Реверс

Да, «Грозящий» был малюткой, и его новоназначенный командир сразу понял, что в экипаж придется набирать людей малорослых и тощих, — однако бронепоезд имел все, что полагается иметь бронепоезду. Передняя и задняя платформы несли запас рельсов и шпал, защищающих стрелков от пуль, бронированный паровозик мог обеспечить достаточно резвый ход, в просторном тендере помещался порядочный запас угля, была предусмотрена и бронированная цистерна для воды. Главную боевую силу «Грозящего» составляли два низких броневагона с вращающимися орудийными башенками на крышах и четырьмя станковыми пулеметами. Броневагоны для десанта и ремонтной команды также высовывали из бойниц стальные рыла. Чтобы пулеметчики правого и левого бортов не пихали друг друга задами, пулеметные гнезда пришлось разместить асимметрично относительно тела вагона. Калибр двух пушечек «Грозящего» оставлял желать много лучшего, фугасный эффект снаряда — тоже, зато носовая платформа несла надкалиберный бомбомет — оружие, способное зашвырнуть бомбу максимум шагов на пятьсот, но мощное. Увидав на полигонных испытаниях его действие, командующий округом вытряс из уха воздушную пробку и несколько смягчился.
Все равно бы ему пришлось принять изделие и выплатить Железнодорожному управлению вторую половину суммы. Ссориться с железной дорогой пограничникам не резон.
Естественно, паровозная и ремонтная бригады также комплектовались из железнодорожников. Есть или нет среди пограничников соответствующие кадры, путейцев не интересовало. Все, что пыхтит и бегает по рельсам, должно управляться железнодорожниками — и точка. Машинисты, кочегары и ремонтники считались прикомандированными и имели двойное подчинение. Такая практика сложилось давным-давно и обычно оправдывала себя.
Но узкоколейка всецело принадлежала пограничникам. И когда в предгорьях Белого хребта были открыты месторождения меди и цинка, когда каторжников стали сгонять на рудники и обогатительные фабрики, а взамен пошел концентрат, стражи границы с лихвой вернули потраченные деньги, а «Грозящий» простаивал только при плановых ремонтах да еще при погрузке угля и огнеприпасов. Никто из команды бронепоезда не мог пожаловаться на безделье — напротив, жаловались на чрезмерно интенсивный график, складывающийся из:
а) охраны следующих через Пустоши товарных составов;
б) обеспечения погранзастав всем необходимым;
в) регулярных патрульных рейдов;
г) нерегулярных патрульных рейдов.
Не раз на «Грозящий» нападали — реже при свете дня, чаще во мраке ночи. Стальные заплаты украшали туловище бронепоезда, как нашивки за ранения. Одной безлунной ночью бандиты Хруга Гугнивого, державшие тогда в страхе всю округу, попыталась овладеть бронепоездом. Взять скрадом не смогли — подорвали путь и пошли на штурм. Захлебывались пулеметы, тявкали пушки, оглушительно гавкал бомбомет. Нападавшим не дали подойти на бросок гранаты. С рассветом ремонтная бригада заменила взорванный рельс, а стрелки и канониры добавили еще несколько бандитских трупов к десяткам уже валявшихся по обе стороны узкоколейки. Тем дело и кончилось. «Грозящий» стяжал славу, а Хруга Гугнивого через неделю выдали правосудию свои же в обмен на забвение прошлых грехов.
Над «Грозящим» продолжали посмеиваться, но плоско шутить перестали.
Серо-зеленой ящерицей ползал он по степи, фыркал, как жеребенок, и пыхтел, как бегемот-подросток. Свистел, лязгал, брызгался маслом. Назначение в его команду перестало рассматриваться как ссылка. Иные путейцы уже сами просились в экипаж «Грозящего». Внутри стальной коробки тесно и душно, зато не так опасно, как возить через Пустоши обывателей и почту. Все-таки сидишь за броней. Пусть она тонкая, а пальцем не проткнешь. Пулей обычно тоже.
И пусть бронепоезд по определению может действовать только там, где проложен железнодорожный путь, — зато в этой узкой полосе ему нет равных. Кто осмелится бросить ему вызов?
Нет таких среди здравомыслящих.
А сумасшедший — пожалеет.
* * *
Дрезина резво бежала по рельсам.
Стучали колеса на стыках. На качалке сидели Сергей, Тигран и Алена. В трудных местах подключалась Ева. А Григорий опять спал, поместившись кое-как в грузовом отделении.
Прав был Тигран: ему досталось.
Но вначале возле коттеджа появилась Ева — не вышла из внезапно возникшего на лужайке Прохода, а приехала на машине. Тигран пояснил: моталась в Наро-Фоминск, есть там одна локализация, выводящая на территорию королевства Цад… Глаза Евы были красны от бессонницы, губы упрямо сжаты, воинственно торчал горбатый нос. В багажнике «форда» покоились четыре округлых, похожих на тыквы предмета, бережно переложенные тряпьем, чтобы не катались по багажнику, почем зря стукаясь друг о друга.
— Эй! Разгружайте.
Это и вправду оказались тыквы, точнее — калебасы из больших желтых тыкв. Только отверстия в них находились почему-то не сверху, а сбоку, и были заткнуты тюлевыми тряпками. Взяв одну тыкву в руки, Сергей почувствовал мелкую вибрацию и шорох, как от пересыпающегося крупного песка.
В тыквах кто-то был.
— Наше главное оружие, — пояснил Тигран, осторожно поместив последний калебас в грузовое отделение дрезины, однако вдаваться в подробности не стал, махнув рукой: «После, после!»
Появился Григорий, мятый и мрачный. Судя по его виду, порошки из иных миров не уберегли его от похмелья. Поздоровался кивком.
Теперь вся команда была в сборе.
— Оружие? — отрывисто спросила Ева.
— Готово.
— Пища? Вода? Спиртное?
— Уже погрузили.
— Приборы ночного видения? Заряды? Скипидар?
— Ну что ты нас проверяешь? — рассердился Тигран. — Все давно на месте. Давай открывать. Ты как, сможешь?
Ева покачала головой.
— Лучше ты. А я буду высовываться.
Кивнув, Тигран шагнул к рельсам. Обернулся:
— Приготовьтесь. Долго не смогу держать.
— Эй, все сюда! — крикнула Ева. — Взялись. Как скомандую «вперед» — ворон не ловить, толкать эту дуру что есть силы! Сергей, Гриша, Алена, на дрезину! По команде «вперед» начинайте качать.
Носильщики облепили дрезину, как муравьи гусеницу. Все напряженно молчали — чувствовали, что ситуация не располагает балагурить.
— Готовы?
— Готовы.
— Давай, Тигран! Не подгадь!
Лысый и квадратный инструктор по боевому самбо встал в боевую стойку. Шагнул назад, как бы выманивая на себя воображаемого противника. Неожиданно легко взвился с места в воздух и, сделав в прыжке заднее сальто, ногами нанес пустоте тяжелую травму. Мягко приземлился.
Воздух перед ним подернулся рябью — правда, чуть в стороне от железнодорожной колеи и на небольшой площади. Ева не двинулась с места.
— Первый блин комом, — объявил Тигран. — Ничего, сейчас разозлюсь…
Прыжок — удар в пустоту. Теперь инструктор демонстрировал чистое каратэ.
Новый Проход открылся удачнее — точно на рельсах — и был достаточно широк. Ева сейчас же сунула в него голову.
Отдернула.
— Не то.
Новая попытка окончилась прежней реакцией:
— Не то.
Сергей уже давно понял: «то» будет, когда Проход откроется вблизи узкоколейки, проходящей через территорию Аламеи в Центруме. Но… насколько вблизи? Неужели удастся сделать так, чтобы дрезина просто-напросто перескочила с этой колеи на ту, в Центруме, и спокойно продолжила движение?
Алена, спокойно сидевшая рядом с ним, возможно, так и думала. Но Сергей, уже не раз побывавший в Центруме, понимал трезвым умом: чудес не бывает.
После десятой попытки Ева, отпрянув от Прохода резвее, чем обычно, сказала:
— Хватит. Меня заметили.
— Патруль? — хрипло спросил Тигран.
— Похоже на то. Один приготовился стрелять… Все, кончили, твое место на дрезине. Гриша, я все понимаю, но давай-ка теперь ты, а?
Григорий печально вздохнул и полез в рюкзак за водкой.
— Что, совсем ничего не получилось? — озадаченно спросил Тигран.
— Один раз почти получилось, — пробурчала Ева. — Промах на полкилометра, наверное. Гриша, ты прости, но надо…