Жестокие игры (Лира 2)
При мысли о графе руки сами собой сжались в кулаки. Образовавшаяся на костяшках корочка лопнула, на повязках проступили розовые пятна сукровицы. Как же меня бесили его собственнические замашки! Как невыносимо гадко я себя чувствовала, когда он по-хозяйски обнимал меня, прижимал к себе! Как претили его прикосновения, его ласки, его самодовольное лицо, когда я не могла сдержать стонов. Ненавижу!
Почему он не похож на Тима? Или, если я прошу слишком многого, на Алана? С их заботой, с их человеческим ко мне отношением, а не как... к кукле!
Йарра приехал через день. Я даже не удивилась тому, как бесцеремонно он вломился в спальню.
- Добрый день, Ваше Сиятельство, - закрыла я книгу и поморщилась, выползая из-под одеяла.
Помню, подумала еще - хорошо, что Тим меня из кровати выгнал, нечего, мол, ему матрас вонючими мазями пачкать! - и я лежала на своей кушетке за ширмой. Вот было бы крику, застань меня граф в постели Тимара...
- Голова твоя где была? - спросил, наконец, Йарра вдоволь налюбовавшись на зеленую от притираний меня. Вообще-то, лицо мазать необходимости не было, но я, желая разыграть Тимара, старательно нарисовала узоры - справа руны, слева клеточки. Все остальное тоже было под стать - бледно-салатовое, обмотанное бинтами, вроде старых мумий, которые иногда находят в древних могилах. Эффект был грандиозным и очень, очень громким, когда я, завывая, разбудила брата ночью.
Губы графа странно подрагивали.
- За солдата наказывать не буду, ты сама себе уже достаточно навредила. Но впредь держи себя в руках - за длинный язык полагаются карцер и плеть, а не сломанная шея. Ты поняла меня?
- Да, господин.
- Хорошо. Тренироваться можешь в моем зале, я предупрежу Тимара. И еще. В полную силу - только со мной.
Йарра коснулся моих губ легким поцелуем и исчез.
Я вытерлась, отплевываясь. Надо было и рот зеленкой намазать.
6
- Это тебе. - Тим со стуком поставил на стол небольшую банку, полную искрящегося золотым состава, и склянку с какой-то гадостью, похожей на сопли.
Я, весь вечер пролежавшая в потемках, недовольно сощурилась на свечу.
- И что там?
- Лекарство с хиэром. Подвинься.
Брат опустился на край кушетки, помял мне плечо. Больно...
- Откуда это все? - кивнула я на эликсиры. Хиэр - дорогая штука. Невзрачный вечнозеленый кустарник рос исключительно в Лесу, хирея и засыхая, когда его пытались пересадить. Цвел он раз в пять-семь лет, а его лакированные, похожие на шиповник, ягоды были живыми концентратами силы. Некоторые даже считали хиэр родней Кристаллам, но это уж, по-моему, совсем ерунда. Я видела Живые Кристаллы на картинках - сходство между ними и кустарником примерно такое же, как между слоном и буристой. То есть никакого.
- Ты сама как думаешь? - ответил Тимар. - Не дергайся, суставы разминать нужно, - проворчал он, продолжая свое костоломное дело.
- Я не буду это пить, - тихо сказала я.
- Лежать пластом, тебе, конечно, нравится больше? - Не то вопрос, не то утверждение.
- Как ты не понимаешь! Я же... У меня же все пройдет через день-два! И тогда он снова начнет...
Тим надолго замолчал, растирая мне колени и голеностоп, потом снова заговорил.
- Йарра так тебе неприятен? Раньше он тебе нравился.
- Не нравился!
Тимар красноречиво поднял брови.
- Ну, разве что, чуть-чуть, - призналась я. - Но как отец, как ты, не больше! А он... - Я прикоснулась к еще горящим от поцелуя губам и расплакалась. Зло вытерла глаза рукавом, но слезы не унимались. - Не смотри! - рявкнула я на сочувствующего Тимара.
- Меня-то не гони...
Брат задул свечу и откинулся на спинку дивана, дожидаясь, пока я успокоюсь.
- Ты же понимаешь, что он тебя не отпустит. - Я снова захлюпала носом. - Ты можешь драться с Йаррой, можешь воевать, но ни к чему хорошему это не приведет. Смирись. Прими его. Граф не урод, не садист, щедр. Женщины его любят...
- А я - нет!
Тимар вздохнул.
- У тебя выбора нет, Лира.
- Я убегу!
- Ты уже один раз убежала. Порка понравилась?
- Откуда...? - поразилась я.
- Про... место, где ты пряталась в Карайсе, мне сегодня Йарра рассказал, а как выглядят следы от ремня, я знаю. - Тим поджал губы, прищурился, и я поежилась - таким неприятным вдруг показалось его лицо, будто кто-то чужой и страшный выглянул из брата. - И поверь, дражайшая сестрица, с графом тебе повезло, я бы по твоему заду прошелся розгами, чтоб ни сидеть, ни лежать не могла. Ума палата - в услужение к куртизанке! Не о себе, так о репутации рода бы подумала!
- Прости...
Тим устало потер лоб, улыбнулся, и снова стал любимым и родным.
- Да что с тебя взять... Дурочка ты.
- Сам дурак! - обрадовалась я, что он не сердится.
- Ехидна малолетняя.
- Индюк надутый!
- Курица ощипанная.
- А ты, ты... Тьфу! Угу-му-гу! - Воспользовавшись моментом, пока я подбирала прозвище пообиднее, Тимар влил мне в рот 'сопливый' эликсир, а потом сжал подбородок ладонями, не позволяя его выплюнуть.
- Предатель!
- Ну говорю же, дура. Мазью сама воспользуешься, если захочешь.
Само собой, я не захотела. Но и без нее всю ночь проворочалась, не сомкнув глаз - зуд, сопровождающий сращивание мышц и восстановление связок, буквально сводил с ума, а утром я встала разбитой, злой, невыспавшейся, голодной, как волкодлак в полнолуние, но практически здоровой, лишь колено еще болело.
Мазь, принесенную графом, я выбросила. Тим только головой покачал, обнаружив разбитую банку под окнами.
- Лучше бы мне отдала.
- Извини... Я не подумала, - повинилась я.
Погода портилась, со стороны гор шла гроза, и больная нога Тима разнылась.
- Именно. Когда же ты думать начнешь...
Думать, честно говоря, не хотелось совершенно. Особенно, над словами Тимара. Принять графа, смириться с его домогательствами! Да никогда! Ненавижу его...
На фоне всего случившегося возвращение Уголька стало ярким, пенящимся бокалом счастья. Я тогда тренировалась во дворе - метала ножи, и жутко досадовала, что плечо все еще не позволяет как следует размахнуться. У ворот раздались крики, истеричное конское ржание, рев, и я, забыв о колене, повернулась к опасности... чтобы бросить кинжалы и побежать навстречу пантере.
- Уголек! Хорошая моя, золотая... Девочка моя...
Невероятно, но кошка стала еще больше, полностью оправдывая свое Лесное происхождение. Теперь она вряд ли поместится в моей кровати, скорее, раздавит ее! Но какая красавица! Когда она шла по двору, крупные мускулы перекатывались под шкурой, заставляя шерсть вспыхивать антрацитово-черным. Усы кустами, янтарные глаза и трехвершковые клыки.
Пантера зарычала и оскалилась, остановившись в трех локтях от меня. Я протянула руку, чтобы почесать ее за ухом и... полетела на землю, сбитая ударом мощной лапы. Кто-то выругался, раздался характерный щелчок взведенного арбалета.
- Только попробуйте, - не хуже пантеры, оскалилась я. - Убью того, кто тронет кошку!
В свете недавних событий, мне поверили.
Я поднялась, снова приближаясь к пантере. Ее предупреждающий рык и моя улыбка. Удар лапы - и кувырок, я успела увернуться. Сощуренные от дневного света янтарные глаза не отпускают мой взгляд. Хвост мечется из стороны в сторону, хлещет по бокам. Задние ноги Уголька напряглись, она подобралась, как взведенная пружина, и прыгнула, повалив меня на спину.
Чуть желтоватые клыки сжали мое горло, и пантера утробно зарычала.
- Я тоже соскучилась, - прошептала я, обнимая ее за шею.
Кошка фыркнула и вырвалась. Ударила напоследок подушечкой лапы по уху и, гордо задрав хвост, независимо потрусила к лестнице, ведущей в замок. Растирая шею, украшенную розовыми вмятинами зубов, я покосилась на преувеличенно не обращающих на меня внимания солдат, и подумала, что снова получу взбучку от графа.