Человек. Книга. История. Московская печать XVII века

С точки зрения политического значения литургического текста особенно показательна написанная в 1625 г. митрополитом Киприаном и опубликованная на Печатном дворе «Служба на положение Ризы Господней» [24], в которой прославлялись Москва и русский царь как «Богом избранные», «Богом почтенные», «Богом превознесенные», Москва – как град, призванный заменить в христианском мире град Иерусалим, ее правитель – как глава православных верующих мира. Служба была написана по поводу дара шаха Аббаса, пославшего в Москву части хитона Иисуса Христа, и хотя в ней и не было формулы «Москва – третий Рим, а четвертому не бывать», но именно эта идея господствовала во всем тексте богослужения.
Переплет XVII в. с суперэкслибрисами МПД на издании: Служба на положение Ризы Господней. М.: Печ. двор, 1625 (Я. 1,140)
Службы и молитвословия, о которых мы говорили выше (кроме Службы на положение Ризы, вошедшей в календарь ежегодных празднований), в основном касались событий нерегулярных и исполнялись в связи с возникавшей потребностью личности, коллектива или государства. Они так и назывались – службами «на потребу». Так же называлась и книга, в которой эти тексты находились, – Потребник или Требник. В эту книгу включались и тексты треб, необязательных для всех верующих (например, чин браковенчания или чин венчания вторым и даже третьим браком), и совершенно обязательные для всех (например, тексты исповедей, различных для разных категорий верующих: исповеди для девиц и жен, для мужей, для мирян и монашествующих, для властей светских и церковных). Исповеди включали очень широкий круг вопросов, связанных со всеми возможными типами прегрешений (в том числе и прегрешений в интимной жизни семьи). Например, в исповеди перечислялись формы сексуального поведения супругов, которые были греховными во всех случаях, кроме направленных на «чадородие» [25]; греховными были и различные игры, в том числе шахматы, которые также были под запретом (как и представления скоморохов). С другой стороны, тексты исповедей для иерархов Церкви заключали разнообразные и многочисленные вопросы, связанные с так называемой симонией, т. е. злоупотреблениями иерархов своей властью за денежное или иное вознаграждение.
Требники фактически отражали все важнейшие стороны жизни общества того времени, в том числе его хозяйственную деятельность (специальные чины молитв на прекращение дождя или «на бездожие»), «в начало и конец всякому делу» (например, известные молитвы «в начало научению книжному» или «в начало научению церковному пению»); чрезвычайно актуальны в это время были молитвы о спасении от пожара, прекращении эпидемий. Так можно было бы перечислять действительно все стороны жизни личности и коллектива, которые и в случае несчастья, и в случае удачного завершения дела неизменно обращались с просительной или благодарственной молитвой к Господу.
Нередко именно литургические тексты содержат совершенно уникальную информацию, да еще в обобщенном и, так сказать, «рубрицированном» виде. Например, так называемый Синодик вселенский, т. е. чин поминовения всех ранее умерших христиан, перечисляет 25 типов смертей в определенном порядке – начиная с уносящих сотни тысяч жизней до менее распространенных: от погибших от эпидемий, войн и полона (плена) до засыпанных «Персию» «в теснинах» для царя золото добывающих, птицами и рыбами растерзанных, «кусом подавившихся» и «крохой поперхнувшихся».
Как правило, все эти богослужения совершались не из формальной необходимости, а по действительной внутренней потребности и в течение веков оставались самой существенной частью менталитета любого индивидуального и коллективного субъекта средневековой Руси.
 
Если говорить о русском средневековом обществе этого времени, то в его составе реально не было атеистов. Мы встречаемся с недовольством приходским священником или епархиальным архиереем, состоянием церковной жизни или, с точки зрения сомневающегося человека, неправильным осуществлением богослужения. Однако проявляющие это недовольство люди всегда обращались с верой к высшему Судии. Несомненно, что и раскол Русской церкви произошел отнюдь не из-за отсутствия веры в Господа. Причиной были, как правило, совершенно иные явления – как идеологические, так и социальные и политические. Поэтому литургический текст, необходимость его знания и фактическое знание были общими для абсолютного большинства членов общества; и, как представляется, в XVII в. так можно говорить только о текстах богослужения.
Однако важнейшим с точки зрения и Церкви, и государства было осуществление общественного богослужения, которое должно было совершаться в храмах согласно предписаниям Церковного устава и календаря. В основе его лежали неизменяемые литургические тексты, предназначенные для богослужения суточного, которое совершалось в определенные часы христианских суток. Именно эти тексты – вечерни, утрени, литургии и так называемых служб первого-девятого часов, – повторяемые изо дня в день, содержали самые общие положения христианской веры и христианской истории. В зависимости от дня церковной седмицы (неделей назывался воскресный день) к текстам суточных служб добавлялись седмичные службы, так как каждый день седмицы был преимущественно связан с теми или иными церковными воспоминаниями (например, воскресенье всегда было напоминанием о величайшем празднике года – Воскресении Христове, а пятница – о крестной смерти Иисуса Христа). К этим текстам, в зависимости от конкретного дня года, добавлялись молитвословия, связанные с лунным циклом церковных праздников и постов и с памятями тех святых (или праздников), которые приходились на определенные дни солнечного года. В годы, о которых мы говорим, складывание русского церковного календаря (месяцеслова или святцев) принципиально было завершено. В дальнейшем в него только добавлялись памяти вновь канонизированных святых, воспоминания о членах царской фамилии или о событиях русской истории (таких, например, как Полтавская битва).
Службы, посвященные многим событиям христианской истории, зависели от дня Пасхи, определявшегося для каждого года течением лунного календаря. Большинство самых значительных церковных праздников предварялось циклами различной длины постов, и почти все праздники с точки зрения состава и длительности богослужения, как правило, не ограничивались одним днем, имея разное количество предпраздничных и попраздничных дней. Правильное течение ежегодных календарных событий было в средневековом обществе важнейшим условием его успешного, в том числе и хозяйственного (прежде всего сельскохозяйственного), функционирования. Достаточно напомнить, что наступление конца света связывалось сначала с завершением цикла Великого индиктиона и невозможностью вычисления очередного дня Пасхи, а позднее – с совпадением Пасхи и Благовещения.
Даже столь краткое и формализованное изложение проблемы говорит о том, что осуществление полного уставного богослужения каждого конкретного дня в рамках лунного и солнечного годов и седмицы представляет значительные сложности. Поэтому состав и структура книг для богослужения и удобство пользования ими имели очень большое значение для функционирования всего русского общества.
Типы богослужебных книг и количество книг так называемого церковного круга, которые не просто были необходимы для осуществления в церкви богослужения, но и обеспечивали его полноту и правильность, сложились окончательно фактически только в результате редакторской и издательской деятельности Московского печатного двора.
Тексты неизменяемых суточных служб, которые произносил священник, были сконцентрированы, прежде всего, в книге, получившей название Служебник. Это была единственная книга, содержавшая, кроме различных дополнений и приложений, тексты трех литургий – церковной службы, во время которой совершается самое великое таинство православной Церкви – Евхаристия, или пресуществление хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы. Тексты остальных суточных служб, которые в основном произносились не священником, а другими членами церковного клира, концентрировались в книге, получившей название от службы часов – Часовник. Состав и структура этой, как мы увидим ниже, чрезвычайно важной для русской культуры книги также окончательно сложились в результате деятельности Московской типографии. Начиная с 40-х гг. XVII в. текст Часовника был значительно расширен, и в таком виде он стал называться Часословом.