Красавчик Саша

Но особенно был потрясен и ранен в самое сердце внезапным отъездом Стависского Доминик-Жозеф Гара, мэр Байонны и депутат. Этот седовласый комок жира просто таял всегда при виде «красавчика Саши», собираясь идти ради него буквально на все.
Еще бы! Это ведь именно Саша привлек в Байонну грандиозные капиталы. Крупнейшие страховые компании рекламировали, продавали, распределяли облигации банка «Муниципальный кредит». Появилась надежда на небывалое экономическое возрождение города.
Когда утром 20 декабря секретарь доложил мэру, что Александр решительно исчез вместе со своим огромным роскошным «Бьюиком», то с Домиником Жозефом случился самый настоящий сердечный приступ, что вызвало в байоннской мэрии весьма сильный переполох.
Правда, приступ сам собой вынужден был быстро закончиться, ибо тут же явилась депутация вконец разъяренных эмигрантов-грандов и набросилась на мэра с кулаками, крича еще при этом «еврейский прихвостень» или что-то подобное.
Доминика Жозефа Гара, благодаря активному вмешательству служителей мэрии, с немалым трудом все же отстояли.
Но при этом самих грандов успокоить в тот раз так и не удалось. Они требовали, чтобы им вернули назад фамильные драгоценности, чего никто сделать уже не мог. Ни один человек на свете. Так что грандам ничего не оставалось, как спасаться в бешенстве своих эмоций.
Да, они еще настаивали, дабы мэр раскрыл им место, где укрывается Стависский. Однако Доминик Жозеф Гара и в самом деле этого не знал — он ведь и сам терялся в догадках в связи с исчезновением месье Александра. Именно так, схватясь за сердце, он и сказал потом полицейскому комиссару Байонны.
Вполне вероятно, что Алекс отбыл в страшной спешке и ничего не успел сообщить мэру. Да и в любом случае он, видимо, не собирался предупреждать того о своем исчезновении. Стависский и в самом деле так торопился, что не успел даже снять наличные деньги. Он лишь захватил с собою саквояж с драгоценностями.
7
ЕЩЕ О МЭРЕ БАЙОННЫ И ОБ АЛЕКСАНДРЕ СТАВИССКОМ
Парижская префектура по моей просьбе запросила копию допроса мэра Байонны Доминика Жозефа Гара. Вот она (привожу наиболее любопытный, с моей точки зрения, фрагмент).
Комиссар полиции:
— Господин Гара, будьте так добры — разъясните, как возник ваш преступный альянс со Стависским.
Д.-Ж.Гара:
— Господин комиссар! Мэрия Байонны находилась в труднейшем положении. Городу позарез нужны были новые, современные клиники, а выделить на это средства из бюджета мы никоим образом не могли. Стависский же просто спас Байонну. И в этих моих словах нет ни малейшего преувеличения.
Комиссар полиции:
 
— Каким же это образом, господин Гара? Ваша речь звучит слишком уж фантастично. Если можно, сделайте необходимые разъяснения.
Д.-Ж.Гара:
— Да, да! Именно спас. Саша предложил при содействии мэрии открыть ломбард и банк, с тем чтобы выручка пошла на строительство новых клиник. Мог ли я отказаться от такого предложения, господин комиссар?! Все забыли о Байонне, включая и наше правительство, а Стависский нам помог. И как еще помог!
Комиссар полиции:
 
— В самом деле? Вы действительно так полагаете? Вы это всерьез?
Д.-Ж.Гара:
— Ну, конечно же. Были выпущены многие миллионы облигаций, которые раскупили во многом как раз благодаря той виртуозной кампании, которую самым бесподобным образом организовал Саша.
Комиссар полиции:
 
— Ладно, ладно, а что, господин Гара, вы можете рассказать нам об облигациях банка «Муниципальный кредит».
Д.-Ж.Гара:
— Господин комиссар, выпуск облигаций и спас-то во многих отношениях город. А ежели бы вы этот процесс насильственно не прервали, то стало бы еще лучше. Гораздо лучше. Хочу уведомить: преследования, которые вы учиняете Стависскому, есть подлинное несчастье для Байонны. Город опять может оказаться на грани катастрофы. Теперь, когда Александр вдруг исчез, я с ужасом смотрю в будущее.
Комиссар полиции:
 
— Господин Гара! Надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, что Стависский, коему вы до самого последнего времени столь усердно покровительствовали, запустил наряду с настоящими, и фальшивые облигации?! И последних было выпущено миллионы. На этой спекуляции мошенник сумел нажить себе баснословные суммы. Почему же вы терпели это? Все ведь творилось буквально на ваших глазах.
Д.-Ж.Гара:
— Господин комиссар! Должен решительно предупредить: меня совершенно не волнует личное обогащение господина Стависского. Заверяю, что сам я законов не нарушал. И к аферам месье Александра я никогда не имел ровно никакого отношения. Меня интересует лишь благосостояние Байонны. И только. А оно при месье Александре только увеличивалось и увеличивалось. Может, он и мошенник, не буду спорить, хотя и не уверен в вашей правоте, господин комиссар. Но как бы то ни было, я искренно горюю, что теперь Стависский лишен возможности хоть что-нибудь еще сделать для Байонны.
Комиссар полиции:
 
— Господин Гара! Невозможно, чтоб вы ничего не замечали. Мы отказываемся в это верить. И ежели вы не расскажете нам во всех подробностях о злостных проделках месье Александра в банке «Муниципальный кредит», то сами же и будете отвечать за них перед французским судом. В общем, выбирайте.
Д.-Ж.Гара:
— Господин комиссар! Повторяю. Возможно, в банке «Муниципальный кредит» какие-то гнусные аферы и производились, но только я к ним не имел ровно никакого отношения.
Комиссар полиции:
— До свидания, господин Гара. Мы еще продолжим нашу беседу, а покамест рекомендую вам предаться усиленным воспоминаниям.
  
Раздел десятый
 
1933–1934 годы Конец декабря — начало января
 
1
23 декабря 1933 года
ПАРИЖ
СТАВИССКИЙ И КЬЯПП
Стависский и Кьяпп обедали у «Фукьеца» на Елисейских Полях. Кстати, это была их последняя встреча, о чем Алекс ни в малейшей степени не догадывался, а вот Кьяпп имел на этот счет некие предположения.
День был донельзя унылый и мрачный (стлавшийся по городу туман, кажется, тоже заполз к «Фукьецу»), но Стависский как всегда был бодр, подтянут, весел, великолепен и одет с иголочки: черный фрак, белый атласный галстук, белые перчатки. А вот Кьяпп хмурился под стать погоде, а помимо всего, еще и явно нервничал.
Алекс заказал для себя морковный салат и графин томатного сока, а для Кьяппа — пулярку а ля марешаль [11], целую гору мясных и рыбных салатов и отличное вино из Шинона. На десерт же префекту были поданы шоколадный ликер и кофе, ну и сигары, конечно. Сам Стависский уже не первый год предпочитал обходиться без десерта.
С наслаждением отхлебывая крошечными глоточками ликер, Кьяпп разнежился и почти ласково заметил, хотя при этом так и не вышел из тревожного настроения:
— Любезный друг Александр, я тут поразмыслил и решил, что вам есть смысл немножко передохнуть.
Стависский молчал. Кьяпп с надеждой, вкрадчиво продолжил свою речь:
— Дружок, а поезжайте-ка в Шамони. Там, в тишине и покое, и встретите Рождество. Если шумиха вдруг продолжится — но я лично не очень в это верю, — махнете в таком случае в Швейцарию. А покамест отправляйтесь, не мешкая, в Шамони, в эту столицу восхитительных лыжных прогулок, дорогой мой Александр. Вы вполне заслужили отдых.
Стависский нервно кивнул в знак согласия, но ничего не сказал — ни слова — и сидел, опустив голову, в позе несколько унылой, которая была столь непривычна для него.
Кьяпп же сразу повеселел: он ужасно боялся, что Александр наотрез откажется покидать Париж. Префект не знал, что Стависский и так уже пришел к выводу, что покамест для него имеет смысл оставить Париж, а возможно, и пределы всей Франции. В багажном отделении великолепного «Бьюика» Александра уже лежал саквояж, а в нем находился пузатый сейфик, содержавший в своей утробе множество драгоценностей.