Женское счастье (СИ)

Резко... Больно... И незачем...
Надо было просто попросить отца Демьяна уйти.
Только накипело. И он еще со своим разговором...
Яков Васильевич поджимает губы, качает головой.
- В нормальной семье такому не место. Ты же понимаешь, Даниэла. Ты же любила Демьяна. Мы с женой считали, что вы поженитесь. Ты не должна была идти на поводу у Демьяна. И чтобы ты не думала, он ничего такого не планировал. Он с тобой изменился, стал другим, год не лез в это болото... А теперь... Ты напрасно думаешь, что он не переживает ваш разрыв...
Мои глаза наполняются слезами. Зажмуриваюсь.
- Ничего уже не исправишь, - роняю тихо, почти шепотом.
Беру себя в руки. Когда открываю глаза, в них уже нет слез.
- Пожалуйста, уйдите. И оставьте меня в покое.
Мужчина кивает. Поднимается со стула, направляется к выходу из кухни.
- Тебе не надо меня бояться. Я не собираюсь распространяться. И еще хотел тебе сказать, Герман женат. Его тесть... С ним могут быть проблемы. Будь осторожней.
- Вам тоже не о чем волноваться. Всё в прошлом. И я не собираюсь как-то вредить Демьяну.
На этом мы и расстаемся. Яков Васильевич не договорил, скорее всего. Мне кажется, он хотел попросить меня помириться с Демьяном.
Однако это невозможно.
Если мужчина хотя бы один раз поднял руку на женщину, то это не прекратится. 
  
Глава 28
 
Даниэла 
После ухода Якова Васильевича убираю на кухне, мою посуду, затем иду в душ. И оказываясь в постели, долго не могу уснуть, гоняя только что состоявшийся разговор туда-сюда. Сразу после его ухода мне до ужаса захотелось набрать Демьяна и наорать на него. Мало того, что он сам подбил меня на это "сексуальное разнообразие", так теперь еще и треплется об этом! Взрослый мужик, а... К счастью, мне удается сдержаться. Звонки бывшему - это особый вид мазохизма. Это когда в своей голове ты не можешь расстаться с человеком и ищешь любую возможность сохранить эту связь. Я ничего сохранять не собираюсь. Перед моими глазами разворачивалась картина отношений Жасмин и Влада. И я уяснила один очень важный момент - как бы женщина не пыталась спасти мужчину, этого делать ни в коем случае не следует. Вырасти из детских штанишек и быть готовым нести ответственность не только за себя мужчина должен сам. Иначе женщине так и придется всю жизнь быть для него мамой.
Есть ли моя вина в том, что отношения с Демьяном не сложились? Это рождает во мне следующий вопрос - а нужны ли были ему эти отношения, как то, во что надо вкладываться? За время своих размышлений прихожу к выводу, что нет. Он не показывал мне себя настоящего, в то время как я стремилась быть откровенной. Если бы я знала о его подлинных пристрастиях, то я бы не стала с ним встречаться. Несмотря на всю заинтересованность. Не мой вариант. Я - это не только тело с базовыми инстинктами. Я - это прежде всего личность с собственными чувствами, разумом, интересами. И свести всю жизнь к сексу у меня просто не получится.
Да и разговор с Яковом Васильевичем не стоило продолжать, как только я поняла, о чем он собирается говорить. Я не обязана оправдывать его ожидания и нести ответственность за то, каким стал его сын. Это то, что касается лишь их двоих. Мне в этом места нет и не должно быть.
Я переболею Демьяном. В этом я уверена.
Заснуть у меня получается лишь под утро. И засыпая, я вспоминаю, как Герман меня целовал.
Будит меня какой-то шум. Голова тяжелая, глаза слипаются. Первая мысль - я проспала на работу. Вторая - я в отпуске. Шум повторяется. У меня же некому шуметь? Я живу одна.
Сползаю с кровати и как зомби иду на кухню, из дверного проема которой выглядывает Жас.
- Фух! - выдыхаю, - Ты меня напугала!
- Сама виновата! Я тебя будила! А ты не просыпаешься! - я подвисаю, потому что только сейчас мой мозг обрабатывает картинку целиком.
Жасмин с громким хрупом откусывает свежий огурец, который держит в одной руке. Во второй у нее - прозрачный высокий стакан с белой жидкостью.
Встряхиваю головой.
 
- В стакане у тебя что? - спрашиваю сестру.
- Молоко, - безмятежно отвечает она, делая большой глоток.
- Совсем рехнулась? - интересуюсь я, при этом мои брови сами собой ползут вверх.
- Ой! - отмахивается она от меня как от надоедливой мухи, - Ты не понимаешь! Это вкусно! Очень!
И с явным удовольствием делает еще глоток молока.
- А диарея? - спрашиваю напрямик.
- Я уже неделю ем это. И ничего. Всё нормально, - она победно смотрит на меня. А я вспоминаю расхожее мнение, что беременные весьма странные. Похоже, оно верное.
У Жасмин уже 10 недель. Она стала заметно спокойнее. Не знаю, исчез ли Влад из ее мыслей. Вслух о нем она не говорит. И в ее положение, это однозначно к лучшему. Ей нужно смотреть вперед. Жизнь продолжается.
И мне тоже.
Расслабляюсь. Ничего страшного не произошло. Я, если честно, и испугаться не успела. Даже придумать, кто гремит у меня квартире, не придумала. Смачно зеваю, прикрываю рот ладошкой.
- Ладно. Если у тебя закончились огурцы и молоко, или ты считаешь, что у меня в холодильнике они вкуснее, можешь воспользоваться моими запасами. А я - спать...
- Стоп! - Жас ловит меня за руку, - Нельзя тебе спать. Не закончились у меня ни огурцы, ни молоко. Антон Павлович бдит. У меня другой вопрос - у тебя загранник есть?
Невинный вопрос пробивает во мне брешь. Я просто вчера чересчур близко всё к себе подпустила. Заграничный паспорт у меня есть. Мы с Демьяном хотели полететь в Италию этим летом...
Не будет его больше в моей жизни. И совместного будущего тоже.
Хватит.
- Есть. А что? - возвращаюсь в реальность.
- Антон Павлович предлагает отдохнуть на Мальдивах. Я очень хочу, - глаза Жас загораются.
Я тоже хочу, но такие развлечения мне не по карману. Дьяволенок на моем плече шепчет: "Герман тебе предлагал всё, что захочешь".
Да что я на этих мужиках зациклилась?! Будет кто-то еще. Нормальный. И всё у меня будет хорошо.
- Но Крыжевский тебе это предлагал. Причем тут я, Жас? У меня таких денег нет.
- Не разорится он! Я сказала, что поеду только с тобой.
Есть в сестре эта способность не думать о других. Лично для нее это хорошо. Жаль, я так не могу.
- Жас, это дорого. Я не могу так. Что Антон Павлович подумает?
Жас поджимает губы и притопывает ногой.
- Что ты меня всё время за меркантильную идиотку держишь? Не могу я с ним вдвоем! Он про Влада вспоминать будет...
Сестру тоже не отпустило. Только в ее случае без вариантов. Ни исправить, ни вернуть, даже не поговорить уже. Ни-че-го.
Хорошо, что эти двое живые... И Герман, и Демьян. Моя злость на них не такого объема, оказывается.
- А переключиться надо. Нельзя в прошлое постоянно таращиться. Бесполезно. И тебе тоже. Да и Антону с нами двумя не до сожалений будет.
- Антону?! С каких пор Крыжевский-старший у нас по имени?
- Дед будущий, всё же. А я не слишком уважительная.
Мы с сестрой смотрим друг другу в глаза. Она, что, Антоном Павловичем заинтересовалась?
- Дань, не придумывай. Он сына только что похоронил. От которого я беременна.
Мне внезапно надоедает загоняться. В голове кристально чистый песок и бескрайнее море. Неделя райского блаженства.
Не на последние же деньги Антон Павлович это предлагает?
А мне и Жас нужно встряхнуться. Впереди у нас пополнение нашей семьи. Это будет круто.
- Ладно. Я надаю своим моральным принципам по голове. И поеду с тобой. Но только Антону Павловичу позвоню и поговорю с ним сама.
- Ты мне не веришь, что ли? - округляет она глаза с явным возмущением.
- Верю. Но поговорить с ним должна. А сейчас извини, мне очень нужно в туалет, - я сбегаю по нужде и оставшись без постороннего внимания, прикрываю глаза.
Буду считать, что эта поездка - подарок от Деда Мороза. Пусть летом. Но мне надо.
Надо выкинуть всё, что случилось из головы.