Все, чего он хочет (СИ)

  
Оливия Торн
 
Все, чего он хочет
 
Соблазнение миллиардера 5
 
Переводчики: Яна Хусаенова, с 29 гл Татьяна Лях
Редактор: Екатерина Камченкова
Вычитка: Анна Мурзина
Обложка: Машуля Валеева
  
1
 
Мужчина моей мечты впервые за восемь месяцев увидел свою бывшую невесту.
Но судя по боли на его лице, она разбила ему сердце только вчера.
Хуже того, она держала за руку его брата.
Я не уверена, что «посыпать соль на рану» адекватно передает степень агонии.
Для Коннора, я уверена, это была пытка.
Для меня — нечто большее.
Потому что мужчина, в которого я была влюблена… ну, он явно не пережил расставание с ней.
Я не знала, что ранило больше: то, что он все еще испытывал к ней чувства…
…Или то, что я не смогла заставить его забыть о ней.
Но, помимо эмоциональной боли, я чувствовала скрытую угрозу и страх. В тот день она явно преследовала меня. Она подошла ко мне и начала разговор, даже не представившись.
У нее должна быть причина.
И о, она у нее была.
Знамение апокалипсиса.
  
2
 
Коннор в одиночестве стоял перед гигантским панорамным окном пентхауса на фоне дневного Лас-Вегаса.
Мы с Джонни были в углу главной комнаты, прямо в коридоре, ведущем на кухню и в столовую.
Родители Коннора, Огастус и Ленора Темплтон, держались на расстоянии от меня и Джонни, наблюдая за своим сыном, как хищные животные, готовые сожрать своего детеныша.
Четверо телохранителей, похожих на секретную службу, неподвижно стояли в каждом углу комнаты, как безмолвные зловещие статуи.
Плюс — Винсент и Миранда рука об руку у входной двери.
Около пяти секунд в комнате царила гробовая тишина.
Затем Коннору удалось восстановить над собой контроль.
Я видела, как равнодушие снова вернулось на его лицо. Вся боль исчезла, осталось только прохладное, веселое презрение.
Возможно, было бы лучше, если бы мы не видели, как глубоко Миранда его ранила.
— Подхалим и золотоискательница. Надеюсь, вы будете очень счастливы вместе, — сказал Коннор с ироничной улыбкой. — Вы, черт возьми, друг друга стоите, это точно.
— Это произошло неожиданно, — возразил Винсент.
Я осмотрела его. Он выглядел как видоизмененный клон Коннора — ниже ростом, со светлыми волосами, тем же подбородком и носом, — но в сочетании с пухлыми чертами лица и слегка выпирающим животом. Более высокий голос не улучшил ситуацию. Привлекательный мужчина — но о нем можно сказать «Хм, неплохой» вместо «О, черт возьми, да».
Винсент был одет на миллион долларов. Казалось, это была единственная общая черта клана Темплтонов.
Коннор горько рассмеялся.
— Произошло неожиданно? Я знаю, что Миранда ничего не делает, не продумывая на шесть ходов вперед. Но ладно, верь во что хочешь.
— Ты должен быть счастлив за нас, — сказала Миранда своим хриплым и сексуальным голосом.
Будь она проклята.
— О, я счастлив. — взмахнул руками Коннор — Две груды ядовитых отходов в одном месте, а я остался чистеньким. Не могу быть счастливее.
Миранда улыбнулась, как будто он ее развеселил. Едва заметно.
— Ты сказал правду: я никогда ничего не делаю, не планируя на шесть ходов вперед.
— Да, это то, что мне всегда нравилось в тебе, — усмехнулся Коннор. — Шахматный мастер блестящих социопатических игр разума.
— Не сердись, дорогой, только потому, что я обыграла тебя.
Ой.
Я поморщилась.
Коннор этого не сделал. Маска равнодушия осталась на месте.
Но потом дела пошли еще хуже.
— Не заставляй меня делать это снова, — продолжила Миранда. — Прислушайся к совету родителей и откажись от своего небольшого предприятия в Неваде.
— Или что? Ты меня опять обманешь?
Она не ответила, вместо этого достала какой-то предмет из черной причудливой сумочки. Не могу назвать бренд, но сумка соответствовала ее общему стилю: Миранда Локвуд была недостаточно бестактной, чтобы выставлять напоказ что-нибудь столь же очевидное, как Louis Vuitton. Я подсчитала, — одежда на ней стоит не менее 30 000 долларов, но узнать наверняка можно, только если вы достаточно богаты.
 
Я была немного удивлена, когда «объектом», за которым она полезла в сумку, оказался iPad. Я ожидала чего-то либо инкрустированного бриллиантами, либо смертельно опасного. Или и то, и другое.
Мало ли.
Она спустилась по ступенькам в главную комнату, протягивая iPad Коннору.
Приближаясь к нему, она посмотрела на меня.
— Возможно, вы захотите это увидеть, мисс Росс, поскольку это касается и вас.
Она сказала «Мисс Росс» как какой-то киллер или серийный убийца. У меня мурашки побежали по спине. Мое имя прозвучало отстраненно, безжалостно, но с маленьким намеком на удовольствие.
Я подошла к Коннору, словно загипнотизированная.
К тому времени, как Миранда была в трех футах от меня, я могла видеть то, что было на экране.
Меня чуть не вырвало.
  
3
 
Это была фотография двух людей, занимающихся сексом. Мужчина был полностью одет, женщина… в меньшей степени. Стоя у кирпичной стены, со стеклянной раздвижной дверью в стороне.
Полагаю, нельзя было однозначно сказать, что они занимались сексом, хотя это было довольно очевидно по ногам женщины, обвивавшимся вокруг талии мужчины, и по ее черному платью, спущенному ниже ее обнаженной груди.
Не говоря уже об выражении удовольствия на ее лице.
Моем лице.
Коннор не попал в камеру, но мои черты были отчетливо видны.
Я хотела отвернуться, но не могла.
Это было похоже на вне телесный опыт. Вы стоите, как призрак, глядя, как умирает ваше смертное тело.
Ужасно видеть, но невозможно отвести взгляд.
Мой разум был в полном беспорядке, пока я боролась с тошнотой.
Откуда взялось фото?!
Я никого не видела с фотоаппаратами!
Я вспомнила мужчину и женщину, которые видели, как мы занимаемся сексом. Рок-н-ролл, чувак и горячая цыпочка.
Это сделали они?
— Должна признать, — промурлыкала Миранда, — я думала, пройдут месяцы, прежде чем ты совершишь что-то достаточно глупое. Но потом вы дали мне именно то, что мне было нужно… — Она посмотрела на меня. — …на блюдечке с голубой каемочкой.
Я взглянула на Коннора.
Он с каменным лицом смотрел на экран.
— И это все? — тихо спросил он. — Это твое оружие судного дня?
— Если думаешь, что этот снимок недостаточно позорит тебя, не волнуйся, у меня более чем достаточно фото, где совершенно очевидно, что это ты.
Миранда начала пролистывать картинки легкими движениями пальца.
Фото за фото, с двух разных точек обзора: одна на уровне земли, другая — с высоты, вероятно, в тридцати футах над землей. Может быть, здание напротив того, где мы были.
Стало ясно, что пара, которую я видела, не были фотографами. Они были на дальней стороне кадра на некоторых из высоких планов и представляли собой размытые формы на переднем плане других, как будто были препятствиями, мимо которых фотограф фокусировался.
Каждая новая фотография была словно удар ножом в живот.
Кадры, на которых я пребываю в экстазе.
Кадры, на которых лицо Коннора в профиль, так что видно, что это явно он. Его лицо исказилось от удовольствия.
Наше отражение в стеклянном окне.
Потом я натягиваю платье, а Коннор поправляет штаны.
Мы выходим из кирпичного ограждения, держась за руки.
Я хотела умереть.
Коннор был холоден и отстранен, как статуя.
— Опять же — это все, что у тебя есть?
Я в ужасе уставилась на него.