Жертва. Путь к пыльной смерти. Дверь между…

Транспортировщик, все еще не убыстряя хода, взял немного левее, чтобы объехать эти две машины, и Харлоу теперь без труда смог разобрать номер на машине, остановленной полицейским патрулем: ПН-111-К.
Как и в большинстве крупных городов, в Марселе есть места, вполне достойные внимания, но есть и места, которые нельзя причислить к этой категории. К последним, бесспорно, относятся районы в северо-западной части Марселя, обветшавшие и убогие, бывшие предместья, ныне застроенные больше промышленными предприятиями, чем жилыми домами. Улица Жерар была типичной улицей такого района. Сказать, что она так же приятна, как ячмень на глазу, было бы, возможно, слишком сильно, но тем не менее она была очень непривлекательна и почти вся застроена мелкими фабриками и большими гаражами. Самым большим зданием было чудовище из кирпича и гофрированного железа по левой стороне улицы. Над огромной ребристой металлической дверью этого гаража красовалось выписанное высотой в фут одно-единственное слово: КОРОНАДО.
Харлоу, ведя свой громыхающий транспортировщик по улице Жерар, не обращал внимания на непрезентабельный вид улицы. Близнецы крепко спали.
Когда Харлоу приблизился к гаражу, огромная металлическая дверь поползла наверх, а внутри гаража вспыхнул свет.
Гараж был похож на глубокую пещеру восьмидесяти футов в длину и пятидесяти в ширину. По конструкции и по внешнему виду здание казалось старым, но содержалось в чистоте и порядке, которые могли бы служить образцом для любых гаражей.
По правой стене стояли в ряд три автомобиля «коронадо-Ф-1», а за ними, на пьедесталах — три двигателя, несомненно, системы «форд-котсворт-Ф-8». У самой двери, по этой же стороне, стоял черный «ситроен» типа ДС-21.
Левая сторона гаража была занята рядами прекрасно укомплектованных верстаков, в то время как в глубине размещалась друг на друге, высотой с человеческий рост, дюжина ящиков с запасными частями и шинами. Над головой были укреплены продольные и поперечные брусья с приспособлениями для погрузки.
Харлоу ввел транспортировщик в гараж и остановил его под главным продольным брусом. Потом выключил мотор, разбудил близнецов и спрыгнул на пол. Перед ним стоял Джейкобсон. Он не проявил особой радости при встрече, правда, он никогда не радовался никаким встречам, и, взглянув на часы, буркнул, словно бы с завистью:
— Всего два часа! Быстро же вы добрались!
— Дорога была свободна… А что теперь?
— Спать, что же еще? У нас тут за углом есть вилла. Не бог весть что, но отдохнуть можно. После того как разгрузимся, разумеется. Два здешних механика придут помогать.
— Мак и Гарри?
— Они уволились. — У Джейкобсона был даже более кислый вид, чем обычно. — Сказали, что соскучились по дому. Всем им вечно хочется домой. Просто не хотят работать, вот и все. Новые механики — итальянцы. Впрочем, кажется, ничего.
Только сейчас Джейкобсон как будто заметил следы пуль на задней стенке транспортировщика.
— А это что за отметины? — спросил он подозрительно.
— Пули. Кто-то пытался напасть на нас, после того как мы миновали Тулон. Во всяком случае, я думаю, что это была попытка нападения. Если это действительно так, то они — не такие уж опытные налетчики.
— Кому нужно на вас нападать? Кому выгода — от пары машин «коронадо»?
— Я тоже не понимаю. Может быть, их просто неправильно информировали? В таких вот фургонах иногда перевозят ценные грузы: шотландское виски, сигареты. И каждый груз — на миллион, а то и на два миллиона франков. Иногда ограбление очень выгодно. Как бы то ни было, но с нами у них ничего не вышло. Весь инцидент был исчерпан за пятнадцать минут.
— Утром сообщу об этом полиции, — сказал Джейкобсон. — По французским законам — умолчать о таком происшествии все равно что совершить преступление. Правда, — добавил он угрюмо, — они все равно палец о палец не ударят.
Все четверо вышли из гаража. Проходя мимо черного «ситроена», Харлоу небрежно взглянул на него. На нем висел номер ПН-111-К.
Как сказал Джейкобсон, вилла и в самом деле была не бог весть что. Отдохнуть, правда, было можно, но и только.
 
Харлоу сел на стул в скудно обставленной комнате, где, не считая узкой кровати и потертого линолеума на полу, был еще один стул, служивший вместо тумбочки. Окно этой спальни, выходившее в переулок и находившееся почти на уровне мостовой, не было ничем занавешено, кроме тощей марлевой сетки. Хотя свет был выключен, в комнату проникало слабое мерцание от уличных фонарей.
Харлоу слегка отодвинул марлевую сетку и выглянул на улицу. Убогая узкая улочка, по сравнению с которой улица Жерар могла показаться главной магистралью, казалась совершенно безлюдной.
Харлоу посмотрел на часы. Светящиеся стрелки показывали 2.15. Внезапно Харлоу вскинул голову, к чему-то прислушиваясь, «Может быть, почудилось? — подумал он. — Или это действительно кто-то осторожно крадется по коридору?»
Бесшумными шагами он добрался до кровати и лег. Кровать не скрипнула, потому что на ней был волосяной матрац, имевший долгую и, может быть, весьма почтенную историю. Рука его скользнула под подушку, которая была под стать матрацу, и извлекла оттуда знакомую дубинку. Накинув петлю дубинки на правое запястье, он снова сунул руку с дубинкой под подушку.
Дверь тихонько приоткрылась. Глубоко и размеренно дыша, Харлоу смотрел сквозь прищуренные веки. В дверях появилась смутная тень, узнать человека было невозможно.
Харлоу продолжал лежать не двигаясь, с видом человека, спящего спокойным и безмятежным сном. Через несколько секунд дверь закрылась так же тихо, как и открылась, и до обостренного слуха Харлоу донеслись слабые звуки удаляющихся шагов.
Харлоу сел на кровати, в нерешительности потирая подбородок, потом снова встал и занял свой пост у окна.
Из дверей вышел человек, в котором Харлоу безошибочно узнал Джейкобсона. Он перешел на другую сторону улицы, и как раз в этот момент из-за угла вынырнул темный автомобиль — маленький «рено» и остановился. Джейкобсон что-то сказал водителю. Тот сразу же вышел из машины.
Он снял с себя темное пальто, аккуратно сложил его, во всех его движениях проглядывала какая-то неприятная и угрожающая уверенность, положил его на заднее сиденье, похлопал себя по карманам, проверяя, что ничего не забыл, кивнул Джейкобсону и сошел с тротуара на мостовую. Джейкобсон исчез.
Харлоу отошел от окна и снова лег, притворяясь спящим, сунув руку с дубинкой под подушку и повернувшись лицом к окну, Глаза его были прищурены, чтобы можно было наблюдать.
И почти сразу же он увидел, как за окном возникла смутная фигура человека; Харлоу не мог разглядеть его лицо, так как свет от фонаря падал сзади, но было ясно, что человек этот заглядывает в окно. Потом он приподнял правую руку, и Харлоу понял, что в ней был пистолет. Харлоу разглядел даже, что на конце дула находилось нечто вроде продолговатого цилиндра. Глушитель! Приспособление, которое заглушит звук выстрела.
Фигура исчезла.
Харлоу быстро вскочил с кровати. Конечно, дубинка не могла сравниться с пистолетом, но что было делать? Харлоу встал у стены, футах в двух от двери, со стороны дверных петель.
В течение секунд десяти, показавшихся Харлоу, у которого нервы были натянуты до предела, невыносимо долгими, царила полная тишина. Потом в коридоре едва слышно скрипнула половица, на вилле не очень-то заботились о том, чтобы покрывать полы коврами. Потом едва заметно шевельнулась ручка двери, в следующую секунду вновь приняв прежнее положение, в то время как сама дверь начала медленно и бесшумно открываться. Щель постепенно расширялась, пока не достигла дюймов десяти. А потом дверь на мгновение замерла, и в образовавшейся щели осторожно показалась голова.
У пришельца было худое лицо, черные волосы, плотно лежавшие на узком черепе, и тонкая черточка усов над верхней губой.
Харлоу уперся левой ногой в пол, поднял правую ногу и изо всех сил ударил пяткой по двери под самой замочной скважиной, из которой заранее предусмотрительно вынул ключ. Раздался глухой и отрывистый крик. В то же мгновение Харлоу рывком распахнул дверь, и в комнату почти упал низкорослый худой человек в темном костюме. Не выпуская из руки пистолета, он прижимал обе руки к залитому кровью обезображенному лицу, Нос его, несомненно, был сломан, а что стало со скулами и зубами, об этом можно было только догадываться.