Семья на первом месте (СИ)

Вдруг что-то случилось? Может, она опять вляпалась в какую-то историю?
Сорвавшись с места, Блэк кинулся в прихожую. МакКиннон засеменила следом.
— Они скоро вернутся. Я уверена, что с ней всё в порядке, тебе не стоит беспокоиться, — лепетала волшебница, в то время как Блэк намеревался покинуть дом Поттера. — Нагуляется и вернётся, — сморщив аккуратный носик, настаивала Марлин.
— Уйди с дороги, — прохрипел Блэк.
Глаза девушки полезли на лоб, а обида взяла вверх над разумом.
— Значит, побежишь за ней? — Сириус молчал. — Я готова была ради тебя на всё, а ты выбираешь её! Что она такого сделала?
— Она мой друг, Марлин, — жёстко заявил Блэк, волшебница истерически рассмеялась.
— На друзей так не смотрят! Что в ней такого, чего нет во мне? Чем я хуже? — кричала МакКиннон в ударах, не приносящих Сириусу боли, вымещая всю злобу. — Чем она лучше?!
Срываясь на крик, светловолосая пыталась сдержать непрошеные слёзы. Как же сильно её сердце болело именно в этот момент, так и норовя выпрыгнуть из грудной клетки или, того хуже, — разломать рёбра.
— Скажи хоть что-нибудь! Скажи, что она ничего не значит! Скажи, что она только друг и только! — молила его Марлин, держа за грудки рубашки. — Пожалуйста!
— Она мой друг, Марлин.
Сириус небрежно сбросил руки девушки со своей груди. МакКиннон так и стояла посреди коридора, со стразом дожидаясь продолжения.
— Но…
Марлин прикрыла веки.
Сейчас она как никогда хотела ослепнуть, оглохнуть или исчезнуть. Только бы не слышать тех отвратительных слов. Лучше бы она продолжила жить в иллюзии.
— Но Лестрейндж слишком много значит для меня. — Развернувшись, он молча вышел за дверь.
Лестрейндж слишком много значит для меня.
— Она никогда не будет тебя любить, как я! — кричала МакКиннон ему вслед во всю глотку. — Никто не будет, только я!
Волшебник уже скрылся, а Марлин до сих пор трясло. Упав на колени, девушка задыхалась в слезах. Так было всегда, когда он уходил, бросая ее.
К девушке подбежала взволнованная Лили, притянув ее в свои объятия.
— Тише, Мари, — успокаивающе шептала Эванс. — Не волнуйся, они обязательно ее найдут и вернут.
МакКиннон силой оттолкнула подругу от себя.
— Найдут? Да лучше бы она умерла! Лучше бы он никогда ее не встречал! Лучше бы ее не было! — вопила волшебница.
Эванс боязливо отползла в сторону, подальше от разъяренной подруги. В таком состоянии она её никогда не видела.
— Я ненавижу её!
— Мари, что же ты такое говоришь? — сипло прошептала гриффиндорка.
— Она всё разрушила! — с непередаваемой ненавистью в голосе кричала волшебница, продолжая биться в истерике. — Она отняла его, а ведь он ей даже не нужен!
— Джеймс? — стараясь держать себя в руках, осторожно поинтересовалась Эванс.
МакКиннон истерически рассмеялась, все, кто находился в доме, сбежали в коридор.
— На кой чёрт мне Поттер? — прохрипел она. — Сириус, — Лили ошарашено уставилась на подругу. — Она забрала его.
— Марлин, неужели? — пролепетала Гриффиндорка, не скрывая удивления.
Конечно, она знала, что её подруга была влюблена в Блэка. Но ведь прошло столько времени. Эванс с болью в глазах глядела на зареванную девушку.
— Неужели ты всё ещё?
— Удивлена? — издевательски протянула Марлин. — Я всегда его любила, в отличии от всех вас! — на последнем слове гриффиндорка сорвала голос, обводя ненавистным взглядом шокированных волшебников. — Никто из вас его не заслуживает.
Поднявшись на ноги, она ушла прочь.
Джеймс Поттер бегал по магловским улицам, закоулкам и паркам в надежде найти девушку, которую сам и выгнал. Он хотел, чтобы она всё ему объяснила, и он бы поверил каждому её слову, только бы она не молчала.
Не твоё дело.
Почему она рассказала его другу, но не ему? Почему Бродяга ему ничего не сказал, у них ведь никогда не было секретов друг от друга? Так что изменилось?
Куда она могла пойти, если даже не знает здесь ничего? Она ведь сама говорила, что совсем не разбирается в Лондоне, тем более в маггловских районах.
Какой же дурак! Как он только позволил ей уйти?! Что же он натворил?
 
Мысли бешеным вихрем проносились в голове, ответа на которые он не знал. Единственное, в чём он был уверен, это в том, что если с Лестрейндж что-то случится, то он никогда себе этого не простит.
***
Волшебница давно поднялась на ноги и продолжила свой путь. Глаза опухли от нескончаемых слез, а тело дрожало от холода. Обхватив себя руками, слизеринка забрела, сама не зная куда. Она зашла в тупик, развернувшись, Алина заметила трёх мужчин, которые явно были пьяны. Не придав этому особого значения, Лестрейндж отправилась дальше.
— Эй, красотка, — прокричал безобразный пьяница, его дружки дружно загоготали. — Дуй к нам!
Лестрейндж скривилась от нахлынувшего отвращения.
— Мы тебя не обидим, малышка, — мерзко протянул второй, преграждая волшебнице дорогу. — Не ломайся, малышка, — оскалился он, скользя похотливым взглядом по девичьему телу. — Мы не обидим тебя.
Смеясь, он толкнул её в сторону третьего мужика, который успел облапать, продолжая мерзко хихикать.
Тело Алины покрылось морозными мурашками, так страшно ей не было даже с Пьюси. Единственный плюс Пьюси-младшего заключался в том, что он никогда не позволял себе касаться её в сексуальном плане.
Но разве это сейчас важно, если она осталась одна в тёмном переулке с тремя пьяницами? У которых мысли были лишь об одном.
Стало мерзко и липко.
— Пожалуйста, не надо, — прохрипела Алина, стараясь унять слёзы. Трое захохотали, подтолкнув девушку к стене. — У моей семьи есть деньги, — вполголоса прошептала она, стараясь прикрыть руками оголенные ключицы. — Они вам заплатят столько, сколько вы сможете унести. — Трое озадаченно переглянулись, Лестрейндж продолжила: — Только, пожалуйста, не трогайте меня.
— Почему бы нам не взять тебя, а потом деньги? — мерзким голосом спросил самый коренастый. — Ведь денег у тебя собой нет, — проходясь по голым ногам гнусным взглядом, продолжал он.
Двое согласно зашептались, окружая девушку полукругом. Алина сжалась, как же ей было страшно. Зачем она только ушла? Из глаз потекли новые слезы.
Это конец.
— Не бойся, — скрипучим голосом, проговорил самый невменяемый. — Тебе понравится, ещё вернёшься.
Он протянул свои грязные руки к юному телу.
Лестрейндж вырывалась, пока с двух сторон её руки не скрутили. Третий разорвал чёрное платье, оголяя грудь и полоску живота. Девушка кричала до тех пор, пока её затылок не коснулся каменной стены. Боль судорогой пронзила тело. В глазах потемнело, а горькие слёзы хлынули новым потоком.
— Зарь, — обратился один ко второму, — у неё такой лифак, будто знала, куда шла. — Трое гадко заржали. — Ща, проверим, как она.
Грязные руки проходились по ногам, рукам и волосам. Густая кровь стекала с затылка, пачкая волосы и спину. Её слёзы смешались с соплями.
Это конец.
— Бомбарда Максима!{?}[Чары, взрывающее препятствие (например, стену).] — прокричал чей-то голос
Заклятье ударило в землю, отбросив троих в сторону. Гриффиндорец взглянул на слизеринку, и разум его заволокло безумие. Наставив волшебную палочку на самого жалкого, волшебник вложил в заклинание всю мощь своего гнева и ненависти.
— Круцио!{?}[Непростительное.]
Бедняга извивался на земле, вопя во всё горло от боли, пока его дружки трусливо сбежали.
— Еще хоть раз попадёшься мне на глаза, и я тебя уничтожу! — сквозь зубы произнес юноша, ломая руку насильнику.
Тот сбежал сразу, как только молодой человек обратил всё своё внимание на Лестрейндж.
Стянув с себя кожаную куртку, он обернул её вокруг Алины, скрывая наготу. Подхватив волшебницу на руки, брюнет направился вдоль по темным улицам. Девушка дрожала, а слёзы продолжали катиться по щекам.
— Никто больше не тронет тебя, змеёныш, — говорил он негромко, стараясь не смотреть на Алину.