Выпускной. В плену боли (СИ)

— Ну, ты-то в этом чемпион, только не узнает никто. А обо мне говорить весь мир будет.
— Прыжки в воду не тот вид спорта, малыш, чтобы стать знаменитостью. Вот фигурное катание…
— Лена, ты готова?! – мама подходит ближе, смотрит на меня. Судя по взгляду, лучше быстрее ретироваться. Я пропускаю их с Леной через дверь, получая легкий поцелуй в щёку от сестры и подзатыльник от матери.
— За что?!
— Чтобы не расслаблялся.
Они уходят, а я на отца смотрю. Он надевает свою куртку и берёт пальто матери.
— Что случилось-то?
— Да мама твоя мозг выносит. Просил остаться дома, сейчас небезопасно в городе.
— Ааа, опять твои бандитские разборки?
— Бандиты в подворотнях, сын, а тут люди посерьёзнее, но Света почему-то уверена, что бессмертна, если носит фамилию «Одинцова». Ладно, мы погнали, в Москве переночуем…
— Ну, вот, сказал бы раньше, я бы вечеринку закатил.
— Да ты я смотрю только с неё вернулся. Сказал уже Милене, что уезжаешь?
— Да успеется ещё.
— Ну, да. Ведь если ты скажешь, она тебя сладенького лишит, да?
— Точно. Я же не дурак.
— Точно, кто угодно, но не дурак. Всё, звони, мы на связи.
Они уходят, оставляя меня одного, ну, помимо охраны и домработниц. Как раз одна мелькает на кухне. Направляюсь туда, потому что Милена выжала из меня все соки. На столе стоят куриные яйца, много мяса и несколько банок молока.
— О, у тебя тут прям склад.
— О, Демьян, — Мария Михайловна за сердце хватается. – Напугал. Садись в столовой, я тебя покормлю сейчас.
— Это с фермы Чебрец?
— Да, Толя принёс. Должен был раньше, но что-то задержало.
Смотрю в открытую дверь, за которой тёмно-зелёный лес виднеется. Ася-то добралась? Сама?
— А почему Асю отец не возит в школу?
— Ну, так он товар развозит с самого утра.
— Ну, и что? Мог бы и свернуть в школу.
— Ну, он так решил, а Ася с мамой особо не перечат ему.
— Строгий такой?
— Ну, не без этого. Хватит меня пытать! Спроси у Аси сам! А мне делами заниматься надо. Давай, давай, садись за стол.
Да я бы спросил, только Ася со мной не разговаривает. Мне кажется, она теперь даже в машину мою не сядет больше.
Вечером еду на тренировку с пацанами, гоняю долго мяч, выбивая потом все мысли о бледной статуе, но стоит только в душе дома оказаться, как она перед глазами. И член в руке каменный, хотя Милена вроде неплохо с ним поработала. Пара движений, и мозг расслабляется, пропуская в себя бледный образ блондинки. Хрупкой, нежной, тонкой, словно ветка. Только стальная. Гордая.
На утро хочу мимо проехать места встречи. Мамы нет, а эта гордячка опять будет строить невесть что.
Но бледное пятно, светящееся на фоне леса, словно заставляет затормозить ровно там, где она стоит. Чтобы даже шага делать не пришлось.
Щёлкаю замком и наблюдаю, как она покорно в машину залезает. Взгляд прячет и в дверцу машины вжимается. Тут же заполняет всё вкруг своим пряным запахом, в каждую клетку забирается, заражает рваными мыслями вчерашнего секса. Только почему-то там в голове не Милена, а она стонет и в рот берёт.
— Как дела? — спрашиваю, смотря на тень в зеркале заднего вида. Тень слегка колеблется, но так и не издаёт и звука.
  
Глава 6. Ася Чебрец
 
— Ты так и будешь молчать? — его голос звучит глухо, равнодушно и, откровенно говоря, раздражающе. Меня до сих пор ломает от того, что я в машину его села. А тут он ещё. – Ася! Я с кем разговариваю?!
— Обычно тебя моё молчание устраивало!
— Теперь не устраивает. Как дела, я тебя спрашиваю?
— Лучше всех! Теперь мне нет смысла идти на выпускной, потому что кто-то разбил лицо моему партнеру по танцу! Всё потому что кто-то не умеет себя сдерживать!
Сама себя не узнаю. Но раздражение внутри, что раньше прятала, буквально рвётся наружу горячим гейзером. За это я вчера уже получила. Что дальше? Меня запрут в сарае вместе со свиньями? Нам нельзя было разговаривать. Нужно было с самого начала найти другого извозчика!
— Ну, так и я остался без партнёра на вальсе. Могу, так сказать, проявить жест доброй воли и потанцевать с тобой.
 
Грудь толкает смех. Я и сама от себя не ожидаю обыкновенного задорного хохота. Демьян даже машину тормозит и в мой угол заглядывает.
— Ты… ты... Король школы, пригласишь на танец свинопаску? Ну, ты рассмешил. Блин, я как представила. Спасибо, давно не смеялась.
— По-моему, никогда, — бурчит Демьян и, судя по челюсти, сильно напрягшийся.
— Что? У меня противный смех?
— Почему противный?
— Ну, так я же дочь фермера. Пахну плохо, одеваюсь плохо, смеюсь тоже плохо.
— Ну, одел бы я тебя иначе, конечно, а остальное… Короче, решено, идём на выпускной вместе.
— Что? Ты хочешь, чтобы твоя Милена мне волосы выдрала?
— Я ей скажу, что уезжаю в Италию, она быстро решит, что она скорее умрёт, чем ещё раз со мной встретится.
— В Италию? – отчего грудь скручивает лёгкая ноющая боль при мысли, что никогда больше я не сяду в его машину, что никогда больше не полюбуюсь на ровно стриженый затылок, не посмотрю в тёмные колючие глаза.
— Ага. Скучать будешь?
— Ну, вот ещё. Так что там насчёт выпускного?
— Идём вместе, я же сказал. Кем, кем, а пиздаболом я пока не значусь.
Вместе. Вместе с Демьяном. С одиноким демоном. Именно так я про себя его называю, когда вижу в школе. Он всегда в окружении своей свиты, всегда в центре внимания, но всегда одинок. Всегда один, словно скала в центре бушующего моря. Привлекает взгляд. Притягивает. Своей энергетикой. Он как та луна, к которой в ночном небе невольно тянется взгляд. Не солнце. Потому что оно не греет, от него скорее холодом всегда веет. И вот теперь и луна из моей жизни пропадёт.
Несмотря на то, что Демьян не замечен во лжи, я всё равно жду, что на очередной репетиции вальса, который я репетирую почти год, откажется со мной танцевать. Сделает вид, что разговора не было.
Как собственно и всегда. Я ещё с детства привыкла, что, нормально поговорив со мной на ферме, в школе он сделает вид, что мы не знакомы. Я понимала, что так и будет, потому что я в этой школе с самого первого класса, а он был новеньким. Ему нужна была репутация, а дружба со мной ей не соответствовала. Так что я смирилась и решила больше на него не реагировать. Что изменилось?
Может быть, ситуация дома, когда отец, пришедший после очередной попойки, запер младшую сестру в сарайке?
Или, может быть, брат, который в свои пять лет считает, что ему всё можно, даже прятаться в бане, чтобы сравнить, так ли у меня всё, как у коровы. Но даже это можно стерпеть!
Вынесла мозг мать, которая сообщила радостную новость. Она опять беременна.
Это и доконало меня, я впервые за много лет высказала всё, что думаю об этой «семье». И Демьян не помог спокойствию восстановиться, лишь усугубил ситуацию.
— Привет, Ась, — Гришу всё-таки привезли. Разбитым носом он не отделался, и теперь у него перевязана рука. – Да, я точно не смогу быть твоим партнером.
— Да, я уж поняла. – не сказать, что я расстроена. Каждый раз боюсь, что он мне ноги отдавит. Может, и поэтому тяну со свадьбой, о которой мой отец с его дядей давно говорят? Может, он похудеет и не придавит меня во время брачной ночи? — Ничего, всё равно придём.
— Обязательно! – хватает он меня за руки, сжимает их в тисках, причиняя боль. Хотя боль вообще мой вечный спутник. Просто сейчас больше болит отбитая задница, а не сжатые кисти. – Ты вчера трубку не взяла.
— Работы было много. Брат ещё маленький, а сестру заперли.
— Опять?
— Да. Я всё жду, когда меня запрут. Может, смогу немного передохнуть.
Мы посмеиваемся. Это смешно, если бы не было так грустно.
— Да, вид у тебя измождённый. Вот если бы мы поженились после школы, я бы никогда не заставлял тебя работать.
— Только рожать?
— Ну… Это же нормально, когда женщина рожает.
Да, это нормально. Но не нормально, когда женщина становится свиноматкой. А именно это меня ждет в браке с Гришей. Пока лучше чужого понянчу, тогда есть хоть малейший шанс, что Гриша найдёт другую, а я когда-нибудь смогу…