Измена. Чужая истинная (СИ)

Ну, конечно. Он привык это делать – всё решать за меня, вот только меня порядком утомили новые лица вокруг. Не жизнь, а проходной двор какой-то. Хватит. Отказываюсь от помощи посторонних.
Не подпускаю к Рулэнду никого, кроме Борага. По какой-то причине Сардар не стал забирать целителя с собой, а оставил в замке. С тех пор Бораг регулярно наведывался ко мне, чтобы осмотреть и взвесить Рулэнда.
– С юным лордом всё в порядке, леди Хард, и прибавка в весе приличная, – констатирует он, возвращая мне сына, затем смотрит внимательно на меня и прищуривается. – А вот у вас усталый вид. И почему вы отказываетесь от кормилицы и няни?
– Потому что я вполне способна справиться со своим ребёнком сама, как и любая женщина! – проговариваю с ласковой интонацией и улыбкой, адресованными Рулэнду, которого сейчас пеленаю.
Я уже настолько приноровилась управляться с пелёнками, что смогла бы сделать это даже с закрытыми глазами!
Закончив, поднимаюсь и встречаюсь с прозрачно-серым взглядом целителя. Бораг склоняет голову, вроде бы соглашаясь, но на самом деле нет:
– Вы не любая женщина, миледи. Когда вернётся лорд Хард, от вас потребуется выполнение определённых обязанностей. Хотите вы того, или нет, ребёнка придётся на время кому-то поручать, и было бы неплохо, если бы вы заранее подобрали ответственное лицо на эту роль. Кому доверяете. Если этого не сделаете вы, то это сделает генерал Хард.
Понимаю, что он прав, но признавать не хочу. Внутри растёт чувство противоречия и жгучее желание протестовать. Скрещиваю руки на груди и вскидываю подбородок:
– Я уже говорила, и повторю снова: я доверяла Олии, верните мне её!
– А я в который раз вам отвечу, что это невозможно, – ровным голосом отвечает Бораг. – Единственная причина, по которой девчонку до сих пор не казнили – это отсутствие приказа генерала Харда, но когда он вернётся…
– Бросьте, Бораг! – устало закатываю глаза. – Я много думала об этом. Вы серьёзно верите, что это она? У каждого действия должен быть мотив! Здесь он какой? Я в упор его не вижу, а вы?
– Деньги порой пробуждают в нас самые низменные качества, миледи, и толкают на самые грязные поступки.
– О чём вы?
– В комнате девчонки при обыске был обнаружен мешок гратн, миледи. Честным трудом ей столько и за десяток лет не заработать, но всегда есть другие способы, если вы понимаете, о чём я.
Чувствую, как по лицу пробегает тень. Выходит, это правда? Вспоминаю смешливое бесхитростное личико Олии, и на душе становится погано. Если это всё-таки она подбросила отравленную сорочку, тогда… тогда я вообще не разбираюсь в людях.
Перекладываю сына в колыбель:
– Тшшш! – покачиваю её, чтобы малыш успокоился и задремал.
Зажмуриваю глаза, подавляю зевок. Мне бы и самой не мешало вздремнуть, но Бораг прав. Сардар вернётся со дня на день, и уже поздно будет метаться. Мне ли не знать, как он жесток и скор на расправу.
Но что-то здесь всё-таки не сходится. Чтобы понять, что именно, я должна поговорить с Олией. Причём успеть сделать это до того, как вернётся Сардар, а значит, медлить больше нельзя. Бораг навещает меня не каждый день, а значит, другого шанса может не быть.
– Вы не слишком торопитесь? – спрашиваю у целителя, невинно моргая.
– Нет, а в чём, собственно…
– Присмотрите за Рулэндом, я на вас рассчитываю!
– Леди Алана! – Бораг, кажется, догадался, что я задумала, да только поздно. – Вам туда нельзя! Генералу Харду это не понравится!
Не дослушиваю его возражений, выскальзываю прочь за дверь. Олия была добра ко мне с первого же дня. Я обязана хоть что-то для неё сделать, попытаться докопаться до правды. Отчего-то я уверена, что если взгляну ей в глаза, то сразу всё пойму, что бы там ни говорили другие.
– Я на кухню, туда и обратно, не надо за мной ходить! – бросаю стражникам, застывшим у моих покоев.
Не давая им опомниться, быстрым шагом иду прочь по коридору, по направлению к хозяйственному крылу и заодно к лестнице, ведущей в подземелья. Я слышала, что Олию держат там. Я быстро, туда и обратно. Сардар ничего не узнает. Именно так я думала, жаль, что всё пошло не по плану.
 
Первым делом, и правда, отправляюсь на кухню. Вниз по лестнице, несколько поворотов, коридор, готово! Я уже бывала здесь, поэтому без труда нахожу дорогу.
А вот дальше сложнее, дальше я не ходила, но знаю, что в подземелья ведёт дальняя лестница. Туда и направляюсь. В отсутствие хозяина жизнь в замке словно замерла, в коридорах пусто.
Наконец, я нахожу нужную лестницу. Вниз по ступенькам. Ниже и ниже. Запах сырости, крысиного помёта и мочи подсказывает, что я на верном пути. Передо мной железная дверь и четверо стражников в форменных мундирах.
Кажется, меня здесь никто не ждал.
– Миледи Хард? – лицо самого пожилого из них, с пушистыми седыми усами, вытягивается от удивления. – Кхм… Что… что вам угодно?
Узнал меня. Хорошо это или плохо? Сейчас проверим.
– Я хочу видеть Олию, свою горничную, проводите меня к ней.
– Кхм… – он озадаченно чешет затылок и переглядывается с остальными.
– Какие-то проблемы? – поднимаю бровь. – Или у вас имеются особые указания на этот счёт?
Понятия не имею, запретил ли Сардар пускать меня сюда. Очень надеюсь, что нет. Надеюсь, ему было не до того, да и вряд ли в голову пришло, что я потащусь в подземелья.
– Кхм… нет, – мнётся стражник.
Прищуриваюсь и понимаю: нужно дожимать, пока не передумал.
– Тогда почему я так долго жду? – повышаю голос и делаю шаг ему навстречу. – Генералу Харду это не понравится.
Имя Сардара действует на стражников волшебным образом:
– Конечно, миледи! Простите, миледи! Сейчас!
Он разворачивается спиной ко мне и принимается греметь ключами. Выдыхаю едва заметно – получилось!
Иду следом за ним мимо зарешёченных камер. Драконий Бог, сколько же их здесь!
Справа и слева кое-где раздаются шорохи и бормотание. Кажется, они не пустуют.
– Кхм, это тут, миледи, – стражник останавливается и показывает направо. – Отпереть не могу, нет у меня полномочий, да и ключей нет. Они все у начальника стражи.
Что ж, хоть так.
– Благодарю. Оставьте нас.
Его шаркающие шаги стихают, я поворачиваюсь к решётке. Замечаю ярко-рыжее пятно, метнувшееся из темноты, а в следующий миг железные прутья обхватывают девичьи пальцы:
– Госпожа Алана? – раздаётся знакомый тонкий голосок, и я вижу веснушчатое личико Олии.
На ней всё то же чёрное платье, лицо усталое и осунувшееся, только зелёные глаза и веснушки сияют ярко. Окидываю взглядом камеру у неё за спиной. Мда, из убранства одна лишь подстилка у стены, да шаткая ширма, за которой, вероятно, ведро для естественных нужд.
– Здравствуй, Олия, – отвечаю тихо и настороженно в неё всматриваюсь, пытаясь отыскать в ответном взгляде страх, вину, раскаяние?
Но вижу лишь искреннюю радость:
– Какое счастье, что вы живы! Я слышала, что и с вами, и с ребёночком всё хорошо! День и ночь я молилась Драконьему Богу!
Со стороны входа раздаются глухие голоса и лязгающий звук железа. Бог его знает, как скоро стражники сообразят, что мне здесь не место и выпроводят прочь. Снова поворачиваюсь к решётке и приближаю к ней лицо:
– Олия, у меня мало времени, – шепчу, внимательно вглядываясь в лицо девушки, – ответь мне, это сделала ты?
Спрашиваю, и пристально слежу за её реакцией. Зелёные глазищи распахиваются широко-широко, нижняя губка падает вниз:
– Нет! Что вы, госпожа? Да и зачем мне это? Я бы никогда не стала так поступать, я очень вам обязана! У меня бы рука не поднялась! Ещё и на беременную! Такой грех на душу! Нет, ни за что!
Прищуриваюсь, считываю её реакцию, сбивчивый поток слов, горечь и грусть во взгляде, и понимаю: я ей верю. Вздыхаю тяжело:
– В твоей комнате нашли мешок с гратнами, не знаю точно, сколько там, но говорят, как жалованье за десять лет.
– Что? – лицо Олии бледнеет, только веснушки сияют в полутьме. – Это не моё… Я никогда таких денег и в руках не держала!