Самый разыскиваемый вампир(ЛП)
Они на мгновение все замолчали, каждый из них, вглядывался в Дивину, и тогда Джеки сказала тихо, почти извиняясь: – Мы должны разобраться, что здесь происходит. Кто сжег трейлер? Они охотились за тобой или за ней? Вероятно, это были те же люди, что вломились сюда? Они могли следить за тобой?
Когда Маркус нахмурился, но не ответил, Винсент сказал: – Она права, друг мой. Мы должны знать, с чем имеем дело. Нужно ли нам больше людей, больше безопасности, больше оружия.
– Да, да и еще раз да, – тут же ответил Маркус. Он определенно хотел все и вся, что они могли получить здесь, чтобы сохранить Дивину в безопасности. Проведя рукой по взъерошенным во сне волосам, он присел на край кровати и быстро начал рассказывать обо всем, что произошло с момента прибытия на карнавал. Однако он запнулся, когда дошел до той части, где рассказывал о том, как принес пакет с кровью Дивине и ворвался в ее фургон со своим предложением, не дожидаясь, пока она пригласит его. Одного воспоминания о том, что произошло тогда, было достаточно, чтобы он застонал от боли.
Это Винсент сказал то, что он не мог. – Но она набросилась на тебя со шваброй за то, что ты не дождался разрешения войти, и разорвала одного из твоих создателей.
Марк поморщился при воспоминании. – Да. И это было чертовски больно.
– Могу себе представить, – сказал Винсент, и Маркус заметил, что он бессознательно сжал ноги вместе, как будто его собственные создатели детей съежились от сочувствия.
Джеки издала сдавленный звук, подозрительно похожий на смех, и оба мужчины повернулись к ней с одинаковым выражением возмущения на лицах.
– То, что его яйцо было всмятку, не смешно, Джеки, – нахмурился Винсент.
– Извини, – тут же сказала она с искренним извинением, но потом это выражение исчезло, она рассмеялась и сказала: – Просто ... я имею в виду, мужчины всегда называют женщин нереальными стервами, и обычно, когда они этого не заслуживают, и теперь Дивина действительно заслужила этот титул, и это просто ... совсем не смешно, – торжественно закончила Джеки, заметив выражение их лиц. Покачав головой, добавила она: – Безусловно, не смешно.
– Хм, – пробормотал Винсент, не выглядя успокоенным.
Джеки прочистила горло и сказала: – Но она не хотела ... э ... ударить по шарам.
– Нет, – признался Маркус. – Я так не думаю.
– А потом она заботилась о тебе, укладывая в постель, чтобы ты исцелился, – заметила она.
– Да, – согласился Маркус. – И там я был, когда в фургон вошел мужчина. Сначала я подумал, что это Дивина, и просто лежал, ожидая, что она скажет или сделает что-нибудь, но потом я уловил запах этого человека и понял, что это определенно не она.
– Ты видел, кто это был? – спросила Джеки, придвигаясь ближе к кровати.
Маркус покачал головой. Я открыл глаза, когда дверь закрылась, но их уже не было. Я встал, чтобы пойти за ними, намереваясь выяснить, кто это был, и тогда трейлер загорелся.
– Но они видели, что это ты лежишь в постели, а не Дивина? – нахмурившись, спросила Джеки.
– Не думаю, – сразу ответил Маркус. – Я зарылся в одеяло, почти полностью спрятав лицо. Только лоб и волосы немного торчали, и там было темно. Он покачал головой. – Я уверен, что они не знали, кто был в постели. Они, вероятно, заметили шишку под одеялом, предположили, что это она, и ушли поджигать.
– Значит, два нападения за один день? – задумчиво произнес Винсент.
– Два нападения за две ночи, – поправил Маркус. – Я почти уверен, что она получила рану в голову сразу после того, как мы вернулись из города в четверг вечером.
Джеки не выглядела уверенной в этом. – И что ты думаешь? Что на нее напали, когда она возвращалась, и она уехала на мотоцикле? Ты сказал, она вернулась на следующий день, так?
– Да. – Маркус знал, что это бессмысленно. Судя по количеству крови в фургоне и высохшим волосам, рана была ужасной. От которой она не смогла бы уйти, не говоря уже о том, чтобы запрыгнуть на мотоцикл и уехать. Кроме того, куда делся нападавший? Что они делали, пока она убегала? Мотоцикл исчез, а в фургоне было темно и тихо, когда он подошел к нему, намереваясь вернуть ей шлем. Он не мог затратить больше, чем десять или пятнадцать минут, чтобы добраться до ее трейлера после того, как она высадила его. Времени было немного. Что бы ни случилось, все произошло быстро. Переводя взгляд с Джеки на Винсента, он спросил: – Ты видел что-нибудь о нападении в ее воспоминаниях?
– Нет, – признался Винсент. – Но тогда я не искал ничего конкретного, и, как я уже сказал, ее мысли и воспоминания организованы и дезорганизованы одновременно. Она...
Когда его голос затих, Маркус проследил за его взглядом и увидел, что Джеки сосредоточенно смотрит на Дивину. Он понял, что она читает ее мысли, и почти запротестовал, но ужас на лице Джеки остановил его. С тошнотворным комком в животе он наблюдал, как Джеки побледнела, потом покраснела, потом снова побледнела, на этот раз даже стала бескровно-серой, а потом вдруг отвернулась и бросилась в ванную.
– Ну, это нехорошо, – пробормотал Винсент, поспешая за ней, когда они услышали, как ее рвет.
Маркус оглянулся на Дивину и последовал за парой. Он молча наблюдал, как Винсент откидывает волосы Джеки, когда она теряла остатки еды, которую ела в последний раз. Он подождал, пока Винсент пробормотал что-то успокаивающее и смочил тряпку, чтобы вымыть ее покрасневшее лицо, затем, когда он уже собирался спросить, что она видела, Джеки взглянула на него, сглотнула и хриплым голосом сказала: – Она одна из его жертв, а мужчина – животное. Хуже того, чудовище. То, что он делал с ней, по крайней мере, то немногое, что я видела ... Она покачала головой. – Она никогда не приютила бы такого человека. Он…
Все, что она хотела сказать, было потеряно, когда она повернулась, и ее снова вырвало в унитаз.
Винсент тут же бросил тряпку, которой вытирал ей лицо, снова обнял ее за плечи и что-то успокаивающе пробормотал, откидывая назад ее волосы. Маркус отвернулся от Дивины и уставился на нее, гадая, что, черт возьми, видела Джеки.
Глава 12
Дивина проснулась, издав сдавленный звук, в котором сразу же узнала крик, застрявший в горле. Она просыпалась так много раз за эти годы. Так она просыпалась каждый день, пробуждаясь от кошмаров, которые преследовали ее во сне. Но за столетия и тысячелетия они ослабли. Теперь они у нее были редко. Она предположила, что их вернула боль исцеления.
Решительно вытеснив из сознания темные воспоминания, Дивина сосредоточилась на «здесь и сейчас», внимательно осматривая комнату. Это была та самая розовая комната, которую показывали ей Джеки и Винсент, прежде чем приковать ее цепями, чтобы она не поранилась, и дать ей пакет с кровью. Цепи исчезли, отметила она, вероятно, когда худшее из исцелений закончилось.
Это хороший знак, решила она. Это означало, что они понятия не имели, что она была Баша Аржено, которую они искали.
Вздохнув, Дивина села, откинула простыни и поморщилась, глядя на свою окровавленную одежду. Она была похожа на двухлетнюю девочку, которая в последний раз ела. Сморщив нос от отвращения, она выскользнула из постели и направилась в ванную, на которую Джеки указала ранее. Тогда она подумывала о том, чтобы принять душ и раздеться, но в тот момент, когда она знала, что исцеление все равно оставит ее грязной и скользкой, это казалось пустой тратой времени. Это всегда происходило, когда загрязнения и поврежденные ткани разрушались и выталкивались через поры.
Джеки и Винсенту, вероятно, придется выбросить постельное белье и кровати, на которых они с Маркусом лежали во время лечения... если только у них не было действительно хороших чехлов. Она надеялась на это. Ей не хотелось бы думать, что она им чего-то стоит. «Может, стоит дать им денег за труды?» – подумала Дивина, включая душ и раздеваясь.
Теплая вода, хлеставшая по голове и телу, помогла ей избавиться от последних теней в уголках сознания. Дивина ненавидела кошмары, которые иногда мучили ее. Достаточно было и того, что она когда-то страдала; кошмары, связанные с этим, казались ей продолжением пыток, которым ее подвергал Леониус Ливий. Она этого не заслужила. Никто не знал. В таком случае она научилась оставлять кошмарам как можно меньше места в своем бодрствующем сознании. Просыпаясь, она всегда запихивала их обратно в воображаемый шкаф и плотно закрывала дверь. По ее мнению, это был единственный способ справиться с этим.