Бронированные жилеты. Точку ставит пуля. Жалость унижает ментов

— Дьявольщина!
Прошли Ярославское шоссе.
Впереди показался мост через железную дорогу. Сбоку был уже высокий откос — не меньше метров пятнадцати.
— Не свернул на Ярославское… — крикнул Бакланов. — Хочет в город уйти!
Опять начинались огни.
— Гольяновская развязка… 103–й километр!
«Снова страшное место… — подумал Игумнов. — Если что–то с ней произойдет — то только здесь. Лосиный остров. Лесной массив. Заповедник! Можно выкинуть из машины, никто не увидит!»
Издалека увидел:
— …Горьковское шоссе перекрыто полностью! Им не пройти!
Таксист тоже это понял, повернул вправо. В город.
Игумнов снова догнал его, обошел по неширокому «усу».
«Здесь можно и задник ему подставить под удар — обойти он все равно не сможет — узко!»
Дело шло к развязке.
Игумнов перегородил дорогу. Обе машины медленно двигались вперед–назад поперек шоссе. От ближайшего поста уже подбегали гаишники Куйбышевского ГАИ.
Игумнов увидел — тот, что бежал впереди, был с автоматом. Второй гаишник обегал такси сзади.
«Всё!»
Он ошибся.
Таксист газанул — выскочил на тротуар, на высокий бордюрный камень. В другой обстановке ему, наверное, бы в жизни не повторить этот маневр! Но он был уже наверху. Развернулся на сухом асфальте вокруг мачты светильника.
Игумнов знал этот трюк:
«Сбрасываешь газ, руль резко–резко подаешь влево и сразу газу. Но только на сухом асфальте. И главное — чтоб не коснуться диском асфальта. Тогда конец!..»
Развернувшись, таксист бросил машину назад, на проезжую часть. Дал газ.
Игумнов видел, как отпрыгнул гаишник, стоявший позади, но его задело — он упал головой об асфальт. Таксист двинул на стоявшего впереди с автоматом…
Странный треск вплелся в какофонию звуков.
— Та–та–та… — Это был автомат.
Первая очередь прошила мотор, вторая пришлась по боковой дверце…
— Осторожно! — заорал Игумнов. — Там женщина…
Один из преступников лежал между сиденьями, у Надиных ног. Второй, за рулем, с бородкой–клинышком, с близко посаженными на узком лице глазами, замер. Подбежавший с другой стороны Бакланов рванул его из кабины, вгорячах врезал с обеих рук по лицу.
— Сволочи, убийцы!
— Жива? — крикнул Игумнов в глубь машины.
— Что со мной станет!
Такая знакомая хрипотца. И одна–единственная слеза, которую она постоянно, всю жизнь, смаргивает.
— Пойдем.
Сиденье было залито кровью. К счастью, не Нади. Одежда на ней была цела, хотя тоже в крови. Игумнов помог ей выбраться. Преступник между сиденьями не пошевелился.
— Фамилия? — Бакланов притянул к себе таксиста.
— Бетин…
— А его?
Вокруг уже появились люди, активная общественность, которой почти никогда не бывает рядом, когда менты — «бронежилеты» выходят один на один с преступниками, вступаясь за чью–то жизнь.
— Что вы делаете? Перестаньте! — В автобусе оказались сотрудники Института мировой системы социализма, возвращавшиеся из поездки по области.
— Как его фамилия? Быстро, — приказал Бакланов.
— Неудобнов. Михаил…
Точка, необходимая в конце погони, была поставлена.
— Мне кажется, у меня от страха ноги не идут. Хочу проверить. — Надя осторожно высвободилась, поправила платье.
Пошла.
«Я ничего не должен требовать от судьбы, — подумал Игумнов, следя за ней. — Самое большое и главное в этой жизни я уже получил сегодня. Сейчас, когда Надя осталась жива».
Другой автоинспектор, применивший для задержания оружие, занимался своим коллегой, которого Бетин сбил задним бампером. Тот все не мог подняться с асфальта.
— «Скорую»! — крикнул кто–то. — Вызывайте «Скорую»!
«Скорая» прибыла почти мгновенно, она словно ждала поблизости, прежде чем войти в опасную зону.
Игумнов посадил Надю в патрульный «Жигуль», снова вернулся к искореженному такси.
Очередь, попавшая в капот, превратила мотор в бесформенную груду железа. Другие пули достались Неудобнову, врач тут же констатировал смерть от грубых повреждений внутренних органов, не совместимых с жизнью.
— Этого только в морг, — сказал он.
Сразу же вслед за «Скорой», разбрасывая по шоссе пучки света, примчались одна за другой машины Куйбышевского ГАИ, райуправления, УГАИ города, следственно–оперативная группа Главного управления.
 
Быстро светало.
Несколько сотрудников института, ехавших в автобусе, подошли к полковнику — заместителю начальника главка:
— Мы свидетели. На наших глазах инспектор избил таксиста. Вот наши фамилии… Выволок из машины и стал избивать.
— Госавтоинспектор? — уточнил заместитель начальника главка.
— Да. МО–14562. Он сейчас здесь.
Возвращались снова вдвоем.
Надя, как потерпевшая, ехала со следователем. Бетин был задержан, Неудобнов мертв.
Игумнова и Бакланова отпустили.
Как свидетели, они мало что видели, мало успели. Только гнали преступников по Московской кольцевой и потом подбежали к машине после автоматной очереди.
Всё.
Если не считать, что Бакланов несколько раз врезал по лицу задержанному.
Последствия этого обещали быть для него гибельными.
Новый заместитель начальника главка, переведенный вместе с группой сотрудников КГБ на усиление в милицию, тут же приказал начальнику УГАИ срочно проверить жалобу и ему лично доложить.
— На проверку три часа. При подтверждении выгнать. Без скидок на стаж и прошлые заслуги — чистить милицейские конюшни следовало только так — железной рукой.
— Слушаюсь.
Начальник УГАИ знал, что при новом начальстве ему тоже не служить.
На то, правда, были иные причины. В том числе и «блатные» номера на машинах серии ММЗ от «00–00» до «00–60», которые он лично сам в своем кабинете презентовал вместе с закатанными в целлофане документами «Без права проверки» коррумпированным воротилам из Главного управления торговли.
Было уже светло.
Бакланов не гнал, словно давая машине остыть и успокоиться.
Говорили о пустяках. О Московской кольцевой.
— Планировали две четырехполосные, — объяснил Бакланов. — С трехсполовиноюметровой разделительной полосой. Газон, трава… Чтобы свет не слепил…
«Интересно: как скоро они нас выгонят?» — думал Игумнов.
Рабочий день их обоих закончился. Можно было ехать домой, но именно сегодня это было бы недостойно мужчины.
«Мальчика обидели? Дитя хочет сисю… Прибежал! — Еще хуже было объявиться у Нади, хотя она ждала его все эти годы, и Бог весть, сколько еще будет ждать. — Вести двойную жизнь! Снова помешать ей начать все сначала!..»
— …В левой полосе планировался скоростной поток — не ниже семидесяти километров. Справа брусчатка для того, кто задремал за рулем… — Бакланов сказал безо всякого перехода, что в это время думал. — Мы их задержали, Игумнов. Сегодня, и завтра, и послезавтра никого из женщин в Домодедове уже не убьют… Причина — мы с тобой!
— Откуда этот полковник? — спросил Игумнов про зама, который с ходу решил судьбу Бакланова.
— Из транспортного КГБ.
— Знаешь его?
— Их всех видишь, когда они приезжают в аэропорт.
— Ты и Козлова знаешь? — Игумнов заинтересовался. — Он тоже с транспорта.
— Козлов? Какой из себя?
— Рыжий.
— Конечно, он дня три назад подходил.
— К тебе?
— Ну! У них угон самолета был. Авиалайнер Душанбе — Оренбург — Москва… Они посадили его в Воронеже.
Игумнов перебил: — Помнишь фамилию разыскиваемого? Остроконь?
— Да, — Бакланов удивился.
— И Козлов тоже летал в Воронеж?
— Ну да, он там разбирался… Слушай, Игумнов… — Бакланов спохватился. — Мне с вечера еще надо было на лесоторговый склад. Внести деньги за рейку. Может, заедем? Там дел на пять минут…
— Сначала я позвоню. — Игумнов посмотрел на часы. — У тебя ждет?
— Ждет. Главное — чтобы к началу работы склада. Пока не разъехались. Тебе в отдел?
— Звонить? Нет, одному другу. Заедем по пути?
У ближайшего автомата Бакланов его высадил. Игумнов вошел в кабину, набрал номер учреждения. Там в эту ночь тоже не спали.