Жертва. Путь к пыльной смерти. Дверь между…

Тон инспектора показался ему нормальным, спокойным, с некоторым покровительственным оттенком.
— Да, Кленси. Я в курсе дела. Лендберг звонил мне, а также звонил и полицейский врач. Приходите завтра утром, мы спокойно обо всем побеседуем. Ну, скажем, в девять часов, если до этого не случится чего-нибудь совершенно непредвиденного.
Кленси удивился.
— Завтра утром? У вас нет желания видеть меня сейчас же?
— Честное слово, нет. Если, конечно, вы не хотите сообщить мне что-нибудь особенное.
— Нет, инспектор, ничего нового, что бы вам не сообщил лейтенант Лендберг. Я только подумал…
— Отдыхайте, Кленси, — сказал инспектор каким-то совершенно безразличным тоном. — До завтра.
Он положил трубку, а Кленси так и застыл с трубкой в руке. Потом он с недоумением в свою очередь положил трубку и направился к двери, стараясь переварить грубый отказ своего начальника.
— Мой шеф вернулся, — повторила секретарша.
— В другой раз, — резко ответил Кленси. Он повернулся к стоявшему на пороге комнаты Капровскому. — Поедем ко мне, Кап. С меня всего этого хватит. Если всем наплевать, почему я должен волноваться?
Это была скорее жалоба, чем вызов, и он почувствовал это; Капровский сделал вид, что понял все наоборот.
— Правда, лейтенант, чего бы это вам волноваться! — с сочувствием сказал он.
  
Глава 8
 
Пятница, 5 часов 30 минут
Угловое окно гостиной Кленси дрожало под порывами ветра, стекла плохо прикрытого окна все время дребезжали, это угнетающе действовало на Кленси и мешало ему спать.
Он поймал себя на том, что прислушивается ко всем этим звукам: ему даже показалось, что из крана капает вода, хотя он ясно помнил, что крепко завернул его.
Он повернулся на постели, нашел если и не совсем удобное, то все же новое положение и зажмурил глаза, стараясь уснуть.
Как бы утомившись, ветер так же внезапно стих. Капровский мирно похрапывал, и все вместе это действовало на Кленси усыпляюще. Веки его смежились, хотя мозг все еще сопротивлялся, но Кленси, несомненно, уже засыпал и пустился в калейдоскопическое путешествие через туман сознания. Сон унес Кленси в свои видения, и он стал внимательным зрителем проносившихся перед ним картин.
Он не удивился, когда обнаружил во сне посредине лестницы Дворца правосудия телефонную будку. Так как на Фолей-сквере совершенно не было людей, надо думать, что это была ночь, хотя яркое солнце заливало ступеньки дворца, но Кленси не обратил внимания на эту деталь.
Вот появился какой-то ребенок в купальных трусах и в жилете, который, кажется, служил защитой от пуль — во всяком случае, он блестел, как кольчуга. Ребенок вошел в кабину и снял трубку несмотря на маленький рост и на жилет, несомненно, мешавший ему. Тут Кленси заметил, что он не так уж мал, и что на нем нет больше жилета, и что это совсем не ребенок. Это уже был Рой Кирквуд и, казалось, что он торопится позвонить.
Кленси зевнул, по скверу прошел легкий ветер, он гнал сухие листья, хотя на всем сквере не было ни одного дерева.
Кленси повернул голову и увидел Ленни Серверу, поднимавшегося по лестнице Дворца правосудия с револьвером в руке. Он даже поприветствовал бы его, но у Ленни, видимо, были другие заботы. Подойдя к кабине, он направил револьвер на человека, находящегося внутри, и принялся стрелять в стекло. Казалось, что Роя Кирквуда это нисколько не смущало.
Кленси с философским видом пожал плечами и, не отводя взгляда от кабины и находящегося в ней человека, поднес к уху трубку. Голос, заглушенный стеклом, вдруг стал совершенно явственным.
— Это Марсия?
Кленси зевнул так, что у него чуть не сдвинулась челюсть.
— Идиотская игра, — произнес он, — которая может продолжаться бесконечно.
— Да. Кто у телефона?
Казалось, что ответ доносится издалека, звук доходил с некоторым опозданием, как эхо. «Он мог бы говорить и более ясно», — с раздражением подумал Кленси. На самом деле это не имело никакого значения, так как он знал, что этот человек собирается сказать ему.
 
— Молчите, не открывайте рта. Откройте только пошире уши, я буду говорить только для вас. Я звоню по поручению одного вашего старого знакомого, который хочет видеть вас и как можно скорее.
Кленси хотел изобразить некоторый интерес. Напрасно. Он не мог этого сделать.
— Где?
— Я говорю вам заткнитесь, черт возьми! Он говорил, что вы должны помнить то место. Это там, где вы познакомились…
— Но…
Кленси нахмурил брови: телефонная кабина вдруг неожиданно исчезла. Он стал искать постового, чтобы пожаловаться на это похищение, но увидел приближающегося Серверу. Убийца медленно поднимался по лестнице, направив свой пистолет на Кленси. Из его дула с бешеной силой стал вылетать огонь. Так-так-так-так…
Реакция Кленси была автоматической. Он нырнул под пули и оказался… около своего дивана, запутавшись в одеяле.
Немного растерявшись, он встал, поправил пижамные брюки и хотел поправить кровать. С простынями все обошлось благополучно, но с одеялом дело обстояло иначе. Пух все время сбивался в одном месте. Вдруг Кленси бросил одеяло и поспешил в комнату.
Капровский безмятежно спал, укрывшись с головой одеялом, и это частично приглушало его храп.
Кленси зажег лампу и снял телефонную трубку. «Хорошо еще, что голова Капровского под одеялом, — подумал он. — Так мне спокойнее».
Он набрал номер и ждал, надеясь, что не вытащит какого-нибудь несчастного незнакомца из постели, так как не очень полагался на свою память и не был уверен, что правильно набрал номер. Он пожалел, что поторопился и не успел надеть халат и тапочки, когда на другом конце сняли трубку.
— Да, кто у телефона? — спросил удивленный и взволнованный женский голос.
«Точно те же слова, которые произнесла тогда Марсия», — подумал Кленси.
— Стентон здесь? — спросил он.
— Сейчас…
Кленси старался согреть ноги, потирая одной о другую, но напрасно. В трубке он услышал громкий шепот; жена Стентона говорила повелительным голосом:
— Стен! Эй, Стен! Мне кажется, что это твой начальник, лейтенант Кленси…
— Алло, да, — наконец произнес Стентон сонным голосом.
— Вы проснулись, Стен?
Стентон подавил зевок.
— Почти. Что у вас случилось, лейтенант?
— Слушайте, Стен, я хочу повидаться с Джулио Сагарра. Вы знаете, это шеф «сидов». Приведите его сегодня утром в восемь часов в комиссариат.
— Хорошо, лейтенант… Кто это?
— Стен! Проснитесь! Запишите, а то вы обязательно забудете! Или попросите жену записать эту мою просьбу, Джулио Сагарра, шеф банды.
— Вы хотите, что бы я арестовал Джулио, лейтенант…
— Нет, Стен, я просто хочу, чтобы вы привели его в восемь часов утра ко мне в комиссариат. Мне надо побеседовать с ним. Поняли?
— Почти, лейтенант…
— Черт возьми! — взорвался Кленси. — Вы поняли или нет?
От такого окрика Стентон окончательно проснулся.
— Понял, лейтенант! — уже совершенно ясным голосом отчеканил он.
— Слава богу, наконец-то! Итак, в восемь часов в комиссариате, да?
Едва Кленси положил трубку, как пожалел о своей нервозности. Сам он не был образцом сообразительности и жизнерадостности, если его ночью вытаскивали из постели. Он повернулся — Капровский высунул голову из-под одеяла и недоуменно посмотрел на Кленси заспанными глазами.
— Что вы говорите, лейтенант?
— Ничего, — ответил Кленси, — спите.
Он вернулся в гостиную, завернулся в одеяло, вытянулся и тут же уснул спокойным, уже без сновидений, здоровым сном.
Пятница, 8 часов утра
Кленси был один в своем кабинете, когда прибыл Стентон. Впереди себя он подталкивал Джулио Сагарру. Молодой человек оглядывался вокруг с воинственным видом, но потом вдруг улыбнулся Кленси.
— Привет, лейтенант.
— Садись, — спокойно сказал Кленси.
— Не вижу в этом ничего неприличного, — ответил тот. Он наклонил стул и, копируя Стентона, сел на него верхом. — Ваш парень сказал, что вы хотите поговорить со мной. — Пальцем он показал на Стентона. — Знаете, лейтенант, этот парень не так уж плох. Даже могу сказать больше. Он очень хороший мошенник.