Кровь на клинке
Они замолчали, привлеченные тихим свистом наблюдателя. К лагерю галопом мчался всадник. Быстро вскинув винтовку, Руслан навел на него прицел и, присмотревшись, объявил:
– Это Рубен, проводник наш.
– Чего это он? Вроде просился домой отпустить, а тут сам скачет, – удивленно протянул следопыт.
– Вот сейчас подъедет, и узнаем, – задумчиво буркнул Шатун и, опустив винтовку, приказал: – Казакам быть готовыми к бою.
Подскакавший охотник соскочил с седла, едва кобыла сбросила ход, и, подскочив к Руслану, сообщил, задыхаясь от быстрой скачки и в волнении путая слова и окончания:
– Князь, там они прошел. За тот холм, – тыкал он пальцем в нужном направлении.
– Успокойся, Рубен. Объясни толком, кто прошел, куда, сколько их? – глядя охотнику в глаза, спокойно ответил парень.
– Турки прошел, князь. Два десять человек. С ним еще один офицер не наш был.
– С чего ты решил, что не наш офицер? – моментально подобрался Шатун.
– Ему все кланялся. Кожа белый, и это… Кнопушки есть, – принялся объяснять армянин, тыча себя пальцем в лицо.
– Давно ты их видел?
– Час скакал.
– Куда они шли?
– Туда, к Севан, – махнул охотник рукой.
– Это точно турки?
– Турки, князь. Турки, – истово закивал охотник. – Я один узнал. Он мой младший сын убил. Совсем мальчик. Просто так убил. Мимо ехал и сабля ударил.
Горячась, Рубен то и дело переходил на армянский язык, путаясь в словах и размахивая руками.
– Я тогда стрелять не мог. Ранетый был, – охотник задрал рубаху, показывая собравшимся длинный рубленый шрам на ребрах.
– Я понял, – кивнул Шатун. – Мы их как-то обойти можем? Чтобы впереди оказаться?
– Можно, – чуть подумав, быстро кивнул охотник. – Есть один тропка.
– Кони пройдут?
– Да. Тихо-тихо надо. Но пройдут.
– Как же мы их опередим, ежели тихо? – не понял Роман.
– Они длинный дорога идут, – снова начал горячиться охотник. – А мы короткий тропка пойдем. Я знаю дорога. Князь, дай хороший ружье. Я тот осман сам стрелять хочу, – вдруг взмолился он.
– Застрелишь, – едва заметно усмехнувшись, пообещал Руслан. – Всем в ружье! Седлать коней! Через десять минут уходим. Роман! Оставь с кашеварами трех человек, пусть лагерь свернут и в Эривань едут. Мишка, ты с ними.
– Да как же это, княже?! – чуть не взвыл казачок.
– Миша, мы наметом вдогон пойдем, а ты после такой скачки не воин, – тихо вздохнул Руслан, жестом подозвав денщика поближе. – А как стрелок ты тут в самый раз будешь. В этом деле с тобой даже ветераны не сравнятся.
– Прости, княже, – сообразив, что он прав, повинился казачок.
– Бог простит, – усмехнулся Руслан.
Сдернув с головы папаху, денщик поклонился и опрометью кинулся седлать Беса. Спустя семь минут весь десяток был в седлах. Прихватив мины и запас патронов, отряд помчался следом за проводником. К удивлению казаков, кобылка охотника выдержала и эту скачку, хотя еще четверти часа не прошло, как она проскакала галопом целый час. Рубен уверенно вел десяток одному ему известными стежками, выводя казаков на перехват противника.
В одном месте тропа и вправду превратилась во что-то едва напоминающее место, где можно пройти. Это была даже не тропа, а козья тропка. Узенький карниз над краем расселины. Спустя полтора часа они выехали на дорогу, и Рубен, спрыгнув с лошади, опустился на колени, тщательно изучая дорожную пыль.
– Успели, князь. Не ехали они еще.
– Ну и хорошо, что не ехали, – хмыкнул Руслан, быстро осматриваясь. – Рома, бери пять человек и вон за тот валун. Пропустишь их и в спину зайдешь. Остальным рассредоточиться. Коней уведите подальше, – принялся командовать он, соскакивая на землю. – Рубен, рядом со мной будь. Я скажу, когда тебе стрелять. Понял?
– Все сделаю, князь, – истово кивнул охотник, бросаясь к своей кобылке.
Сорвав с седла чересседельные сумки, он перекинул их через плечо и, подхватив свой карамультук, передал поводья лошади коноводу. Увязав коней цугом, казаки погнали их по тропе обратно. Подальше от места будущей стычки. Роман, быстро нарвав пучок веток с какого-то куста, ловко замел все следы в пыли, и казаки разбежались по местам, готовясь к бою. До темноты было еще часа два, так что гостей следовало ждать с минуты на минуту.
Вставать на ночлег принято рядом с источником воды, а такой имелся дальше по дороге. Устроившись за камнем, Руслан жестом указал охотнику место рядом с собой и, положив винтовку на колени, тихо спросил:
– Как получилось, что турки мимо нас прошли? У меня на обеих дорогах наблюдатели были.
– Они не по дорога шли, – подумав, вздохнул охотник. – Там один старый тропа есть. Раньше на нее камень падал. Бросили. Наверно, там прошел.
– Надо будет проверить, – задумчиво проворчал Руслан. – Нельзя ее оставлять.
– Отведу, князь, – тут же кивнул Рубен.
– Хорошо. А теперь успокойся и вспомни, что ты охотник. Сейчас ты будешь не за сына мстить, а убивать самого страшного зверя. Человека. Кровника твоего. И промахнуться тебе нельзя. Помни. Твой выстрел – первый. Как ты своего врага убьешь, так и мы остальных убивать станем. Понял?
– Понял, князь, – хищно усмехнувшись, кивнул охотник.
Над дорогой пронзительно свистнула сойка, и Руслан, подхватив винтовку, приложил палец к губам. Это был сигнал наблюдателей, что противник появился в зоне видимости. Кивнув, Рубен быстро проверил свое ружье и, осторожно сместившись, улегся на землю, аккуратно выглядывая из-за камня. Отметив про себя ловкость, с которой тот двигался, Руслан сместился на другую сторону валуна и, взяв винтовку к левому плечу, навел прицел на дорогу.
Послышался звонкий стук подкованных копыт, и из-за поворота появились всадники. Как Рубен и говорил, их было два десятка, под руководством явного иностранца. Уж больно морда у него была брезгливой и напыщенной. Иного определения Шатун даже подобрать не мог. Неизвестный ехал с таким видом, словно делал всем вокруг огромное одолжение. Рубен медленно, буквально по миллиметру сместил ружье, выцеливая своего кровника, а Руслан навел перекрестье прицела на ногу иностранца. Как бы там ни сложилось, но этого гуся надо было брать живым.
И едва только ружье охотника грохнуло, тут же спустил курок. Ехавший следом за иностранцем турок картинно раскинул по дороге мозгами, в прямом смысле слова, а следом, пискляво вскрикнув, из седла вывалился и иностранец. Залп казаков моментально ополовинил турецкий отряд. Не ожидавшие такого урона турки запаниковали и попытались развернуть коней, но следующий залп прервал это занятие.
Казаки уже привычно разделились. Одни принялись ловить коней, другие проверять упавшего противника, а третьи продолжали держать лежащих на прицеле. Руслан чуть не кулаками вбивал в них одну простую истину. Пока враг не зарыт в землю, его надо опасаться. Так что правку казаки вносили старательно. Подскочивший к убитому врагу охотник злобно плюнул на труп и, пнув его, выругался по-армянски.
– Оставь его, Рубен. Он все равно уже тебя не слышит, – остановил охотника Шатун. – Трудно кого-то слушать без головы. А твоя пуля ему башку почти оторвала.
Это было правдой. Мягкая свинцовая пуля, войдя турку под правый глаз, деформировалась и практически разнесла затылок в брызги.
– Это твоя добыча, – добавил Руслан, указывая на тело. – Все с него можешь себе забрать. И коня тоже.
– Он враг, – угрюмо буркнул Рубен в ответ, успокаиваясь.
– Вот именно. Будешь смотреть на его вещи и точно знать, что ты отомстил за сына. А что не нужно, продай, и на могиле мальчика добрый знак поставь. Пусть за знак тот его убийца заплатит, – нашелся Шатун.
– Хорошо сказал, князь. Правильно, – подумав, кивнул Рубен. – Так сделаю.
– Ты его как следует слушай, – неожиданно добавил Роман. – Княже у нас голова. Даром что молод, а ума палата.
– После хвалить станете, – фыркнул Руслан. – Рома, с проводником трех бойцов отправь. Он тропу покажет, по которой эти прошли. Уничтожить ее.