Безмятежный лотос 4 (СИ)

Попаданка почти с жалостью посмотрела на молодую госпожу. Это же надо — прожить несколько столетий и остаться настолько тупой. Взяла и сама выложила врагу все свои планы, удивительно, что с ней до сих пор никто не расправился, с таким-то характером у этой курицы должно быть множество врагов. Зато теперь у Вики были не только фотографии того, как Ши Линцю с перекошенным от злости лицом пытается прорваться внутрь камеры и напасть на заключенных, но и ее устное признание в многочисленных преступлениях. Она считала, что с такими доказательствами ее сразу оправдают на суде, только вот позабыла, что понятия "Небожители" и "Справедливость" бесконечно далеки друг от друга.
  
Приговор
 
Небожители никогда особо не торопятся, поэтому Вику с Синченем продержали в камере целых три недели. Точнее, всего три недели, если бы не Цзе Минь, этот срок растянулся бы намного дольше. От скуки боги войны готовы были уже на стенку лезть, да и размяться было негде, поэтому попаданка вспомнила всякие упражнения из прошлого мира, не требующие много места. Обычно-то боги мышцы не качают, ведь их тела состоят из концентрированной Ци, поэтому смысла особого нет. Но когда вообще нечем заняться, даже отжимания в радость. Помимо этого, Вика начала писать второй том мемуаров, и даже Синченя на то же самое подбила. У него получалось пока немного коряво, все же в первый раз мысли на бумаге излагает, но, если отредактировать, получится очень интересная история.
Единственная доступная в таком положении радость — на ночь сбежать в чей-нибудь сон, на этот раз вместе с Синченем, не оставлять же его в темнице одного. И как всегда, для этой почетной роли был избран Цун-Цун. С тех пор, как Вика вознеслась, ее приемный сын заметно продвинулся в совершенствовании, и почти захватил власть на пике науки и искусств. Если изначально остальные главы не знали, кому отдать предпочтение среди талантливых учеников, то теперь Сунлинь выбился в явные фавориты, и все прочили его на место отца. Тем более, что он не только книгу про Великого учителя написал, но еще и сделал научное открытие. И хотя Цун-Цун выглядел, как ребенок, никто не рисковал его недооценивать. Даже любимые ученики прежнего главы не пытались как-то оспорить его главенство, потому что он порой настолько напоминал Лань Веньхуа, что это почти пугало.
Наконец, наступил день суда, и Цзе Минь лично пришел в тюрьму, чтобы сопроводить Вику к месту проведения испытания. Честно говоря, местный суд Вику вообще не впечатлил — всего лишь просторное помещение, в котором из мебели были только троноподобное кресло судьи и низенький стол писца чуть в стороне. Еще на каменном полу была высечена сдерживающая печать, сковывающая силы небожителей, на которую ставили подсудимых. Люди, которые пришли поглазеть на заседание, просто толпились позади, оставив перед судьей свободное пространство. Здесь лицом друг к другу становились обвинитель и обвиняемый, и их разделяли барьером, чтобы в процессе не вспыхнула драка. Зрители обычно тоже делились на две части, в зависимости от того, чью сторону поддерживали. За спиной злобно ухмыляющейся Ши Линцю собралась целая толпа, но и у Вики неожиданно оказалось гораздо больше союзников, чем она ожидала. Не только Цзе Минь, но и все сотрудники библиотеки. А кроме того, еще несколько небожителей, которых она не знала.
К сожалению, судебная система тут была весьма несовершенная, никаких адвокатов и тем более присяжных еще не придумали, и предполагалось, что подсудимый будет сам себя защищать, а потерпевший — самостоятельно обвинять. Да и предвзятость Верховного судьи тоже никто учитывать не стал, так что он лично разбирал это дело. Внешность у него была почти такая же, как у дочери, только с учетом того, что он мужчина и намного выше ростом, поэтому Вике он с первого же взгляда не понравился.
Ши Линцю, оказалась на удивление умелым оратором, даже при всей своей глупости она довольно складно болтала и поведала слушателям жалостливую историю о том, как двое бешеных богов войны набросились на беззащитную деву, а ее слуги отдали свои жизни, лишь бы дать ей возможность сбежать. И толпа поддакивала ей в нужных местах, осыпая оскорблениями подлых нападающих. Причем Вике даже показалось, что многие делали это искренне, как будто и правда поверили, что молодую госпожу из клана фениксов в восемнадцатый раз коварно атаковали рядовые сотрудники библиотеки.
 
Когда пришла очередь попаданки рассказать свою версию событий, ее постоянно перебивали, и даже пытались освистать. А доказательства в виде фотографий и аудиозаписи вообще проигнорировали, назвав подделкой. Вика, в общем-то и не надеялась, что ей удастся обвинить феникса в чем-то серьезном, все же за убийство слуг ей грозил максимум штраф и потеря репутации, это только богов войны после убийства других небожителей могли признать неадекватными и ликвидировать. Зато если бы удалось доказать, что дочь Верховного судьи не только охотится на библиотекарей, но еще и подстраивает ложные обвинения, она получила бы более серьезное наказание, да и репутация ее отца пострадала бы.
Однако попаданка не ожидала, что все настолько равнодушно отнесутся к записи рассказа Линцю про то, как она пытала других небожителей. Да, конечно, фотоаппараты и диктофоны тут еще не изобрели, но артефакты, позволяющие сохранить чей-то голос все же существовали. Раз уж логикой и здравым смыслом тут не пользуются, Вика решила сыграть на эмоциях. Все же был шанс, что, разозлившись, Ши Линцю окажется достаточно вспыльчивой и сама себя выдаст.
— Молодая госпожа, ответьте на один вопрос. Раз уж вы не имели целью напасть на меня и Синченя, то чем тогда вы занимались ночью в лесу с шестью мужчинами?
От небожителей, поддерживающих Ши Линцю, тут же раздались гневные выкрики, а сама феникс не выдержала и кинула в Вику огненным заклинанием.
— Ах ты дрянь, да как ты смеешь на меня клеветать!
Заклинание бессильно разбилось о барьер, зато среди зрителей нашлось достаточно тех, кто действительно об этом задумался, и со всех сторон тут же начали раздаваться неодобрительные шепотки:
"А ведь и правда, все погибшие были мужчинами".
"Одна в лесу и сразу с шестью слугами!"
"Какой позор! И молодая госпожа не постеснялась вынести это на всеобщее обсуждение".
От этого Линцю бесилась только больше и всерьез прикладывала усилия, чтобы разбить барьер и напасть на обидчицу
— Цзе Минь, — Вика со слезами на глазах обернулась к старейшине, который стоял недалеко от нее. — Эта женщина такая страшная! Пожалуйста, защити меня.
Шкала Цзе Миня уже была заполнена больше, чем на семьдесят процентов, а при виде особого приема "слезки главной героини" подскочила еще больше. Он, не раздумывая, шагнул вперед, входя в зону действия печати, и обнял попаданку. От такого Ши Линцю буквально взорвалась пламенем, от нее полыхнуло жаром так, что окружавшие ее небожители шарахнулись в стороны.
— Отойди от него, тварь! Почему ты просто не сдохла в тот раз?! Если бы я знала, что ты такая живучая, я бы больше слуг с собой привела!
— О, молодая госпожа только что созналась, что сама на меня напала. Вы все стали свидетели ее чистосердечного признания, — тут же ухмыльнулась Вика.
— Достаточно, — вдруг произнес Верховный судья, вставая со своего трона, и на всех моментально обрушилась его тяжелая аура.
От этого давящего ощущения даже Линцю притихла, не говоря уже об остальных.
— Эти боги войны повинны в убийствах небожителей. Учитывая смягчающие обстоятельства, я приговариваю их не к уничтожению, а к низвержению.
Услышав вердикт, Вика почувствовала, как ее сердце рухнуло куда-то вниз. Не то чтобы ей не нравилось жить на земле, но она читала, что низвержение — это настолько мучительно, что не все боги могут его пережить. С аурой главной героини, она, скорее всего, не умрет в процессе, да и Синчень выдержит, он все-таки меч, и будет покрепче рядового небожителя. Но Вика потеряет все свои новоприобретенные силы, а после того, как она наконец-то почувствовала вкус местной магии, к прежнему существованию возвращаться не хотелось.