюсь. Спокойно рассматривая ногти на руках.
Скуфи какое-то время мычит. Потом начинает рычать, краснеет, дрожит от ярости. И дальше тянется к резинке штанов.
— Эй! Эй, полегче, ковбой. Ты меня тоже не возбуждаешь. Без обид, но будь я даже любителем мужиков, у тебя было бы мало шансов, — говорю сквозь смех, устав себя сдерживать.
— Ааа, сукин сын! Ну фффсе! Ну хана! — рычит боевой поросенок и снимает ремень, желая меня проучить.
Аха-ха, не могу! Он бы еще меня в угол поставил или конфеты забрал.
— Что, скотина негодная? Любишь шутить, недоносок? Ну щас мы маленько пошутим! Я тебя научу, как со старшими разговаривать, шпана малолетняя! — вопит Аркадий и резко бросается на меня.
Пончик оказывается вполне себе шустрым. Не успеваю одуматься, как возле уха несется свистящий ремень. Ну вот, не успели начать, как добрались до главного.
Я лишь криво улыбаюсь и применяю силу. Придурок теряет ремень и летит на кровать. Там немного барахтается, путается в одеяле, пытается встать, но получает легкую электрическую практику в грудь.
Аркадий охает, хватается за сердце. А я призываю на помощь тени, которые сгущаются вокруг неудачливого «воспитателя» и делают вид, что хотят поглотить.
— Эй, отвали! Ты чего? Как ты так? Погоди, — испуганно стонет Аркадий, а мои глаза наливаются темнотой. При этом ладони рук покрываются пламенем.
— Не там ты решил повыеживаться, ушлепок! Лучше б научил свою бабу нормально себя вести, — говорю демоническим голосом и медленно надвигаюсь на жертву.
Аркадий резко меняет свое поведение, превращаясь из крутого дядьки в зашуганного щенка. Он чувствует дыхание тьмы и явное приближение смерти. Потому стонет как ненормальный и пытается меня уболтать.
— Господи, кто ты такой? Ты ж не можешь быть демоном, ты ж не можешь… — говорит он с большим трудом, обливаясь липким холодным потом.
— Поразмышляешь об этом на том свете, дружище, — бросаю ему, давая понять, что беседа переходит на новый уровень.
— Нет! Нет, погоди! Извини, я не хотел. Это она! Она мне все сказала, говорила, что ты спятил и все такое, — верещит лысый, пытаясь прикрыться подушкой.
— Да, правда, что ли? И чего ты хочешь теперь? — задаю вопрос, ведя бровью.
— Ничего! Ничего… Просто свалить, ой, уйти! Я этой Ольке сам жопу надеру. Кто же знал-то вообще? Ааа, чтоб тебя, — продолжает истерить скуф, суча ножками.
— Ладно, смертный! Дарую тебе пощаду! — громогласно провозглашаю я.
— Спасибо! Спасибо, я щас!
Подрывается и хочет пробраться к двери, но я преграждаю дорогу.
— Через окно, господин учитель. Для вас, специальный выход, — говорю ему, указывая горящей рукой на открытую створку окна.
Мужик бросается туда с ловкостью дикой кошки. Беременной дикой кошки, ну ладно… Он распахивает окно по полной, ныряет озорным дельфином и… застревает в проеме, оставив мне жирную жопу с наполовину спущенными брюками.
— Ааа, я застрял, я застрял! Помогите! Помогите, мля, кто-нибудь! — начинает истерично визжать.
Я полностью убираю магию и дружелюбно говорю лысому неудачнику:
— Застрял, говоришь? Подтолкнуть, говоришь? Охо-хо, сейчас мы подтолкнём.
В моей руке оказывается потертый ремень с нехилой железной пряжкой. Одно движение вперед, удар, потом снова удар, затем еще парочку для хорошего настроения. И жирный реактивный снаряд покидает сворку окна, визжа, как кастрированный хряк.
Аркадий вдруг забывает, что значит прямо хождение. Плюхнувшись на землю, он скачет словно ретивый конь посреди чиста поля, галопом. Пробегает так наш участок и скрывается на улице от моих глаз.
— Ох, как-то быстро все кончилось. Я даже не успел посмеяться, — с досадой говорю себе, разглядывая старый ремень.
* * *