Красавчик Саша

* * *
Спектакль «Катенька» не принес желанных сборов. Собственно, можно сказать, что он понравился публике, но только не окупился.
Однако Стависский и не думал унывать и ничуть, кажется, не сожалел, что вложил в спектакль колоссальные суммы.
Он только неудержимо радовался, что певичка Рита Георг, благодаря «Катеньке», уже не нищая эмигрантка и ведет теперь абсолютно безбедное существование.
И вообще ему очень даже нравилось быть владельцем мюзик-холла на авеню Ваграм. Нравилось, и все тут!
Но — надо сказать — в последние месяцы своей жизни Саша все же стал жаловаться (знаю об этом со слов моего друга журналиста Джозефа Кесселя, приятельствовавшего со Стависским), что заведение на авеню Ваграм, при всей своей сногсшибательности, забирает у него слишком много денег. Но Алекс содержал мюзик-холл до самого конца — свое детище не бросил, хотя для его афер никакого реального значения оно не имело.
Вот газеты — дело другое.
* * *
Вообще образ жизни Александра Стависского, надо сказать, изумлял, потрясал, производил необычайное впечатление, но вместе с тем еще в некоторых отношениях и оскорблял многих французов. И дело тут — не только в мюзик-холле на авеню Ваграм, венграх и спектакле «Катенька».
Стависский даже если он во время ужина просил подать стакан воды (спиртного Саша не употреблял; только попадая в русский ресторан, не мог устоять пред водкой с грибками да пикульчиками), то давал чаевые не менее чем стофранковой купюрой, а часто и более.
Кстати, в течение девяти лет (с 1925 до конца 1933 года) Саше приходилось не один раз объяснять, оправдываясь пред согражданами своими за свою немыслимую, непомерную щедрость, которая на многих наводила столбняк. И говорил он во время подобных самооправданий примерно так (привожу один из вариантов, а отвечал он каждый раз по-разному — обожал экспромты):
— Да, в самом деле, я все время раздаю, но только при этом я ведь не теряю, а наоборот, вкладываю и, значит, в итоге приобретаю.
  
Раздел девятый
 
1933 год
 
1
Конец октября
ПАРИЖ. «КАФЕ ДЕ ПАРИ»
ГРАФ ДЕ ЛЯ РОКК И ПРЕФЕКТ КЬЯПП
Председатель «Огненных крестов» граф Жан-Франсуа де ля Рокк и префект Парижа Жан Кьяпп, два самонадеянных коротышки, обедали в «Кафе де Пари». Когда было покончено с кофе и ликером, граф де ля Рокк шепотом осведомился, не выпуская сигары из-под своих насквозь продымленных зубов:
— Господин префект, что там готовится в Байонне? Я только слышал, что ваш еврейчик Стависский мотается туда чуть ли не каждый день. Знаю и то, что пару-тройку раз он ездил туда с вами, а разок брал в Байонну и барона Аарона Гольдвассера. Говорят о каком-то банке, который будто бы Стависский открыл в Байонне. Не понимаю: неужели этому проходимцу дали открыть свой банк?
— Дорогой граф, досточтимый господин полковник, — торжественно и мрачно начал Кьяпп, — у Стависского действительно, есть теперь свой банк. Сейчас я вам поведаю одну чрезвычайно занятную историю. Ежели ваша лига сумеет ее с умом использовать, то в жизни Франции могут произойти весьма отрадные перемены.
— Я — весь внимание, господин префект, — кратко ответствовал граф де ля Рокк: с громадным нетерпением и большими ожиданиями жду вашего рассказа.
— Слушайте же, друг мой. — Кьяпп сильно, долго, с наслаждением пыхнул крепчайшей сигарой, затем вздохнул, отложил ее в сторону и начал свое повествование: — Собственно, сюжетец, дорогой граф, завязался в 1931 году, то бишь два года назад.
Как вы прекраснейшим образом осведомлены, когда монархия в Испании пала, то к нам во Францию бежали весьма и весьма многие представители тамошней знати. Тут-то Байонна и стала настоящим городом грандов, новой столицей Испании.
А гранды привезли с собою в Байонну все свои фамильные драгоценности. Продавать их они никоим образом не собирались, но зато соглашались отдавать в залог. В общем, нужен был ломбард с солидным капиталом. Прослышав об этом, в Байонну и примчался наш Стависский — человек, который мог бы украсить виселицу в любой стране.
 
— А, так месье Александр открыл в Байонне ломбард? Но это все-таки еще не банк, — с облечением вздохнул главный фашист Франции.
— Дорогой полковник, — горестно молвил Кьяпп, — сначала это был действительно только ломбард. Но Стависскому его оказалось мало, и он открыл в Байонне — через подставных лиц разумеется — банк «Муниципальный кредит». И каким-то образом сумел влюбить в себя самую верхушку байоннского чиновничества. Деньги на открытие ломбарда дал городской банк — директор был «заинтересован». Мэрия выдала патент — мэр тоже был «заинтересован».
— Ну, что это за чудовище такое! И что мы за продажные сволочи! — в сердцах крикнул граф де ля Рокк, который, надо откровенно признать, мало отличался от байоннской администрации.
— Дорогой граф, — стараясь говорить как можно мягче, продолжал Кьяпп. — А я ведь только приступил к изложению с самого начала чудовищной, грандиозной аферы. Слушайте далее.
В окрестностях Байонны Стависский, и опять же через подставных лиц, вдруг спешно построил заводик по производству бижутерии, и вот с какою дальнею целью.
— Забавно. И для чего же Саше понадобился сей заводик? — улыбнулся де ля Рокк и вопросительно взглянул на префекта
— И не догадаетесь, любезнейший, — заметил, лукаво ухмыльнувшись, Кьяпп. — Итак, ломбард в Байонне открылся. Гранды стали получать мелкие ссуды под свои фамильные драгоценности.
А в это время в кладовых ломбарда испанские бриллианты начали подменять граненым французским стеклом. Стекло хранится в несгораемых сейфах в особой комнатке, примыкающей к байоннскому кабинету Стависского. А бриллианты вывозятся без лишнего шума за границу, в основном в Америку, и продаются там по своей настоящей цене. Вот так, любезный друг.
Операция проходит более чем успешно, без сучка и задоринки. Месье Александр, думаю, уже стал баснословно богат. И буквально с каждым днем становится все богаче и богаче. У него уже, насколько мне известно, сотни миллионов франков. И он, судя по всему, совсем не собирается останавливаться — напротив, господин полковник.
— Вот это да! Вот это размах! — закричал потрясенный граф де ля Рокк. — И что же этот еврейчик так и будет продолжать богатеть? Да он уже и так, наверно, богаче всех французов?
— Катастрофа неминуемо произойдет, но вот когда? Между тем ее можно сильно приблизить, — сказал Кьяпп и загадочно подмигнул де ля Рокку.
— Каким же образом, господин префект? — чрезвычайно заинтересованно осведомился де ля Рокк.
— Все очень просто, дорогой граф, — засмеялся префект. — Надобно просветить ни о чем не подозревающих грандов, и Франция тут же взорвется. Тут-то вы, я разумею лигу «Огненные кресты», и явитесь спасителями страждущего отечества. Так что посылайте поскорее к грандам в Байонну ваших адъютантов.
— Да, идея роскошная. Поддерживаю вас полностью, господин префект, — сразу же согласился граф де ля Рокк, не раздумывая буквально ни единого мига.
— Что ж, любезнейший, спешно шлите своих людей в Байонну, — быстро и решительно проговорил Кьяпп, а затем вполголоса добавил, заговорщически подмигнув при этом: — Я тоже помогу. Непременно. Можете не сомневаться: акция будет совместной.
Тут же было решено, что на поиск клиентов байоннского ломбарда отправятся со стороны лиги «Огненные кресты» — герцог Поццо ди Борго (тоже корсиканец) и отданные под его начало адъютанты де ля Рока, бравые ребята. А со стороны парижской префектуры, в Байонну, по взаимному уговору де ля Рокка и Кьяппа, поедет Анри Вуа, сутенер, профессиональный убийца и полицейский агент, доверенное лицо префекта.
На этой в высшей степени деловой ноте обед в «Кафе де Пари» и завершился.
2
ОПЯТЬ ЗАБЕГАЕМ ВПЕРЕД
Впоследствии, а именно летом 1937 года, в ходе одного публичного судебного разбирательства, неожиданно стало известно следующее.