Царь поневоле. Том 1 (СИ)
В общем сегодня, я впервые ощутил превосходство своей армии над другой за счёт снаряжения, вооружения и выучки. В душе стало чуть легче, что вся работа была проделана не зря. Это увидел и вражеский военачальник, который понял, что ещё полчаса-час и вся его пехота просто перестанет существовать, если раньше вообще не сбежит. Я увидел, как с холма слева и справа от войск, начинают выезжать колесницы, которые стали обстреливать мои пехотные когорты.
Центурионы, исполняя приказ подождали немного, чтобы казалось, что мои войска дрогнули и стали отходить назад. Над полем зазвучали наши рога, приказывая когортам отход до лагеря. Почувствовав нашу неуверенность, на холме стало появляться всё больше колесниц и они с яростью бросились вдогонку обстреливать пятящиеся назад когорты. Враг так сильно увлёкся этим, что заметил уже наши колесницы слишком поздно, которые тоже взяли разбег и вскоре обстреливали врага уже сами. Тут же пехотные части перестали пятиться и из тыла появились тысячи лучников, которые стали засыпать колесницы неприятеля стрелами. Над холмами раздались панические призывы вражеских рогов отступать, но это сделать смогли лишь немногие. Заманенные в ловушку, вражеские всадники получали стрелы как от когорт пехоты, так и от наших колесниц.
Легионы снова пошли наверх, окончательно сметая пехоту врага с вершины холмов, которые видя бегство остатков своей конницы, не были полны решимости стоять до конца, так что уже скоро, закалывая раненных, легионы пошли вперёд, накатываясь на лагерь врага словно лавина. За ними тут же устремились колесницы и вскоре битва превратилась в избиение. Врага рубили, кололи и убивали, не щадя никого.
— Ещё одна великая победа Его величества, — обратился ко мне Ментуиуи, подъехавший вскоре, как все наши войска пропали из вида за холмами, уйдя в погоню за врагом.
— Это общая победа Ментуиуи, — я был спокоен, — я практически не руководил битвой. Каждый знал, что делать.
— Его величество расписал так подробно наши действия в той или иной ситуации, — улыбнулся он, вытирая лицо поданным ему влажным полотенцем, — что оставалось только выполнять приказы.
— К сожалению, наше преимущество в этой битве было подавляющим, — вздохнул я, — а это значит, вскоре мы перейдём к скучному и нудному делу.
— Осада городов? — догадался подъехавший на колеснице Иамунеджех.
— Видишь, этого даже не нужно никому объяснять, — скривился я.
Посмеиваясь, мы поехали вслед за войском, периодически останавливаясь, поскольку колёса вязли в мягкой и растоптанной тысячами коней травяной почве холма. Охрана вытаскивала колесницы и мы ехали дальше, объезжая сотни трупов людей, лошадей, поломанных колесниц и брошенного оружия.
Глава 24
Поднявшись на вершину одного из холмов, я увидел, что моё войско окружило вражеский лагерь, находившийся неподалёку и дальше не пошло, соблюдая приказ не гоняться за разрозненными подразделениями врага, чтобы не попасть в ловушку. Так что не спеша правя колесницей, я прибыл в весьма плачевное место, где не было и доли той красоты, какую представлял наш лагерь. Разбросанные тут и там навесы, где могли ютиться несколько солдат, куча потухших костров с грудами мусора, несколько больших шатров в центре этого «великолепия», а также большая группа пленных, сидящая на земле отдельно, под охраной легионеров.
Я обратился к Ментуиуи.
— Прошлый раз мне понравилось получать выкупы, так что разделите пленных на знатных и простых. Простых отдать иудеям для продажи в рабство, для знатных установить выкуп в размере серебра собственного веса или кратного ему золотого.
— А если они не смогут предоставить подобный выкуп мой царь? — вежливо поинтересовался он.
— Тогда также продать в рабство, зачем нам нищеброды в плену, — отрезал я, — кормить, поить, заботиться всё это время?
Ментуиуи поклонился и поехал выполнять приказ, а я добрался до самого большого и богато украшенного шатра. Ко мне тут же подбежал Эхор.
— Мой царь, — склонил он голову, — приказ Его величества выполнен.
— Смотрю, царя ты не успел захватить, — спросил я центуриона, который должен был пользуясь утренним туманом добраться до леса и обойти по нему холм, выйдя на вражеский лагерь сзади.
— К сожалению мой царь, — ответил он с расстроенным лицом, — может тогда Его величество утешит тогда казна, которую не успел увезти царь? Бросив её, всю свою мебель и слуг с рабами?
— Казна? — настроение сразу стало повышаться, — это уже интересно. Показывай свою добычу.
— Прошу мой царь, — с видом хозяина он пригласил меня в шатёр, где находилось с десяток напуганных слуг обоих полов под охраной легионеров, лениво сидящих на лавках. Которые, правда увидев нас, подскочили на ноги, судорожно поправляя на себе амуницию.
— Каждому по двадцать палок, — бросил центурион, проходя мимо и те грустно подтвердили приказ.
Мы подошли к десяти сундукам, открыв которые я увидел множество серебряных небольших слитков.
— Серебро, — обрадовался я, — Небсений точно будет доволен.
Центурион тоже покивал головой.
— Подашь наградные листы тех, кто был лучший, — напомнил я ему и сняв с себя один из золотых браслетов, надел ему на руку, — это тебе, порадовал.
— Моё сердце принадлежит Его величеству, — широко улыбнулся он, бухнув кулаком по груди.
— Выстави возле сундуков охрану, — не глядя, приказал я Хопи и тут же от моего отряда отделились четыре солдата, молча встав возле сундуков, — пусть дождутся Небсения и помогут ему с перевозкой в наш лагерь. Он пусть сразу пустит их в дело.
— Слушаюсь мой царь, — сказал центурион за спиной.
— Хорошо живёт царь Митанни в походе, — закончив с главным, я осмотрелся. Шатёр представлял из себя три помещения, соединённых переходами, всё было обставлено дорогой мебелью, завешено красивыми плетёными коврами, кругом виднелись золотые предметы посуды и быта. Всё и правда указывало на то, что было оставлено второпях.
— А да, мой царь, здесь есть ещё три царские наложницы, — вспомнил центурион, — в дальнем помещении сидят.
— Пошли посмотрим, — меня разобрало любопытство, посмотреть на вкус царя Шауштатара.
Идти было недалеко, так что мы сделав десяток шагов вошли в крайнее помещение, где находилась только большая кровать и три перепуганные девушки, жавшиеся друг к дружке. При виде меня, они испугались ещё больше.
— Вон та, сказали слуги, была его любимицей, — центурион тыкнул в девушку, которая первой бросилась мне в глаза из-за своей необыкновенной красоты. Я ещё никогда такой здесь не видел: продолговатое лицо, подчёркнутые резкие скулы и глаза необычного здесь зелёного цвета.
— Откуда она? — поинтересовался я у него.
Центурион позвал слугу, который говорил на египетском и тот бухнувшись на колени сказал.
— Хеттская царевна, Великий царь
Засмотревшись на красивую девушку, которая от моего внимания покраснела, я внезапно подумал, что бабы были причиной не одной войны, так что по-хорошему, если она была любимой наложницей, лучше её вернуть царю Шауштатару, показав то, что не испытываю к нему злости или ненависти.
— В общем так, — выкинул я мысли о её обладании из головы, — всё что есть в шатре, кроме казны, собрать, распределить по повозкам царя и вернуть ему в столицу.
Лицо у центуриона вытянулось, но Хопи, к которому я и обращался, склонил голову, лишь уточнил подробности.
— Золото? Серебро? Женщины?
— Всё кроме казны, — отмахнулся я, чтобы царь не заподозрил меня в мелочности, — попроси написать от моего имени письмо-сопровождение, что мол сильно извиняюсь, что потревожил покой Его величества. Всё возвращаю, дабы Его величество Шауштатар ждал меня в гости в роскоши и неге.
На лицах Хопи и Эхора при моих словах расплылись хищные улыбки.
— Слушаюсь мой царь, — радостно подтвердил приказ Хопи.
Поняв, что больше ничего интересного тут не будет, я пошёл на выход, встретившись с Менхеперресенебом, который меня искал.