Семья для миллиардера
Модная дорогая одежда, ухоженная кожа. От той прыщавой девчонки мало что осталось, разве что глаза те же с легким прищуром. В которых теперь есть налет цинизма и высокомерия по отношению к тем, кто не ездит на таких вот алых машинах…
– Узнаю, – отвечаю односложно.
– Эй, Гришаева, а чего глаза на мокром месте?! Испугалась, что задавлю?!
Всхлипываю. Ком в горле у меня будто застревает. Испугалась. Но не этого. За отца сердце болит так, что дышать не могу…
– Э… плохо дело, – считывает мои эмоции Маша, – ну-ка, пойдем-ка в машину, посидим, поговорим…
Цепляет меня под локоток и ведет к своему автомобилю, распахивает дверь с пассажирской стороны и чуть ли не силой запихивает меня, потому что я чувствую себя окаменелым бревном.
– Да прекрати сигналить, баран недалекий! Драндулет свой убрал сам!
– Ты дорогу перекрыла, не проехать!
– Обломишься!
Жучкова посылает нетерпеливого водителя, который из-за нас проехать не может, садится за руль и хлопает дверью.
– Я и забыла, что в этих окраинах одни закомплексованные нищеброды, – фыркает и срывается с места, а у меня сил нет возразить и сказать, что вообще-то мы живем в приличном районе, но, видать, Маше виднее.
– Гришаева, ты не сиди, как пришибленная, шок словила, да? Ничего, бывает. Я сама перепугалась. Машина-то это не моя, мне ее, скажем так, поводить дали, с намеком, что если буду хорошей девочкой, то мне оставят…
Улыбается многозначительно, но до меня не очень доходит смысл этого монолога. Я все еще душевно в отделении реанимации с папой… сердце болит из-за несправедливости, из-за всего того, что обрушилось на нашу простую семью…
Всхлипываю и чувствую, как слеза проскальзывает по щеке.
Быстро утираю ее и, наконец, понимаю, что Маша везет меня не в сторону нашего дома.
– Нам налево нужно было, наша хрущевка в той стороне…
– Я знаю, где тот клоповник находится, – фыркает Мария и бросает на меня быстрый взгляд.
Ее семья давно съехала и о них вестей не было, я знала, что они в самый центр перебрались, так как у отца ее бизнес пошел, а дальше связь была потеряна.
Негоже богатым общаться с соседями из прошлой жизни.
– Хочу посидеть с тобой кофе попить. Расскажешь, что у тебя приключилось, – опять быстрый взгляд в мою сторону, – а ты, Лерка, красавица… такие данные пропадают…
Не успеваю среагировать на реплику бывшей соседки, как машина довольно резко останавливается у тротуара, Мария выходит и обходит автомобиль, открывает дверь с моей стороны.
– На выход, Лерчик, кофейку попьем, заодно расскажешь, чего такая потерянная.
Выхожу из автомобиля. Мне сейчас так плохо, что все равно куда идти, хочется выговориться и Жучкова становится тем человеком, которого воспринимаешь попутчиком в поезде, изливаешь душу.
Мы садимся в кафе у окна, Мария сразу же деловито делает заказ, я отказываюсь от всего, но девушка отмахивается.
– Ей принеси то же, что и мне, – командует официанту, который вежливо кивает.
– Ну, рассказывай, Лер. Что стряслось у тебя?
И я начинаю говорить… Делюсь всем ужасом, который приключился с нами…
– Такие суммы… Такие цифры…
Всхлипываю.
– М-да. Операция дорогая… Шмотки твои не тянут на прикид дочери олигарха. Денег у вас ведь совсем нет, да?
– Нет. Я… я не знаю, что делать… Может быть, в банк надо, но вряд ли настолько большой кредит дадут…
Кусаю губы. Повторяю слово в слово разговор с врачом и называю сумму, которая необходима для операции.
Маша присвистывает.
– Ничего себе, Гришаева, тут действительно хоть почку продавай, – выдает с легким смешком и на меня смотрит, а мне эта мысль уже перестает казаться столь невероятной.
– А почку продать… это дорого? Хватит отца спасти?
Спрашиваю и отодвигаю от себя чашку с кофе, к которому даже не притронулась. В горле горчит.
– С ума сошла?! – спрашивает Маша со смешком, а я закрываю лицо руками и утираю слезы.
– Мне не достать столько денег за короткий срок, я не знаю, что делать… Не знаю, как быть…
Жучкова прищуривается, окидывает меня пристальным взглядом, даже чуть вбок наклоняется, чтобы иметь возможность оглядеть меня с головы до пят.
– Красивая ты девка, Лерка, ноги длинные, рост хороший, лицо интересное… Шатенка с бледно-зелеными глазами… Модельная внешность…
– Я спрашиваю, как мне папу спасти, а ты мне про внешность?! – выговариваю с обидой.
– Ну, скажу честно, Гришаева, таких денег у меня нет, помочь с такими проблемами не смогу.
Опять цепкий взгляд и слова, заставляющие меня подобраться:
– Но кое-что, конечно, подсказать смогу…
Глава 2
Вся подбираюсь, готовая выслушать Марию. Надежда вспыхивает в душе, и я даже забываю, как дышать.
– Что? Что подскажешь?
Маша вновь внимательно смотрит в мое лицо.
– Черты у тебя правильные, Лер, что называется, аристократичные, тонкие, волосы длинные, роскошный каштан. Даже твое барахло затрапезное тебя не портит. Наоборот, смотришься классно. Если тебя в салон загнать, да немного поработать стилистам, приодеть… Глаз оторвать от тебя невозможно будет, и знаешь что, подруга, я вот тебе что скажу: в этой жизни ставку нужно на внешность сделать и на быстроту. Время скоротечно, надо устраиваться, пока молодая, пока кожа упругая, а то молодость – это именно то, что с годами эффективно лечится, я вот уже сейчас кое-чем подкалываю лицо, чтобы красоту свою подольше сохранить. Потому что знаю, второго шанса устроиться в этой жизни у меня не будет. Я здраво оцениваю свои возможности и чего уж таить, у меня нет и близко таких природных данных, как у тебя… А сейчас именно природная красота ценится наиболее высоко.
Пока Мария изрекает свои умные мысли, мне совсем плохо становится. Надежда, что на мгновение ожила в груди, словно гаснет, меркнет, исчезает.
– Особо богатые мужчины готовы платить очень высокую цену, чтобы иметь возможность лицезреть рядом с собой естественную, незамутненную красоту, а ты… дорогая моя, чистая находка, так что… если воспользуешься моим предложением и обратишься в мое модельное агентство, я уверенна, тебе быстро найдут работу.
С каждым словом Маши апатия все больше наваливается на меня, кажется, что плечи мои под тяжестью и гнетом уже стремятся к полу, меня сгибает.
А я смотрю на красивую девушку, которая себя полностью изменила и совсем не похожа на себя прежнюю, и говорю четко:
– Знаешь, мне как-то сейчас не до вопросов внешности, я думала, ты чего-то дельного сможешь посоветовать.
– Я-то советую вот прямо сейчас, но вряд ли ты воспользуешься. Есть у меня агентство модельное. Вот хороший плацдарм для того, чтобы взлететь. Выйдешь в свет, фоточки, засветишься и на тебя обязательно кто значимый и влиятельный поведется, а там дело техники. Раз-два, попросишь о помощи, глядишь, и операцию отца твоего спонсируют.
Киваю и окончательно отставляю от себя чашку. Все ясно.
– Спасибо за кофе, Маша, мне пора. Извини.
Резко встаю, но бывшая подруга ловит меня за руку, сдавливает немного запястье.
– Зря ты такая гордая, Лера. В этой жизни вертеться надо, а ты… я тебе дельное предлагаю. Продвижение. Не говорю, что у тебя сразу все получится, немного покрутиться надо, повертеться, пара показов, глядишь, и все получится. Жизнь худо-бедно устроена будет и шанс на спасение тоже останется.
– Я правда благодарна тебе, Маша, за попытку помочь, я пока постараюсь найти решение проблемы иным способом. Есть еще время зайти в пару банков. Возможно, мне все же удастся взять кредит… Понимаешь, я, как отец, по-честному жизнь прожить хочу…
Кивает. Прищуривается.
– Ага, по-честному. Ну и где сейчас этот честный человек? Денег на операцию нет.
Ударяет под дых, и я сглатываю едкий ком.
– Спасибо за кофе, Маша.
Встаю. Больше ничего говорить не хочется. Обсуждать не хочется. Иду вперед. На глазах слезы наворачиваются, но я заставляю себя идти и не оглядываться.