Выпускной. В плену боли (СИ)

Это вызывает странные ощущение. Можно, сказать захватывает дух, словно забралась на самое высокое дерево. Словно на тоненькой ветке, которая вот — вот хрустнет и понесет меня прямиком к твердой, опасной земле.
Я ахаю и падаю лицом в подушку, пока Демьян старательно ведет языком круги, все больше и больше увлажняя промежность, настолько, что влага стекает по бедрам…
В какой — то момент его язык словно соскальзывает и устремляется дальше, давит кончиком, расширяя сжатое колечко.
Нервы натягиваются до упора, словно струны на гитаре, которые вот—вот лопнут… Я трепещу, почти кончаю, я чувствую, как это темное и порочное поднимается из самых недр…. Можно себе признаться, да? Мне нравится это ощущение опасности и страха, наверное, потому что я знаю, ничего плохого… Действительно плохого Демьян мне не сделает. Он хочет быть со мной, спасти меня, забрать с собой… Я должна доверять ему, я не буду бояться… Тем более Демьян так старательно вылизывает мою попку, что кажется его большая палка скользнет туда без труда. Но когда к языку присоединяется палец, я понимаю, что ошибалась. Туго, до легкого, но весьма ощутимого дискомфорта…. Особенно когда палец скользит глубже, словно пробуя расширить тугой канал высокой температурой моего возбуждения.
Я не могу сдержать стон, но и сказать, что больно не могу. Странно, дико, неправильно, но кажется Демьян вошел во вкус, а по моим бедрам стекает все больше слюны, сначала обжигая, потом лишь холодя….
Я в тишине собственного тяжелого дыхания, слышу, как часто дышит Демьян, чувствую с какой силой сжимает мои бедра, пытаясь раскрыть узкое нутро.
Так сильно, словно хочет порвать.
Я ахаю, когда пропадает языку и добавляется другое палец. Я каждый миллиметр его ощущаю, даже короткий ноготь, который пробирается в центр, сдавливает стенки, пытаясь раскрыть меня для более глобальной опасности.
Твердой и налитой кровью. Член то и дело трется об меня, то и дело скользит по ноге, словно пытаясь снять то напряжение, что сковало наши с Демьяном тела.
— Ась, туго пиздец, больно будет, — словно оправдывается Демьян, но в какой – то момент я просто понимаю, что хочу этой боли, от него, только от него, потому что доверяю, потому что знаю, что после боли последует ослепляющее удовольствие от которого слезятся глаза, а с губ то и дело срываются неприличные звуки.
— Просто сделай это… — выдыхаю надсадно, сжимая руками смятые простыни. Демьян шумно выпускает воздух, тяжелой тенью поднимает надо мной, скользит пальцами по спине, сжимает талию. Вскрикиваю, когда его тугая головка упирается в дырочку, начинает ее раскрывать. Я стискиваю зубы, когда он двигается вперед, молчит, только дышит словно паровоз.
Почему – то смешно становится.
— Что? Тебе блять щекотно? — тормозит Демьян, наклоняясь и целуя мою спину. Я качаю головой, встряхнув остатками волос.
— Просто ты пыхтишь как паровоз…
— Точно, надо просто рельсы маслом смазать. У нас же было подсолнечное?
— Ага, — смеюсь, утыкаясь в подушку носом. Втягиваю смесь наших запахов, которая становится частью меня. Впитывается под кожу, отравляя меня этим сладким наркотиком. Кажется, я уже не смогу без этого жить. Вздрагиваю, когда Демьян льет мне чем – то прохладным на попу.
— Это не похоже на масло.
— Не похоже, — ворчит Демьян, обильно растягивая странную субстанцию внутри моей попки. Веселье заканчивается, когда он снова приставляет головку члена и начинает толкать ее вперед, словно застрявший трактор в непогоду. Снова и снова. Туда-сюда, пока все тело не простреливает болью от неожиданного проникновения столь крупной детали. Я ждала, да, знала, что будет больно, но все равно вою в подушку от того как внутри все распирает.
Демьян отвлекает меня, то поцелует, то заберется рукой между ног и погладит, то рукой грудь приласкает.
От контраста ощущений становится легче, даже когда Демьян толкается дальше, на полную длину, я почти живая, почти не чувствую боли, потому что он умело вовлекает мое тело в игру удовольствия и боли. Он словно играет на той самой гитаре, то самые низкие ноты, то самые высокие. Все быстрее и быстрее, пока его бедра становятся механизмом проникновения, пока я пытаюсь абстрагироваться от боли, что-то и дело заменяет удовольствие. Дергаюсь порой, словно пытаясь убрать чужеродной из себя орган. Пытаюсь вернусь свое привычное положение, которые кажется никогда не станет прежним. Ощущение такое, что меня просто порвали на части, а обратно я собраться уже не смогу.
 
— Демьян, ты скоро там?
— Сейчас, сейчас, малыш, почти кончил… Ты такая сладкая, не представляешь себе.
— Представлю, как только ты вытащишь из меня свою, — хочу сказать ногу, потому что впечатление именно такое, но Демьян успевает закрыть мне рот и прошипеть в ухо:
— Не подавай идей, ладно? Судя по списку наш извращенец не сильно шарит по деркнету и тусит на порнохабе, пусть там и остается. Нам будет гораздо проще…
Тело тут же пробирает мороз, и я киваю.
— Большую палку, — говорю гораздо тише, чем могла бы.
Удовольствие, что, хотя бы сквозило внутри пресекается мыслями, что мы не одни, что мы под наблюдением, который может делать с нами что угодно… Я просто терплю, пока Демьян закончит, выйдет из меня и отвалится на кровать.
Я встаю с кровати, чтобы в очередной раз дойти до душевой, когда снова раздается стук.
Он буквально поражает раком нервные клетки. Я резко оборачиваюсь, сам Демьян открывает глаза и садиться на кровать…
— Может он записку прислал? — в надежде спрашиваю, потому что заниматься сексом снова я не настроена, я просто не хочу.
Демьян встает, идет к коморке, но к сожалению, ничего не находит.
— Почему так быстро? — спрашиваю глухо, когда Демьян подходит ко мне максимально близко, обнимает крепко, сильно, целует в висок.
Но я не хочу… Не после такого… Мне нужен перерыв. Мне нужно прийти в себя.
— Потому что ему становится скучно…
***
Спасибо всем, кто остается со мной в процессе этой непростой истории.... 
Клеймо бандита n7D5lNFq
WAnaQ_o8
СЫН ДЯВОЛА
loutmElg
СЕКС - ОПЕКУН
G8gP35a1
СЕКС - ЗАЩИТНИК
Lx4XJanR
НЕВИННОСТЬ НА СПОР
wBSSSxXV
  
Глава 35. Демьян Одинцов
 
Стук.
Стук.
Стук.
От этого звука скоро глаз начнет дергаться, а от секса тошнить. С каждым разом кончать оказывается все сложнее. Про Асин оргазм и речи нет. Каждая смена позы мучение, каждое движение внутри становится насилием. На ней синяки от удушения, от наручников, на мне от ударов хлыста. В какой — то момент мы просто отключили сознание, погрузившись с головой в эту пучину порока и аморальной грязи, от которой никогда не отмыться.
Небольшая передышка, чтобы перекусить и снова за дело. Ощущение складывается такое, что мы участвуем в бесконечном порно марафоне на выживание и чем откровеннее секс, тем скучнее становится маньяку.
Чем больше пунктов из списка зачеркнуто, тем сильнее отвращение к удовольствию, которое приходит за болью. Оргазм перестает быть наслаждением, лишь дает понимание, что скоро настигнет новая боль. Я трахаю Асю, а смотреть на нее уже не могу. Переел.
Стук.
Стук.
Стук.
Глаза слипаются, член вялый, но я продолжаю катать его на столь вялом языке Аси.
— Ну давай, малыш, постарайся, еще немного…
— Ну хватит! – толкает она меня, и я без сил валюсь на пол. Пошевелиться бы, но мышцы вата, мозг в смятку. Я лишь могу дышать и шептать…
— Нельзя останавливаться, нельзя…
— Да забери хоть все! Убей, но я больше от меня ты ничего не дождешься! Моя смена на сегодня завершена! Я хочу спать! Я в туалет нормально хочу сходить!
Ася уходит в туалет, и я сквозь сон слышу рыдание. Стону сам, поднимаюсь с трудом и к ней почти ползу. Она даже дверь не закрыла.
Новый стук заставляет вздрогнуть каждой клеткой. С каждой секундой промедления все громче…