Из дневников Босоногого мага (СИ)

  
Из дневников Босоногого мага
   
Глава первая. Суеверная
 
"ᴇᴄᴧи ᴨᴩиᴨ᧐ʍниᴛь ʍ᧐и юныᴇ ᴦ᧐ды, ᴛ᧐ ᧐ни быᴧи ᴄущиʍ ᴋ᧐ɯʍᴀᴩ᧐ʍ. ʍᴇня ᧐хʙᴀᴛыʙᴀᴧ᧐ ᴛᴀᴋ᧐ᴇ из᧐биᴧиᴇ чуʙᴄᴛʙ, ᴨᴩи ᴨ᧐ᴧн᧐ʍ нᴇуʍᴇнии ᴄ ниʍи ᧐бᴩᴀщᴀᴛьᴄя" из днᴇʙниᴋ᧐ʙ б᧐ᴄ᧐н᧐ᴦ᧐ᴦ᧐ ʍᴀᴦᴀ.
Никто не мог предсказать, тот день, когда Ма’Айю было суждено встретить любовь всей его жизни. Именно ту, первую любовь, над которой обычно принято смеяться, обесценивая ее глупостью юности. Но если это не мимолетная вспышка страсти, такая любовь становится последней любовью, вечной любовью. И все испытания, которые предстоит вынести на этом пути, лишь больше скрепляют мужчину и женщину, обещая стать либо самым счастливым, либо самым горьким уделом в их жизни. Именно в этот день, он отчаянно тосковал по дому, где воздух прогрет источающими жар и аромат камнями, наполнен запахами сухих трав с легким амбре высушенных на солнце костей предков, насыщенный горько-сладким ароматом.
Здесь пахло по-другому. За’Ар была в восторге и называла это освежающим морским бризом. Откуда она вообще взяла это слово? Он втянул воздух ноздрями и поморщился, запах соли с благоуханием гнили водорослей. И почему За’Ар считает здешний климат прекрасным? Климат — слово, между прочим придуманное ей же. Вспомнилось, как она говорила: «Теплый, но не жаркий». Ему же приходилось носить ботинки по одной причине — у него мерзли ноги. Городской охране, в которой он служил, выдавались сапоги. Более неудобной части гардероба сложно придумать. Всю свою жизнь он ходил босиком, и ему не нравилось, что приходится носить обувь. Она давила, натирала, и если в ней ноги хоть и не мерзли, то потели.
К усугублению его настроения подключилась и погода. Ветер усилился, воздух наполнялся запахом, чем-то напоминающий металл. Он прожил здесь достаточно, чтобы понять, что на море собирается шторм. Дождь не заставил себя ждать. Не прошло и получаса, как небеса принялись слезоточить, вторя его настроению. Это был не теплый урочный дождь Белого королевства, а моросящий и заставляющий продрогнуть до костей зимний дождь. В местной погоде не было никакой системы, она не зависела ни от чего и не подчинялась каким-либо правилам. Солнечный день мог сойти на нет за какой-то час.
«Во имя Анкалиме! Скорее бы прибыла служба по решению дел» — взмолился он про себя.
Буквально несколько часов назад в тупике торгового района было обнаружено тело убитого мужчины. Мужчина не выглядел бедным жителем города, поэтому начальник охраны вызвал службу решения дел, как полагалось в таких случаях. Им с напарником было приказано охранять переулок от любопытных глаз.
Служба решения дел занималась все возможными расследованиями, будь то обман, кража или убийство. И чем больше у вас или вашей семьи было денег, тем успешней велось расследование. Люди в этом городе также пахли гнилью, творили злодеяния, ничуть не задумываясь о последствиях, подчиняясь правилам только под воздействием силы.
Верлиока — город жемчужина Империи, располагался на большой губе реки Верли, окруженный идеальным полукольцом высоких гор. На плодородных полях вокруг города и до самых гор раскинулось великое множество виноградников. Помимо экспорта вина на всю территорию Империи, жители города, как они сами считали, были любителями и ценителями вин. Что не могло не сказываться на моральном облике города.
Почти на каждой улочке можно было найти бар или таверну. Учитывая, что в город свозилась рыба как с моря, так и океана, в городе разворачивалось некое гастрономическое безобразие от количества рыбных блюд. Рыбный дух царил не только в гавани, но распространялся по всему городу. В каждой забегаловке можно было найти творение местных кулинаров под названием «Бабай». Суть его сводилась к тому, что брали несколько видов рыб и добавляли к ним всевозможных моллюсков. Сначала из обрезков вываривали бульон, процеживали, добавляли филе рыб, очищенных моллюсков, пучки зелени, способной хоть немного сбить рыбный дух, и тушили до готовности. Стоимость и престижность данной похлебки определялась количеством видов рыбы, используемой в ее приготовлении. Чем больше, тем лучше.
 
Император спонсировал судоходство и исследование водных просторов. Именно благодаря морякам Верлиоки были открыты Земли Матушки, налажена торговля с варварами на дальнем севере и людьми в Туманных землях. Каждый десятый житель этого города был моряком. Многие из них ходили в дальние плаванья. За долгое отсутствие моряки выбивались из социальной жизни и по возвращению проявляли подозрительность и с легкостью вступали в противоборство в случае конфликта, что доставляло проблемы и накладывало отпечаток и на характер города.
В землях Империи магия поощрялась, и именно в Верлиоке цвела буйным цветом. Для тех, у кого были деньги, строились школы, хотя особо одаренных могли принять и без них. Каждый двадцатый в городе был магом. Добрая треть этих самых магов работала в осветительной службе города, хотя это и не лишало их свойственного магам высокомерия и заносчивости.
К сожалению Ма’Айя, лишних денег у него не было, а его магия, как сказали в осветительной службе, настолько мала, что не способна поддерживать даже свет фонаря. Да и рыбу он не любил. Будь его воля, он навсегда бы покинул этот город, и никогда бы не возвращался, но идти ему было некуда.
Видимо богиня таки услышала его, к ним приближались четверо в одеждах службы решения дел и соответствующих эмблемах на груди и плащах. Они шли уверенно, по двое, будто дождь вовсе не беспокоил их.
— Вы свободны, — высокий мужчина, проходя вперед, небрежно махнул рукой, отсылая службы охраны прочь. Ма’Айю пришлось опустить лицо, чтобы скрыть свою радостную улыбку в тени капюшона. Он покосился на проходящего мимо него, и ему показалось, что это не мужчина, а светловолосая женщина в черном плаще. Он резко обернулся. В темноту переулка углублялись четверо мужчин.
— Ма’Ай, что с тобой? — позвал его озадаченный напарник.
Он был местным. Так же, как Ма’Ай в свое время, он никогда не покидал свой родной город.
— Ничего. Просто показалось, — отмахнулся Ма’Ай.
— Погода дрянь. Как всегда, в это время года, — отозвался напарник. — Идем скорей домой. Тебе хорошо, ты недалеко живешь.
Ма’Ай был рад, что дождь мешает вести разговор. Он прокручивал в голове свои ощущения. Что-то было странно в этой службе решения дел. Его чувства кричали об этом. Но что именно, он не мог объяснить даже себе самому. Это непонимание разжигало любопытство, что начинало зудеть внутри него, подобно следу от комариного укуса. Они с напарником прошли пару кварталов до того места, где их пути расходились. Едва попрощавшись, он развернулся и бегом кинулся обратно.
Несколько минут спустя, стоя на том же месте, которое еще недавно так желал покинуть, он думал, как не заметно поглядеть на работу службы решения дел. Саднящее чувство чего-то необычного не отпускало. Это чувство не достоверное и может быть ошибочным, как в случае, когда ты знаешь, что человек лжёт, но доказать этого не можешь. Остается лишь верить столь призрачному ощущению или найти подтверждение.
Память услужливо подсказала воспоминание того времени, когда они только попали в Верлиоку и искали жильё. Этот район периодически затапливали грунтовые воды, и все здания были построены немного над землей, с просторными подвальными помещениями. Они смотрели второй дом справа. В нём был вход в подвальную систему, а хозяин хранил ключ под одним из тротуарных камней. Ма’Ай поблагодарил свою память и незадачливого владельца, когда обнаружил ключ в том же месте. За дверью была лестница, ведущая в темноту подвала. Он шагнул на первую каменную ступень и прикрыл за собой дверь, поднимая руку ладонью вверх. В его руке забрезжил теплый огонёк, оторвался и повис над головой юноши.
Подвальное помещение было затоплено, но не сильно, лишь по щиколотку. Впервые Ма’Ай был не против наличия сапог на ногах. Ма’Ай шел мимо оконных сливов, открывавших вид на улицу. Подходя к месту, где по предположению лежало тело убитого, он притушил сопровождающий его огонек и выглянув в оконный слив. Ма’Ай не ошибся. Служба решения дел расположилась ровно перед ним. Вокруг тела они установили магические жезлы, что освещали проулок. Их было четверо в чёрных плащах. Одна из них была эльфийка. Точеные черты лица и заостренные уши ни с кем не спутаешь. Он то знает, он их видел. Над тем местом, где расположился этот квартет, дождь остановился. До Ма’Айя донеслись не передаваемые ощущения. Что-то неслышно звенело. Это был звук и не звук одновременно. Магия.