Самый разыскиваемый вампир(ЛП)
Вздохнув с облегчением, Дивина поспешно вышла из ванной и снова направилась к двери. Но на этот раз она успела только взяться за ручку двери, как ее снова остановили. На этот раз Маркус пробормотал: – Какого черта?
Остановившись, она оглянулась как раз в тот момент, когда он перевел взгляд со связанных рук на нее и смущенно сказал: – Дивина?
– Так будет лучше, Маркус, – быстро сказала она. – Ты же не хочешь ради меня бросить все и всех, кого знаешь.
– Не говори мне, чего я хочу. Я… Подожди! – закричал он, когда она открыла дверь.
Дивина колебалась, и это ее погубило.
– По крайней мере, объясни мне. Ты многим мне обязана, не так ли? Ты моя спутница жизни, Дивина. Просто помоги мне понять. Это все, о чем я прошу.
Дивина закусила губу и уставилась на дверную ручку, которую держала в руке, пытаясь заставить себя уйти. Но в голове крутились причины, по которым она не должна этого делать. Одна из них заключалась в том, что у нее были свои вопросы, на которые она хотела получить ответы. Вздохнув, она отпустила дверь и обернулась, нахмурившись, когда увидела, что он пристально разглядывает галстуки на своих руках.
– Только если ты пообещаешь не пытаться освободиться, пока я не уйду, – резко сказала она.
Маркус перевел взгляд на нее, поколебался, сосчитал до десяти и снова откинулся на кровать. Уставившись в потолок, он сказал: – Мы сделаем так, как ты хочешь.
Дивина вздохнула с облегчением, а затем просто постояла немного, прежде чем признать: – Не знаю с чего начать.
– Начни с ... – он поднял голову, чтобы посмотреть на нее, но остановился, чтобы спросить: – Могу я, по крайней мере, сесть, пока ты не выбежала за дверь? Пожалуйста! – сухо добавил Маркус.
– О да, конечно, – сказала она, подходя ближе. – Тебе нужна помощь?
Поскольку он сидел прямо, а его руки свисали по бокам, когда она добралась до кровати, Дивина предположила, что, наверное, нет.
– Как я уже говорил, начало обычно хорошее место, – торжественно произнес он. – Ты говорила мне, что после того, как твой дядя нашел тебя, он отвез тебя домой к своим родителям, и они научили тебя читать мысли смертных, контролировать их и безопасно питаться. Но ты сказала, что у них не было возможности рассказать тебе об Атлантиде, нашей истории и происхождении нано?
– Верно, – пробормотала Дивина, но не сразу заговорила. Вместо этого она медленно прошлась по комнате, потом остановилась перед комодом, прислонилась к нему и скрестила руки на груди.
– Тебя зовут Баша Аржено, – напомнил Маркус, когда она ничего не сказала.
– Я родилась Башей Аржено, – поправила она и добавила: – Александрия и Рамсес были родителями моего отца, моими бабушкой и дедушкой. Люциан Аржено – мой дядя, он нашел нас с Эгле и отвез к бабушке с дедушкой.
– И ты сказала, что это было похоже на сказку, – напомнил ей Маркус.
Дивина кивнула, но бессознательно обхватила себя руками за талию, а затем сказала: – Мои бабушка и дедушка были великолепны, но дядя Люциан сначала был немного страшным; грубым и ... ну, страшным для ребенка. Но бабушка заверила меня, что внутри он как зефир.
Когда Маркус поднял брови, Дивина весело кивнула. – Да, я думаю, что она, возможно, немного бредила на этот счет, но в то время я поверила ей и перестала бояться рядом с ним. – Она грустно улыбнулась воспоминаниям, а потом покачала головой и призналась: – Я ходила за ним по пятам, как щенок ... и он мирился с этим. Он также помогал мне в обучении, выслеживая смертных, контролируя разум и питаясь. Он сказал, что я быстро учусь и умна, – призналась она, вспомнив, как счастлива была, когда он это сказал. Как она сияла от похвалы.
– Похоже, ты смотрела на него снизу вверх, – тихо сказал Маркус.
Дивина поморщилась. – Вообще-то, я думаю, что он был для меня чем-то вроде замены отцу.
Маркус молча кивнул.
Опустив руки, Дивина посмотрела на свои босые ноги и сказала: – Я была счастлива, Эгле была счастлива. Я была в безопасности, мне было тепло, меня кормили и любили. Бабушка и дедушка были очень добры, но я всегда искала дядю Люциана ... Я не знаю что…, – закончила она несчастным голосом, а затем поспешила продолжить, – все было прекрасно, пока однажды вечером я не встала и дядя Люциан не ушел. Бабушка сказала, что он уехал по делам, но ... – сморщила нос она. – До этого он брал меня с собой в свои поездки, а когда не брал, то, по крайней мере, приходил разбудить меня и говорил, что уезжает, и на сколько, и когда вернется. На этот раз я встала, а его уже не было.
– Тебе было больно, – пробормотал Маркус.
– Я думаю, что да, – Дивина пожала плечами.
– Что произошло потом? – спросил он, очевидно, понимая, что на этом история не заканчивается.
– Мы жили в так называемой Тоскане, – ответил Дивина. – У дедушки был большой участок земли на Тибре, и я любила играть и плавать в реке, иногда с кузиной, когда она приезжала, но всегда с бабушкой, Эгле или дядей Люцианом. Однако в ту ночь Эгле страдала какой-то смертельной болезнью и не чувствовала себя в состоянии идти. Она сказала спросить бабушку, но у бабушки была компания, а дяди Люциана не было, так что я просто решила пойти одна.
Дивина вздохнула и, взглянув на него, призналась: – Наверное, я была немного не в себе, когда он ушел, не попрощавшись ...
– И по-бунтарски сделала то, что не должна была, – мягко предположил Маркус.
Она кивнула и с тревогой почувствовала, как на глаза навернулись слезы. Она не плакала целую вечность, особенно из-за этого, и понятия не имела, почему, рассказав об этом Маркусу, она снова расплакалась.
Нетерпеливо вытирая их, она приняла более деловой тон и сказала: – Я выбрала для этого неподходящий день, а потом, в довершение всего, заметила зайца и пустилась в погоню. Я собиралась поймать его и отнести домой, чтобы показать дяде Люциану, когда он вернется, но проклятая тварь оказалась проворной и заставила меня пуститься в погоню. Я так хотела поймать его, что даже не заметила, как последовала за ним. – Она фыркнула. – Черт возьми, я влетела прямо в центр группы людей и лошадей, прежде чем заметила их.
Дивина на мгновение закрыла глаза, вспомнив, как врезалась в лошадь Абаддона и отскочила в сторону. Она приземлилась на спину, а потом просто смотрела широко раскрытыми глазами на смеющихся мужчин, стоящих или сидящих вокруг нее.
– Что у нас здесь? – закричал один из мужчин, нагнувшись, чтобы схватить ее за воротник и поднять на ноги. Его уродливые золотисто-желтые глаза расширились. – Но ты же бессмертная. Такой позор. Я надеялся перекусить.
Затем он рассмеялся, когда она немедленно начала отбиваться и лягаться.
– Отпусти ее, – прорычал кто-то, и Баша повернулась, чтобы посмотреть на человека на лошади с длинными, прямыми, грязными светлыми волосами и уродливыми желто-золотыми глазами. Это был Леониус Ливий, хотя тогда она этого не знала. Он напугал ее с первого взгляда, и она смотрела на него широко раскрытыми глазами, пока темноволосый мужчина на лошади рядом с ним не подъехал и не наклонился, чтобы поднять ее и посадить на лошадь перед собой. Повернув ее лицом к себе, Абаддон оглядел ее и сказал: – Если я не ошибаюсь, этот маленькая бессмертная – Аржено. У нее серебристо-голубые глаза Аржено. Я прав, малышка? Ты – Аржено?
Баша смотрел на него, отказываясь говорить. Но он не нуждался в ее словах. Он легко прочитал ее мысли. – А, маленький Баша Аржено. Давно потерянная дочь Феликса, только что вернувшаяся в семью. Слова прозвучали легко, но в его глазах было выражение, которое напугало ребенка, которым она тогда была.
– Дивина?
Голос Маркуса вырвал ее из воспоминаний, и она заставила себя криво улыбнуться. – Я была должным образом вознаграждена за свою глупость. Группа людей, на которую я нарвалась, была Леониусом, его сыновьями и его правой рукой Абаддоном. Они схватили меня и отвезли в свой лагерь ... И там я прожила год.
Маркус выругался. – Он пытался создать армию своих сыновей. Он пытал и насиловал любую женщину, которая попадалась ему в руки, смертную, бессмертную и без клыков.